Он зажег свечу, поднялся на одну ступеньку, тихо открыл дверь и вошел в комнату, которая когда-то была покоями его отца. Все осталось нетронутым, судя по всему, здесь никто не жил. Тревельян подошел к сундуку, стоявшему у стены, и открыл его. Руки его задрожали. Ему почудилось, что отец здесь, рядом с ним, или вот-вот войдет в комнату.
Что скажет ему сын, будет ли он рад видеть отца или плюнет на землю у его ног? Тревельян не знал.
Он без труда нашел в сундуке то, что искал — ярко-синий шотландский плед с красным и зеленым узором. Тревельян улыбнулся, вспомнив Клер Уиллоуби. «Посмотрим, узнает ли она этот плед», — подумал Тревельян. Ведь такого узора нет ни в одной из книг, это плед клана Монтгомери, только глава семьи имеет право носить его.
Тревельян разделся, оставшись в рубашке, расстелил плед на полу и попытался завернуться в него, как делал это отец. Тот делал все легко, а Тревельян через несколько минут уже проклинал шотландские обычаи.
«Никогда не носи короткую юбку, — вспомнил Тревельян слова отца. — У лорда большая ответственность. Если мы не будем поддерживать традиции, кто же тогда их сохранит?»
Тревельян старался изо всех сил. Ведь у Гарри нет проблем с проклятой юбкой. Тревельян улыбнулся: он хочет произвести впечатление на девушку, а ей длинная юбка наверняка понравится больше, чем короткая.
Наконец он справился с пледом, завернув его на талии и укрепив поясом. Перекинув один конец через плечо, он заколол его брошью отца, на пояс подвесил кожаную сумку мехом наружу, натянул толстые носки, надел ботинки с дырками, проделанными специально для того, чтобы вода Шотландии не задерживалась в них.
Закончив, Тревельян посмотрел на себя в зеркало и на какое-то мгновение увидел в нем отца и старшего брата.
Он повернулся и вышел. Поднявшись на один пролет, он нагнулся и пошел коротким туннелем. Тревельян не знал, в какой комнате поселили Клер, но у него были свои соображения. Его мать ничуть не изменилась и наверняка поместила девушку в комнату для гостей. Старая карга считает американцев людьми третьего сорта.
Медленно, чтобы дверь комнаты не скрипнула, Тревельян открыл ее, чуть сдвинув портрет двоюродной прабабушки.
Было уже светло, он подошел к окну и задернул занавески. Клер лежала на животе. Тревельян улыбался, глядя на сбившиеся на пол одеяла.
Он был умилен: как молода, как искренна, невинна эта девушка! Был ли он таким когда-нибудь? Наверное, нет.
Он сел на край кровати и поправил прядь волос, упавшую Клер на глаза. Она пошевелилась, но не проснулась. Рукав пеньюара не прикрывал локоть, и Тревельян погладил нежную кожу. Им овладело желание ласкать это тело. Он желал ее всю, мечтал, чтобы она смотрела на него своими большими, темными, полными страсти глазами, загоравшимися, когда она говорила о Красавчике принце Чарли.
Клер пошевелилась, приподняла голову и улыбнулась.
— Доброе утро, — пробормотала она и отвернулась. Через несколько секунд она вдруг повернулась и изумленно уставилась на него.
— Доброе утро, — весело проговорил Тревельян. Она села, натянув одеяло до самого горла.
— Что вы делаете в моей комнате? — прошептала она, бросив взгляд в сторону гардеробной.
Тревельян приложил палец к губам и поднялся. Глаза Клер широко раскрылись, когда она заметила, как он одет.
— О, Тревельян! — прошептала она. — Это же филамор — Она с благоговением произнесла название шотландской длинной юбки.
Он молчал, глядя на нее с улыбкой и стараясь не показать, как ему приятно ее изумление. Все его усилия оправдались. Тревельян тихо подошел к двери, ведущей в гардеробную, и увидел мисс Роджерс. Она лежала на своей узкой постели, прямая и строгая. Он презрительно фыркнул и закрыл дверь.
— Вы не говорили мне, что она ваша горничная.
Клер пыталась взять себя в руки, не выдать изумления при виде Тревельяна, одетого в старинный шотландский костюм. Ноги его оказались не такими уж и худыми, они были мускулисты, как у человека, привыкшего много ходить. Он носил плед так изящно и легко, как будто привык к этой одежде с детства. И опять волынки зазвучали в ее сердце, но они играли старинные мелодии, а не современную музыку, которую она слышала при виде Гарри. Наверное, потому, что Тревельян был старше ее жениха.
Клер потрясла головой, чтобы окончательно проснуться.
— Мисс Роджерс… — начала она.
— Она просто чудовище, правда? Когда мы были маленькими, то делали все, чтобы насолить ей.
— Вам вряд ли это удавалось.
— Ничего подобного. — Тревельян наклонился, и Клер отпрянула, затаив дыхание. Ведь он не попытается ее поцеловать? Тревельян прошептал:
— Вы готовы идти со мной к Мактавриту? До Клер не сразу дошел смысл вопроса.
— О, это правда? Вы возьмете меня с собой? — спросила она, совсем как маленькая девочка.
— Да, если вы быстро оденетесь. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.
Девушка чуть не сбила его с ног, выскочив из кровати и бросившись за ширму.
— Моя одежда! — произнесла она громким шепотом. Дайте мне платье.
— Вы можете выйти и сами взять его, — сказал он с улыбкой. — Я вас не съем.
Клер посмотрела на него из-за ширмы и прижала ладонь к губам, чтобы не рассмеяться.
— Конечно, нет.
Клер понимала, что расхаживающий по комнате в старинном костюме, наклоняющийся к ней, что-то шепчущий человек представляет для нее угрозу. Но сейчас, когда он смотрел на нее, улыбаясь, девушка совсем не боялась.
Развеселившаяся Клер в пышной ночной рубашке с длинными рукавами и высоким воротом вышла из-за ширмы и подошла к шкафу, чтобы вынуть теплое шерстяное платье и туфли на низком каблуке. Вернувшись за ширму, она оделась так быстро, как только могла.
— Готовы? — спросил Тревельян.
— Нет, — ответила Клер. — Сначала мы должны привести вас в должный вид. — И она стала расправлять складки на поясе его юбки. Потом поправила плед на плече и по-другому застегнула брошь, набегая смотреть в глаза Тревельяну.
Он затаил дыхание, когда девушка прикоснулась к нему, он умирал от желания приласкать ее. Что бы она сделала, если бы он положил руки ей на талию и погладил бедра? Наверное, вырвалась бы и убежала или, что еще хуже, рассмеялась в лицо. «Как может человек в вашем возрасте думать об этом?» — сказала бы она. Тревельян мечтал уложить Клер в постель и доказать, что, хоть он и выглядит старым, ему всего тридцать три, и он вовсе не на пороге смерти, как она могла подумать.
— Вам не следует носить эту брошь, — тихо произнесла она, не отодвигаясь. Клер вдруг поняла, что Тревельян не так худ, как ей показалось.
— Что-что? — переспросил он, делая вид, что не расслышал, и наклонился еще ближе.
— Это брошь главы клана, и только Гарри имеет право носить ее.
