Черненко и Тихонов, недавно введенные в Политбюро, вообще не
имеют права голоса.
Щербицкий, Кунаев, Гришин, Романов, Польше, по традиции,
занимаются только своими, внутренними для страны, хозяйственными вопросами.
Оставались четыре «монстра» — четверо старцев, имеющих право
решающего голоса в Политбюро.
Если с Кириленко еще можно договориться, а с Установим
Брежнев вообще любил общаться и охотиться, то остальных двоих он просто
побаивался. Это люди, имеющие в Политбюро почти такой же авторитет, как он сам.
Секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов и Председатель КГБ Юрий
Андропов. От их мнения на Политбюро зависит очень многое. Очевидно, что Брежнев
не обладал волей Андропова или заразительной, какой-то неистовой убежденностью
Суслова.
Заседание Политбюро намечено на вторую половину декабря. Но
здесь, в течение десяти дней, пpoиcxoдят странные, практически необъяснимые
вещи.
Хорошо зная, что руководство Советского Союза встревожено
положением дел в мире, понимая, что декабрьское решение НАТО — очень сильный
удар ро позициям СССР в Европе, западные спецслужбы в этих условиях организуют
подряд сразу две крупные провокации против СССР.
Расчет на то, чтобы подтолкнуть СССР к решительным
действиям? Кому объективно выгодно вторжение войск СССР в Афганистан? Самому
Советскому Союзу? Но он и так безраздельно правит в этой стране, заполнив ее
своими советниками и консультантами. Но в соседнем Пакистане не прекращаются
выступления против США, даже сожжено американское посольство, где погиб
американский дипломат.
Только ввод войск СССР в Афганистан может ускорить решение
пакистанского руководства о широком привлечении в страну американских
специалистов.
Только война в Афганистане автоматически делает Пакистан
прозападным государством, с твердой американской ориентацией.
Но ввод войск нужен и Андропову, уже просчитавшему, как
трудно убрать Амина и всю его верхушку. С одним X. Амином справиться не сложно,
но что делать с этими предателями, так подставившими бывшего лидера Н. М. Тараки?
Теперь уже нелегко оценить, «чьи заслуги больше» — ЦРУ или
КГБ, но две подряд провокации совершаются непосредственно перед самым
заседанием Политбюро — 11 и 19 декабря.
11 декабря 1979 года у здания представительства СССР при ООН
в Нью-Йорке взрывается бомба. По «счастливой случайности» никто не пострадал.
12 декабря посольству США в Москве вручена нота Министерства
иностранных дел СССР «по поводу взрыва бомбы у здания представительства СССР
при ООН в Нью-Йорке 11 декабря 1979 года».
Ровно через неделю в Мюнхене подожжено здание
представительства Аэрофлота. Вновь по «счастливой случайности» никто не
пострадал.
21 декабря посольству ФРГ в Москве вручена нота СССР «по поводу
поджога и разрушения пожаром здания представительства Аэрофлота в Мюнхене 19
декабря 1979 года».
Кто совершил эти, на первый взгляд, совершенно бесполезные,
пустые провокации?
ЦРУ или КГБ? В данном случае объективные интересы обоих
ведомств совпадали.
Однако рискнем предположить, что это сделали все-таки
американские «специалисты», ибо Андропов рассчитывал убедить своих коллег по
Политбюро в возможности и необходимости силового решения вопроса. За несколько
декабрьских дней ему удается заручиться серьезным союзником в лице Дмитрия
Устинова, министра обороны страны и лучшего друга Брежнева, которому тот
абсолютно доверяет.
Но последние события — две ноты подряд, сессия НАТО, события
на Ближнем Востоке, в Иране и Турции — все это превращает «миротворца» Громыко
в оголтелого ястреба. Цель достигнута. В Политбюро образовалась мощная
коалиция, настаивающая на силовом решении вопроса.
V
— Нам нужны очень хорошо подготовленные люди, — генерал
Затонский произнес эти слова подчеркнуто спокойно.
— Понимаю, — Асанов уже решал, кто может принять участие в
этой операции.
— Должны быть ветераны Афганистана, знающие язык, обычаи,
характер местности, нравы людей, — напомнил Орлов, — там, в Афганистане, сейчас
неспокойно. Никто не знает, какой отряд, какую территорию контролирует. В
Кабуле по-прежнему стреляют.
— Известно, кто именно захватил Кречетова? — спросил Асанов.
— Да, отрад Нуруллы. Это контрабандисты, враждующие с
генералом Дустумом, по находящиеся на его территории.
— Точно известно, что Кречетов жив?
— У нас есть свой информатор в банде Нуруллы.
— А сам Нурулла? Обычный контрабандист или борец за идею? —
спросил Асанов.
— Каждого понемногу, — Затонский вздохнул, — разве можно
сейчас сказать что-нибудь конкретное. Там такая каша.
— Угу. Которую мы сами и заварили, — мрачно изрек Асанов.
— Что? — не понял Затонский.
— Сначала мы вошли в Афганистан, разворошили сонную страну;
потом ушли, бросив их убивать друг друга. А что вы еще хотели? — спросил
Асанов.
— Не я принимал решение о вводе, войск. И тем более об их
выводе, — сухо ответил Затонский.
— Не заводись, Акбар, — примиряюще сказал Орлов, — мы
приехали за помощью.
— Извините, — произнес Асанов, — вы действительно ни при
чем. Просто характер такой, не могу спокойно говорить об Афганистане. Я потерял
там много друзей.
— Мне говорили, — кивнул Затонский, — я вас понимаю.
— У тебя есть люди, подготовленные для такого маршрута? —
спросил Орлов.
— Конечно, есть. Действовать придется на севере?
— Да, район Бадахшана. Нурулла базируется в тридцати километрах
от Ишкашима. Там небольшой городок — Зебак. А почему вы спрашиваете? Разве есть
разница, где действовать? — поинтересовался Затонский.
— На юге другие обычаи, кочевые племена. В языках есть
различие — пушту и фарси. Смотря какой район. В области Фарьяб, например, живет
много туркменов, а это уже тюркская группа языков, — объяснил Асанов.
— Ясно. Вы их хорошо понимали?
— Практически да. Таджикский и фарсидский языки почти
идентичны. Практически один язык. Как, например, турецкий и азербайджанский.
Хотя узбекский немного отличается.
— У вас есть люди, знающие фарси?
— Разумеется. Но очень мало.
— Нужно будет подготовить группу в семь-десять человек, —
предложил Орлов.
— Мы дадим своих специалистов, — предложил Затонский, — я
привез их с собой.
— Кто такие? — недовольно поинтересовался Асанов.
