— Ничего не случилось. Просто привез приказ. Ты переводишься
в другое место. Спокойное, хорошее место на границе с Америкой.
— Где? — изумился Шершов.
Карту он еще помнил, — разве у нас есть граница с Америкой?
— Хватит болтать, — стукнул кулаком по столу Салтыков, —
приказ есть приказ. Поедешь на Чукотку заместителем командира отряда.
— В Сибирь? — Шершов подумал, что перепил вместе с
Никитиным.
— Успокойтесь, капитан, — вдруг сказал один из гостей в
штатском плаще, — товарищ подполковник немного преувеличил. За отличную службу
вы получаете новое назначение. И, кстати, досрочно звание майора.
Шершов окончательно решил, что над ним издеваются.
— А семья? — спросил он пересохшими губами.
— Вызовите семью из Новосибирска, — этот тип даже знал, где
находится его семья.
— Но, почему? — наконец выдавил Шершов.
— Это другой вопрос. Товарищ Салтыков вам все объяснит.
— Понимаешь, — сказал подполковник, показывая на все время
молчавшего человека в военной одежде, — завтра вот этот… Словом, он пойдет
нарушать границу на твоем участке.
— Нелегал, что ли, — догадался Шершов, сколько слов из-за
одного нелегала.
За пятьсот долларов на этой границе можно переправить любого
человека, любой груз. Шершов хорошо знал, как закрывают глаза на эти нарушения
некоторые офицеры соседних застав. Однако не только в его отряде, но и в других
все офицеры знали — Шершов денег не берет. Еще пять лет назад, будучи
лейтенантом-десантником, он воевал в Афганистане и был там тяжело ранен. После
боя от его взвода осталась только половина. Шершов, провалявшийся по госпиталям
почти год, был переведен из-за своего ранения на «спокойную» службу в
пограничные войска. Тогда никто не мог даже представить себе, что
государственная граница СССР окажется почти фронтовой зоной, а сама страна
развалится на ряд кровоточащих кусков. Одним из таких страшных кровавых кусков
стал Таджикистан.
Шершов не переносил «духов» — ни идейных, ни религиозных, ни
разбойничьих. Ему было все равно, под какими знаменами шла на его участок
очередная группа вооруженных людей. Он просто не пускал их и все. О его
непонятной принципиальности уже ходили легенды, но ему было наплевать на все
разговоры и слухи. Он просто честно выполнял свой долг.
На таких российских офицерах, как Шершов, еще держалась вся
система обороны, границы. Они были неисправимыми идеалистами, продолжавшими
верить в свои принципы.
— Завтра обеспечим проход, — кивнул Шершов.
«Странно, что в Афгане еще нужны наши разведчику — подумал
он. — За десять лет мы могли бы изучить эту страну достаточно хорошо».
— Ты не понял, — вдруг возразил Салтыков, — нужно не
обеспечить проход. Завтра на твоем участке будет бой. Постарается прорваться
банда Нуруллы.
— Откуда вы знаете? — вспыхнул Шершов. — У Нуруллы две сотни
людей.
— Это будет отвлекающий маневр, — пояснил Салтыков, — в
нападении примут участие не больше пятидесяти человек. Остальные пойдут на
участке Зиновьева, но через три часа. По их расчетам, мы вызовем к тебе на
помощь людей, оголив соседние участки. Вот тогда они и будут прорываться.
— Этот Нурулла слишком хитер, — разозлился Шершов, — ничего,
завтра мы их встретим.
— Завтра мы их встретим сами, — возразил Салтыков, — у Нуруллы
есть «стингеры»?
— Конечно.
— Точно знаешь?
— Сам видел. И слышал.
— Тогда все в порядке. Завтра здесь будут два наших
вертолета. Один пройдет несколько раз вон у того холма. Если у этих придурков
есть «стингеры», они обязательно попадут в наш вертолет. Правильно?
— Там проходить нельзя. Идеальное место для обстрела. Это
очень опасно.
— Вот и хорошо, — кивнул незнакомец в штатском плаще.
Под плащом была видна военная форма. Видимо, очень
торопились, понял Шершов, не успели подобрать комбинезон или плащ подходящих
размеров.
— Они собьют вертолет, — не понял его ответа Шершов.
— Пусть сбивают, — кивнул Салтыков, — вертолет будет
радиоуправляемым. Там не будет людей. Кроме него, — показал он на второго
незнакомца в военной форме.
— У вас не будет шансов, — изумился Шершов, — после прямого
попадания «стингера» вертолет взорвется.
— Увидим, — улыбнулся этот тип. Голос у него был приятный. И
улыбка вполне нормальная.
Шершов пожал плечами.
— В таком случае вы настоящий самоубийца.
— В вертолете будет специальное радарное устройство, —
пояснил Салтыков, — оно сигнализирует о приближении ракеты за пять-семь секунд
до взрыва.
— А как он выпрыгнет? Там такой крутой склон. И высота
совсем небольшая. Парашют просто не успеет раскрыться.
— У него не будет парашюта, — пояснил человек в штатском
плаще, — для того чтобы удачно приземлиться, есть много других приборов. Вы же
летали в самолетах — знаете, как там одевают специальные жилеты, которые
раскрываются при попадании в воду.
— Но у нас нет реки или моря.
— Ничего. Ученые разработали другой тип жилета, вполне
пригодный для ваших гор.
Шершов с уважением посмотрел на молчавшего гостя в военной
форме. На вид ему было лет сорок.
— Трудная у вас профессия, — сказал он, — значит, это из-за вас
меня переводят на Чукотку?
— Простите, — развел рунами незнакомец, — я тут не при чем.
— Ладно, — поднялся Шершов, — каждый делает свое дело.
Все-таки нужно разбудить Никитина, — с досадой подумал он.
Надо же, так напился вчера, сукин сын. Жаль, не успею ничего сделать этому
паразиту. Наверняка, завтра и увезут.
На следующий день все произошло так, как говорил Салтыков.
Сначала в бой пошло несколько человек, затем, обстреляв границу из пулеметов и
минометов, пошли все пятьдесят бандитов. При этом шум они создавали такой, что
вполне можно было принять их за всю банду Нуруллы.
Появившиеся два вертолета довольно лихо обстреляли банду,
уничтожив добрый десяток нападавших. Когда один из вертолетов опасно завис над
склоном горы, раздались характерные щелчки «стингеров». Первая ракета прошла
мимо. Вторая вообще не долетела. Третья попала в цель. Шершов и Салтыков,
внимательно следившие за ходом боя, сумели заметить, как за секунду до взрыва
из вертолета успел выпрыгнуть незнакомец. Потом был взрыв.
— Ну, все, — сказал Салтыков, опуская бинокль и обращаясь к
гостю в штатском, — мы свое дело сделали, товарищ генерал.
