На этот раз Машков стрелял намного лучше. А Чутов дважды
умудрился вообще промазать.
— Первый номер, — рявкнул в микрофон разгневанный Акбар, —
срочно ко мне. Второй номер — неплохо.
— Что с ним случилось? — спросил раздосадованный Орлов. Ему
тоже было неприятно видеть, как плохо стреляет офицер ГРУ.
— Не знаю. Он сегодня словно не в себе. Таких результатов у
него никогда не было. Вчера проходили дважды зону. Все было нормально, —
ответил Асанов, — может, устал? Переутомился?
В комнату наблюдателей вошел Чутов.
— Прибыл по вашему указанию, — на полигоне ГРУ не принято
было представляться или говорить свое воинское звание.
— Что с вами случилось? — обратился к Чутову на «вы» генерал
Асанов.
Старший лейтенант понял, что генерал рассержен.
— Простите, товарищ начальник курсов, — пробормотал он
устало.
— Что случилось? — переспросил Асанов.
Чутов молчал.
— Можете говорить в присутствии этих товарищей, — показав на
Орлова и Затонского, разрешил Асанов.
Старший лейтенант по-прежнему молчал. Только старался не
смотреть своими опухшими покрасневшими глазами в лицо генералу.
— Руки, — крикнул вдруг Орлов, — покажите руки.
Чутов, недоумевая, поднял чуть трясущиеся руки.
— Все ясно, пил, мерзавец, — загрохотал Орлов, — пойдешь под
трибунал, мать твою. И это лучший офицер. Таких людей, Акбар, ты еще можешь
рекомендовать?
Асанов молча смотрел на Чутова.
— В чем дело? — мягко спросил он.
Старший лейтенант молча закусил губы. Его немного трясло,
словно в лихорадке.
— Вы больны? — спросил Асанов.
— Нет, — вытянулся Чутов, — разрешите повторить стрельбу.
— Не разрешаю. Идите в свою комнату. Потом поговорим.
Чутов не успел выйти, как в комнату вошел майор Машков.
— Разрешите?
— В чем дело? — Асанову начали надоедать сегодняшние
сюрпризы его сотрудников.
— Разрешите поговорить с вами лично, — попросил Машков.
— Говорите здесь, — все-таки Асанов разозлился.
— Товарищ генерал! Прошу представить старшему лейтенанту
Чутову недельный отпуск.
— Что? — не выдержал Орлов, — еще адвокатов нам не хватало.
Развели бардак, понимаешь.
— Говорите, — Асанов уже понял, что случилось нечто
серьезное.
— Сегодня ночью у старшего лейтенанта Чутова умерла жена в
больнице, во время операции. Двое детей остались дома одни. Их взяла соседка,
Акбар Алиевич, — очень тихо сказал Машков.
В комнате наступило молчание.
Орлов крякнул от неожиданности.
— Почему вы сразу не рассказали? — покачал головой Асанов.
— Я подал рапорт, товарищ генерал. Он у вас в кабинете, —
ответил Чутов.
— Недели не хватит, — вздохнул Асанов, — даю вам один месяц.
У вас есть кому оставить детей?
— Нет, товарищ генерал. Мы с женой детдомовские, — немного
виновато ответил Чутов, — наверно, подам рапорт об увольнении.
— Идите, Чутов, — отпустил его генерал, — Машков, вы
останьтесь.
— Стойте, — приказал Орлов и, помолчав, негромко попросил: —
Извините меня, старший лейтенант, я не знал.
Чутов кивнул головой.
Когда за ним закрылась дверь, Орлов с досады ударил кулаком
по столу.
— Вот парень, кремень. И ведь не говорил ничего.
— Машков, нужно помочь ему, — предложил генерал, — по-нашему
обычаю.
— Взять вещмешок? — спросил Машков.
— Да.
Это был обычай, свято соблюдавшийся в элитарных группах
военной разведки. В случае гибели товарища остальные собирали деньги для его
семьи. При этом приносился вещмешок и каждый бросая туда деньги. С таким
расчетом, чтобы не было видно, кто сколько дал. Считалось, что каждый дает в
меру своих возможностей.
— Подождите, — остановил Машкова генерал Орлов, доставая из
кармана все деньги, какие у него были. Зажав их в пятерню, он подошел к майору.
— Для его детей.
Затонский вытащил бумажник, достал деньги.
— От меня тоже.
Асанов кивнул Машкову.
— Зайдешь ко мне вечером. Оставь вещмешок в столовой, пусть
ребята видят.
— Сделаю, товарищ генерал.
После ухода Машкова все долго молчали.
— Люди у вас отличные, — заметил Затонский, — и обычаи
хорошие.
— Нужно будет заменять Чутова, — задумчиво произнес Асанов,
— искать ему срочную замену.
— Не нужно, — возразил Затонский. — Из Москвы к нам завтра
приедут еще два сотрудника, Семенов и Елагин. Они оба альпинисты, мастера
спорта. Передаются вам для помощи в горах, во время перехода. Итого вас будет
девять человек.
— Аналитики уже работают? — поинтересовался Орлов.
— И наши, и специалисты СВР, — пояснил Асанов, — у москвичей
есть очень интересные наработки, думаю, они нам пригодятся.
— Нужно форсировать отправку группы, — Затонский посмотрел
на полигон, где появились Рахимов и Чон Дин, — у нас очень мало времени. Через
три дня вам нужно отправляться. Вы, генерал, все-таки очень храбрый человек.
X
Колонны танков, перейдя государственную границу, двигались в
сторону Кабула по основной магистрали: Кундуз — Баглан — Чарикар — Кабул.
Сороковая армия входила в состав Туркестанского военного
округа. Несколько усиленная за счет соседних округов армия, перешедшая границу,
насчитывала более восьмидесяти тысяч солдат и офицеров. Позднее ее численность
выросла и перевалила за сто тысяч.
Зима восьмидесятого в Афганистане выдалась спокойной, без
привычных ветров и ураганов. Советские полки, получившие первоначальную задачу
встать гарнизонами по всем крупнейшим городам страны, выполнили поставленную
задачу довольно легко.
Все-таки прав оказался Андропов, а не Огарков. Афганская
армия не оказывала во время вторжения почти никакого сопротивления.
Деморализованная переворотом Амина и последующим заявлением Кармаля, запутавшаяся
в громких социалистических лозунгах, не понимавшая целей и задач советского
вторжения, афганская армия покорно приняла вторжение «шурави» — советов, как
потом стали называть советские войска. Население тоже не оказывало большого
сопротивления.
