Клер чуть не задохнулась. Она никак не ожидала, что мать Гарри будет говорить с ней подобным образом.
— Надеюсь, вы здоровы и сможете рожать детей.
— Да, миледи, — прошептала Клер. — Я думаю, со мной все в порядке.
— Рожать детей — ваша главная обязанность как одиннадцатой герцогини Макаррен. Вы должны дать моему сыну наследников. За первые два года брака вы обязаны родить двух сыновей. Потом мой сын сам сможет решать, чего он хочет.
Клер вспыхнула.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Герцогиня взяла тарелочку, положила на нее кусочек посыпанного сахарной пудрой кекса и принялась есть.
— Вашей второй основной обязанностью будет забота о моем сыне. Пока жива, я сама буду делать это. Я прослежу, чтобы у него было все. Но я не вечна, и после моей смерти вам придется взять на себя часть моих забот.
Клер подумала, что под словами «я не вечна» герцогиня подразумевала, что после их свадьбы она переедет в дом, где обычно жили вдовствующие герцогини. Клер осматривала его накануне, и он ей очень понравился. Она улыбнулась.
— Я никогда не смогу заменить вас, уверена, он будет часто вас навещать. Гарри…
Старуха посмотрела на Клер таким яростным взглядом, что девушка сделала шаг назад. В глазах матери Гарри сверкала ненависть…
— Навещать меня?! Вы думаете, мой сын вышвырнет меня из этого дома?
— Нет, мадам. — Клер начала заикаться. — Я предполагала, что вы переедете в маленький домик для…
Герцогиня взглянула на Клер с нескрываемым презрением.
— Вы хотите завладеть моими покоями. Мечтаете получить их, так же, как и моего сына? Чего еще вы добиваетесь?
В эти минуты Клер больше всего хотелось уйти из комнаты и никогда больше не видеть старую женщину.
— Я не хотела проявить к вам неуважение, — тихо пробормотала она, опустив голову. Она не собиралась злить мать Гарри, не хотела, чтобы она сказала сыну, что его невеста — невоспитанная американка.
Герцогиня наблюдала за Клер. Наконец она удовлетворенно причмокнула губами и сказала:
— Хорошо. Мы с вами должны жить в мире. Это не так легко.
Клер вздохнула с облегчением и слабо улыбнулась.
— Я думаю, Гарри понравится, если мы станем друзьями. Он так хорошо говорит о вас.
— Естественно! — резко оборвала ее герцогиня.
Клер опять напряглась. Казалось, эту женщину раздражает все, что она говорит.
— Перейдем к делу, — сказала старуха. — Вы должны знать, как ухаживать за моим сыном.
— Да, — ответила Клер. — Я бы хотела знать о Гарри все. Он…
Герцогиня оборвала ее:
— Откройте ваш блокнот.
Она затараторила, прежде чем Клер успела это сделать.
— Начнем с гороха. Мой сын ест его с ветчиной и говядиной, но с курятиной не любит. Кроме курицы под белым соусом. Тогда можно подать его. Конечно, он не ест горох с бараниной. Но может съесть с молодым барашком, не старше шести месяцев. Горох можно подавать и с телятиной, но только весной. Никакого гороха с телятиной зимой, и, конечно, никогда с рыбой. Горох не идет на гарнир к дичи, кроме голубей. Перейдем к моркови.
Клер едва успела открыть блокнот. Положив его на спинку стула, она старалась писать как можно быстрее. И все-таки не успевала. Здесь были указания по поводу овощей, мяса, дичи, как и когда подавать еду. Все это было трудно понять и еще труднее записать.
Закончив с едой, герцогиня перешла к слабой спине Гарри, к болям в этой части его тела. Целительные процедуры включали паровые ванны, обтирания горячими полотенцами и компрессы из ароматических трав.
Клер никогда не должна повышать голос на Гарри или спорить с ним. Герцогиня рассказала Клер, в какие игры Гарри может играть, а в какие не должен. Она посоветовала всегда проигрывать Гарри в карты.
— Он так любит побеждать, — сказала она.
Затем будущая свекровь поведала Клер, какого цвета должна быть одежда Гарри. Он никогда не должен надевать ничего шерстяного на голое тело. Она злобно смотрела на Клер, объясняя, что никогда не одобряла дурацких национальных костюмов. Как будто намекала, что именно Клер заставила Гарри ходить с голыми ногами и это ее глупейший энтузиазм по поводу шотландских юбок чуть не погубил ее сына. Клер бормотала какие-то извинения.
Герцогиня рассказала Клер и о распорядке дня Гарри: когда и что он может и должен делать. Она сурово выговорила Клер за то, что та была так эгоистична, вытащив Гарри из теплой постели и заставив осматривать имение.
— Мой сын принадлежит к категории мужчин; которые всегда хотят угодить женщине. Ему нравится делать приятное людям. Он готов выполнить любую просьбу, он очень щедр. Но он едва не заболел, проведя вчерашнее утро на холоде, таскаясь по окрестностям.
Клер не подозревала, что Гарри так слаб, подвержен простудам, а спина у него больная. Ее расстроило, что она упустила из виду такие важные вещи.
— Я буду осторожнее и внимательнее в будущем, — пробормотала она.
— Да, постарайтесь, — кивнула герцогиня.
В семь вечера, после двух часов мучительного общения с будущей свекровью, в комнату вошел Гарри. Клер так обрадовалась, что чуть было не бросилась к нему, чтобы обнять, но тут же вспомнила о его слабой и больной спине.
— Мама, — весело начал Гарри, — вы провели вдвоем так много времени… — Он подошел и поцеловал мать в щеку, потом уселся на подлокотник ее кресла.
Клер увидела, как смягчилось лицо герцогини, когда она смотрела на сына. Она казалась моложе и напоминала девушку, пожирающую глазами своего возлюбленного. Клер перевела глаза на Гарри и увидела, как много в нем нежности к матери. Наблюдая за ними, она поняла, что всегда будет только третьей в этом союзе.
Гарри поднялся, взял с чайного подноса печенье и начал грызть его, глядя на Клер.
Она подумала: «А миндальное печенье входит в список разрешенных блюд или нет?»
— Почему вы стоите? — спросил он Клер.
Клер посмотрела на старую женщину, сидевшую в кресле, которое больше напоминало трон, на Гарри, присевшего рядом с матерью, и почувствовала непреодолимое желание убежать.
Герцогиня с интересом смотрела на девушку, ожидая, как она ответит на трудный вопрос.
— Мне удобнее записывать стоя, — ответила Клер. Бровь герцогини приподнялась, как бы одобряя находчивость Клер.
— М-м-м… — Гарри не казался удивленным. — А вы пишете?
— О вас, — ответила Клер с улыбкой, не глядя на герцогиню.
Гарри наклонился и опять поцеловал мать в щеку.
— Моя дорогая матушка, надеюсь, не очень надоела вам, перечисляя все мои детские болезни…
