Они двигались цепочкой, но Борзунов шел немного боком,
оберегая рацию. Видимо, это и сбило Хабибулина.
Он сделал два шага влево и сразу провалился в трясину.
Кричать было нельзя. Лейтенант пытался вылезти сам, отчаянно размахивая руками,
но уходил еще глубже в воду.
Борзунов хотел протянуть ему руку, но едва сам не оступился.
Машков, развернувшись, коротко выругался и бросил Хабибулину пулемет, успев
дернуть за отстегивающийся ремень.
Но лейтенанту уже нельзя было помочь.
Он уходил под воду, несмотря на все попытки выбраться.
— Уходите, — тихо попросил Хабибулин, — уходите. Вы
опоздаете.
Машков все-таки хотел сделать еще шаг, но его остановил
Чутов, лишь коротко покачав головой.
Трясина в этих местах была особенно безжалостной.
В этот момент снова раздались пулеметные очередной всем
троим пришлось срочно покидать место происшествия.
Уходя, Машков старался не оборачиваться, чтобы не видеть еще
размахивающего руками Хабибулина.
Парень все понимал, показывая кивком головы направление на
север.
Еще дважды им приходилось отстреливаться.
За десять минут до того, как они вышли из леса, темнота
вдруг спала, и их обстрелял миномет. Затем сразу три дерева рухнули так, чтобы
сбить кого-нибудь из них, но это было уже не самое страшное.
Перед самым выходом они едва не потеряли рацию, когда
очередной снайпер попытался подбить этот небольшой ящик на спине Борзунова. Но
в этот раз Чутов не подвел. Он снял снайпера длинной автоматной очередью,
израсходовав весь магазин, что было против всяких правил.
Наконец без двух минут три они вышли к павильону номер
четыре, войдя под стеклянную крышу.
И в этот момент появился «Барс».
— Неплохо, — кивнул генерал, — прошли лес совсем неплохо.
Даже рацию сберегли.
Они тяжело дышали, уже считая, что все трудности позади. Но
они плохо знали своего генерала. В тот самый момент, когда капитан Борзунов
стаскивал с себя этот чертов ящик, крыша — павильона внезапно лопнула. Сверху
по ним ударил автоматной очередью спрятанный там снайпер.
Если бы Борзунов не поторопился со своей рацией, он бы
обязательно успел увернуться.
Чутов и Машков бросились в угол павильона, отстреливаясь.
Борзунов получил свою очередь прямо в живот.
— Вы убиты, капитан, — спокойно произнес «Барс», — сигнала
об окончании прохождения зоны никто не давал. У вас было еще полминуты.
Со страшным выражением лица Борзунов выхватил свой автомат и
выстрелил в генерала.
Но он опоздал. «Барс» успел первым. Синяя краска больно
ударила капитана по лбу.
II
В этот день неприятности начались с самого утра. Безо
всякого предупреждения к ним на заставу прилетел командир отряда. Вот уже
одиннадцать месяцев подполковник не делал подобного, такого от него никто
просто не ждал. Конечно, дежурные спали, одного из ребят вообще не было. Он
отправился в ближайшее селение. А старший лейтенант Никитин, перебравший вчера
сверх меры, лежал в своей комнате почти в бессознательном состоянии.
Узнав о прибытии руководства, начальник заставы, капитан
Шершов умудрился найти не совсем помятый мундир и даже успел одеться, пока
вертолет шел на посадку. Еще повезло, что дежуривший на вышке сержант Мащенко
узнал номер вертолета командира отряда.
Из пятидесяти трех положенных по штату солдат застава имела
только тридцать девять, а вместо шести офицеров и прапорщиков в наличии имелось
четверо. Расположенная высоко в горах застава прикрывала единственную горную
тропу, так полюбившуюся контрабандистам, к небольшое селение Бараш,
насчитывающее всего пять десятков домов.
Проклиная в душе все на свете, Шершов подбежал к
спрыгнувшему из вертолета подполковнику.
— Товарищ подполковник, докладывает начальник заставы
капитан Шершов…
— Потом доложите, — недовольно заметил подполковник
Салтыков, — я не за этим.
Шершов увидел, как из вертолета выпрыгивают еще двое людей.
Один был в штатском плаще — дородный, полный, грузный,
другой — помоложе, в военной форме, но без погон. Увидев столько гостей, Шершов
окончательно разозлился. В конце концов Салтыков мог бы его предупредить о
своем приезде. Здесь они не в игрушки играют. В любой момент может начаться
обстрел с той стороны.
Он успел сделать страшные глаза Мащенко, и тот побежал
поднимать прапорщика, вчера вернувшегося из наряда.
Никитина разбудить не было никакой возможности, а третий
офицер — лейтенант Пономарев, утром отправился проверять посты. В связи с
нехваткой людей и офицеров они придумали довольно смелый план несения дежурств.
Посты прятались в специально замаскированных местах с таким расчетом, чтобы
видеть перед собой ту самую, трижды проклятую тропу. Два поста были расположены
справа и слева от тропы так, чтобы видеть друг друга и прийти на помощь в
случае необходимости. На первом посту они даже оборудовали позицию для гранатометчиков.
Остальные два поста были кочующими, проверяющими нижний склон горы, где
проходила государственная граница.
Но гости не обращали никакого внимания на его заставу. Они
даже не посмотрели на новый бак с водой, стоивший Шершову таких усилий. Просто
они сразу отправились в кабинет начальника заставы. Вспомнив, что там царит
относительный порядок, Шершов успокоился.
— Ну, что, Шершов, — спросил подполковник, по-хозяйски
усевшись на стул, — спокойно тут у тебя?
Остальные двое гостей пока молчали.
— Как сказать, — осторожно ответил капитан, не зная, что
следует говорить в присутствии незнакомых людей.
— Давно не стреляют? — спросил Салтыков.
— Уже дней десять. Как ранили Алимова, с тех пор никто не
стреляет, — показал Шершов рукой в сторону Афганистана.
Это был один из самых сложных участков таджикско-афганской
границы, и Шершов знал, что в отряде Салтыкова не бывает и одной недели без
тяжелых потерь. Слава Богу, здесь высоко в горах царил относительный порядок.
Отрядов оппозиции тут не было, а контрабандистам лишний шум был ни к чему.
— Засиделся ты, Шершов, на одном месте, — вдруг сказал
Салтыков, — сколько здесь уже?
— Да почти восемь месяцев, — посчитал Шершов.
— Завтра вечером поедешь в Душанбе получить новое
назначение.
— Что случилось? — испугался Шершов.
Салтыков так с ним никогда не разговаривал.
