Откровенно говоря, миссис Эммерлинг не питала никаких иллюзий относительно того, что у брака Кэрри и Джоша есть будущее. Она уже давно на собственном опыте убедилась, что мужчинам как острый нож, если женщины в чем-то превосходят их. Все сердобольные жители Вечности жалели этих бедных, неприкаянных ребятишек и не было такой незамужней женщины, которая не пыталась бы заарканить Джоша, такого красавчика, но все эти попытки проваливались. Джош как будто питал отвращение, которое с каждым днем становилось сильнее, ко всем женщинам или, по крайней мере, к тем, кто навязывался ему с целью заполучить его в мужья.
И вот теперь Джош женился на прелестной, жизнерадостной мисс Кэрри, которая сочла, что его поле выглядит до умопомрачения смешно.
— Видишь ли, Тем, — начала миссис Эммерлинг, — когда два человека женятся, каждому из них кажется, что его избранник — самый-самый лучший на свете. На самом деле они обычные люди, но в своем воображении один наделяет другого способностью, ну… например, двигать горы или заставлять солнце всходить и заходить по его приказу, и все такое прочее.
Тем ошалело смотрел на нее, подумывая, не спятила ли милейшая дама.
— Твой папа хотел бы, чтобы Кэрри считала его самым замечательным, самым смелым, самым умным человеком на свете. Он хотел бы, чтобы она…
— Но ведь он и есть самый-самый-самый!
Миссис Эммерлинг улыбнулась:
— Конечно, но только Кэрри этого не замечает. Все, что ей известно, — это что фермер из твоего папы получается не такой хороший, как, скажем, из дяди Хайрема.
— Так за ним вообще никому не угнаться, — пробурчал Тем. Дядя Хайрем был признанным авторитетом во всех областях и идеалом во всех отношениях. При этом он всегда злорадствовал, когда узнавал, что у Джоша ничего не выходит, за что бы он ни брался.
— Правильно. И я боюсь, Кэрри прекрасно видит, что твой папа не слишком удачливый фермер, и папа понимает, что она видит это.
— А вы считаете, что в дядю Хайрема Кэрри могла бы влюбиться?
— Вряд ли, — ответила миссис Эммерлинг, по смеиваясь.
Теперь Тем уже вообще ничего не мог понять.
— Но ведь папа не нравился Кэрри и до того, как она увидела его поле. То есть я думал, что поначалу он нравился ей, но папа ее сразу невзлюбил. Он сказал, что она не годится для того, чтобы кормить нас и обстирывать.
— Вот видишь, получается та же самая история. Твой папа не считает Кэрри самой лучшей женщиной на свете, и она не признает его самым потрясающим мужчиной. Но пока они не изменят свое мнение друг о друге, любви между ними не возникнет.
На несколько секунд наступила тишина.
— А как же грязная посуда?
Миссис Эммерлинг засмеялась:
— Если бы твой папа безумно влюбился в Кэрри, то, я полагаю, он собственноручно занимался бы мытьем посуды. И ему бы, вне всякого сомнения, любая еда, приготовленная ею, казалась бы такой вкуснятиной, что прямо пальчики оближешь.
— Даже ее яичница? — недоверчиво переспросил Тем.
— Особенно ее яичница, — заверила миссис Эммерлинг, внимательно посмотрев на мальчика. Потом она поднялась и отправилась заканчивать уборку. По правде говоря, она была даже рада тому, что Кэрри такая неумеха. Миссис Эммерлинг и ее семье были большим подспорьем деньги, которые платила Кэрри.
Через некоторое время Тем встал с кресла и вышел из дома. Даллас тоже была на улице. Она резвилась в тени деревьев, на опушке леса, и несла какой-то вздор, обращаясь к кукле. Когда Чу-Чу увидел Тема, он оставил Даллас и помчался к нему. Тем присел на крылечке, поглаживая Чу-Чу и обдумывая то, что ему сказала миссис Эммерлинг.
Он ни секунды не сомневался в том, что, если Кэрри уедет, отец не станет поливать розы, которые она посадила, и они завянут. Им с Даллас придется целыми днями торчать с отцом в поле. Джош редко заставлял Даллас что-нибудь делать, он просто не хотел оставлять ее без присмотра, и девочка временами не знала, куда деваться от скуки.
Если Кэрри уедет, все станет по-прежнему, как было до ее появления. А подобная перспектива сейчас приводила Тема в ужас.
— Как же нам быть? — прошептал Тем, обращаясь к Чу-Чу. — Как мне заставить папу и Кэрри считать друг друга самыми замечательными на свете?
И Тем решил попробовать. Пусть ему в своей жизни больше не суждено будет совершить ничего выдающегося, но достаточно и того, что он помирит Кэрри и отца и сделает так, что они оценят друг друга по достоинству. Но когда пришло время ложиться спать, его постигло последнее разочарование.
Во время обеда Тем пытался выставить каждого из них в наиболее выгодном свете, нахваливая те черты их характера, которые представлялись ему самыми лучшими. Он постоянно подчеркивал, какая Кэрри красавица. Он упомянул о ее чемоданах, набитых всякими диковинками, и намекнул, что если бы Кэрри осталась, она могла бы перенести все это в дом, чтобы Джош тоже полюбовался на такие чудесные вещи. Но Тем добился только того, что отец опять наговорил всякой ерунды о том, что братья вконец избаловали ее, и вообще отзывался о них очень нелестно. В ответ Кэрри тоже припасла колкость, сказав, что Джош ее братьям и в подметки не годится.
Тем обратил внимание Кэрри на то, как папа заботится о них. Он бы многое хотел рассказать ей об их прошлой жизни, но не смел, поскольку в их доме всякое упоминание о прошлом было строжайше запрещено. Отец сказал как-то:
— Зачем бередить старые раны и вспоминать о том, чего уже никогда не вернуть.
Даллас заметила огорчение брата и решила ему помочь.
— А еще наш папа выступал с речами. Дамам очень нравились речи, которые он произносил, — сказала девочка.
Но, встретившись взглядом с отцом, она тут же прикусила язык.
Кэрри тем не менее вдруг необыкновенно заинтересовалась словами Даллас. Она даже задала несколько вопросов, на которые Джош, однако, не ответил и дочке не дал удовлетворить любопытство Кэрри.
Тем с завидным упорством продолжал воплощать в жизнь свой замысел. Он попытался предложить им заниматься некоторыми делами вместе, например удить рыбу, но Джош на это только фыркнул и сказал, что у него работы по горло и такое пустое времяпрепровождение не для него. Тем подбросил другую идею: Кэрри могла бы помогать отцу уничтожать букашек на кукурузном поле.
— Боюсь, ее это не прельстит. Она способна только на то, чтобы тратить папашины денежки.
В голосе Джоша зазвучали такие угрожающие нотки, что Даллас даже испугалась и по ее щекам заструились слезы. Джош схватил дочку на руки и обвинил Кэрри в том, что это она расстроила девочку.
— Только твоя грубость, не говоря уже о беспардонности, довела ее до слез.
Тем не знал, что означает это слово, но его отцу, похоже, оно было хорошо известно.
Джош совершенно вышел из себя и уже открыл было рот, чтобы в очередной раз надерзить Кэрри, но она выскочила из-за стола и бросилась в спальню.
