— Еще двое офицеров для связи с местным населением.
Подполковник Рахимов — казах, знает языки, легко сойдет за местного и капитан
Чон Дин. Он кореец из Сибири. Знает китайский, корейский, киргизский языки.
Очень хорошо подготовлен физически, увлекается разными восточными
единоборствами. Он легко сойдет за кого угодно, только не за русского шпиона.
После развала СССР в Афганистане считают, что все российские офицеры должны
быть светловолосыми.
— Итого семь. По-вашему, достаточно? — уточнил Затонский.
— Думаю, да. В процесс подготовки выясним, кто нужен еще,
какой из специалистов необходим. Пока все.
— Не все, — возразил Затонский, — вы еще не знаете главного.
Асанов напрягся, словно предчувствуя недоброе.
— Полковник Кречетов не случайно попал в плен. Он
сознательно сдался афганцам.
— Кречетов? Быть этого не может, — упрямо возразил внезапно
пересохшими губами Асанов, — он настоящий патриот, хороший разведчик…
Затонский загадочно улыбнулся.
— Вы его нарочно подставили, — понял Асанов.
Затонский кивнул головой.
Даже здесь, в самом охраняемом и засекреченном центре
военной разведки генерал не хотел говорить лишнего.
— Это была часть спланированной операции, — пояснил Орлов
уже понявшему все Асанову.
— Значит, Кречетов попал в плен не случайно, — подумал
Акбар, — но почему тогда формируют группу по его спасению?
— А эта группа? — спросил он.
— Вы воевали в Афганистане, — Затонский даже говорить стал
тише, будто за дверью могли подслушать, — знаете, что такое группа прикрытия. И
сами формировали особые группы, чтобы они отвлекали внимание моджахедов, пока
другая, более мобильная группа прорывалась в нужном направлении.
— Вы хотите сказать, что все это блеф? Группа не пойдет
спасать Кречетова?
— Пойдет. Но не спасет, — коротко пояснил Затонский, —
просто прорыв будет на другом направлении.
— Вы формируете еще одну группу? — по-прежнему не понимал
Асанов.
— Вы рассуждаете как военный разведчик, — мягко заметил
Затонский, — не обижайтесь. У нас совсем другие задачи и специфика. Нам важно,
чтобы Кречетов закрепился в Афганистане, у Нуруллы, чтобы остался там. А
группа, которую мы сейчас формируем, действительно пойдет по указанному
маршруту, чтобы спасти Кречетова. Но спасти его, вытащить его оттуда группа не
сможет. Это просто не в ее силах, да и не нужно.
— Кречетов должен остаться в Афганистане, — еще раз твердо
сказал Затонский, — а группа лишь подчеркнет важность персоны Кречетова, чтобы
усилить к нему интерес, и заодно подтвердить его алиби.
— Значит, они просто будут имитировать активность? —
постарался понять генерал Асанов.
— Они будут стараться изо всех сил. Иначе нам просто не
поверят. Но у них ничего не выйдет.
— Что с ними будет?
— Они постараются вернуться обратно.
— Не выполнив задания, товарищ генерал, мои люди не
возвращаются обратно.
— У них ничего не выйдет, — Затонский начал нервничать.
— Вы не хотите, чтобы у них вышло, — уточнил Асанов.
— Да, мы не хотим, чтобы у них что-нибудь получилось, —
очень четко ответил Затонский.
— Теперь вы, наконец, расставили все точки. Значит, мои
ребята смертники?
— Мы на войне, Акбар, — строго ответил вместо Затонского
генерал Орлов, — здесь не нужно разводить разные церемонии. Полковник в плену,
враг должен поверить, что он случайно попал в плен. Для этого мы посылаем
совместную группу. Что тебе не понятно?
— Но ребята обречены. Вы, наверняка, не дадите им ни одного
шанса, — взорвался Акбар, — может, даже заранее предупредите Нуруллу, чтобы он
устроил засаду. Я прав?
Затонский молчал. Орлов, коротко выругавшись, полез за
сигаретами.
— Говорите, — громче произнес Асанов.
— Не кричите, — устало отмахнулся Затонский, — мне тоже жаль
ребят. Вы же воевали, знаете, как бывает. Чтобы спасти полк, жертвуют ротой.
Чтобы вывести батальон, подставляют взвод. Задание у Кречетова очень важное.
Настолько важное, что им занимается лично Евгений Максимович Примаков. До
сегодняшнего дня о нем знали пять-шесть человек. Теперь знаете и вы. В военной
разведке об этой операции знаете только вы двое.
— Понимаю, — Асанов расстегнул воротник. — А я старый осел
давал вам лучших людей.
— Так и должно быть. Они должны стараться изо всех сил.
Иначе нам не поверят. Лучшие офицеры должны пойти на это задание. Уйти по
нашему маршруту.
— Уйти и не вернуться, — тихо произнес Асанов, — поздравляю
вас, генерал, вы хорошо планируете свои операции, на крови.
Затонский побледнел.
— Если бы понадобилось, чтобы пошел я, можете не сомневаться
в моем выборе, — сказал он.
— А я и не сомневаюсь, — мрачно ответил Асанов, — простите,
думаю вслух. Вам нужно сыграть с Нуруллой и его людьми. Сыграть так, чтобы они
поверили в нашей заинтересованности вытащить оттуда Кречетова любой ценой. Это
я понимаю. Но и ребят своих мне терять жалко. Здесь нужно очень тонко сыграть,
чтобы и поверили, и группу не уничтожили.
— Так не бывает, — заметил Орлов.
— Так будет, — Асанов вздохнул, — меня в Афганистане знали
все. Даже «Барсом» называли.
— Об этом мне известно, — Затонский не мог понять, о чем
думает генерал.
— Поэтому идеальным командиром группы буду я сам. Тогда ни
только Нурулла, но и любой афганец поверит, что Кречетов для нас важнее всех
ценностей на свете.
Наступило молчание.
— С ума сошел, — грохнул наконец кулаком по столу Орлов, —
героя разыгрывать решил! Не пущу! Кончай дурака валять!
— Подождите, товарищ генерал, — задумался Затонский, — вы
знаете, Акбар Алиевич, это просто здорово. Мы об этом даже не подумали.
— И думать не смейте, — бушевал Орлов, — тоже мне Рэмбо
нашелся. Может, еще один отправишься?
— Одному скучно, неинтересно, — после принятия решения все
встало на свои места.
— Не пущу, — закричал Орлов, — хватит, навоевался. А если
тебя захватят в плен? Какой позор! Генерал ГРУ в плену у моджахедов. Опозоримся
на весь мир. А потом я должен посылать еще один полк, чтобы тебя выручить?
— Ты же знаешь, я в плен не попаду, — ответил Асанов, —
скорее меня убьют.
— Спасибо, утешил. Выбрось все это из головы. Группа пойдет
без тебя.
