– Но все эти машины – с электроприводами! – мрачно откликнулась Дуглесс.
Схватив ее за руку, он повернул ее к себе лицом.
– В чем дело? Что вас беспокоит? – спросил он.
– Но кто же вы все-таки такой?! – выкрикнула она. – И почему у вас «каменные» дужки на зубах? И как случилось, что при удалении зубов ваша челюстная кость треснула?
Улыбаясь, ибо теперь он видел, что она, кажется, начинает верить ему, Николас ответил;
– Я – Николас Стэффорд, граф торнвикский, бакширский и саутитонский. Всего лишь пару суток тому назад я находился в тюремной камере, ожидая собственной казни, и на дворе был год тысяча пятьсот шестьдесят четвертый.
– В это я не могу поверить! – отозвалась Дуглесс. – Я никогда не стану такому верить! Это просто не может быть правдой!
– Ну, а что бы все-таки могло вас заставить поверить? – тихо спросил тогда он.
Глава 5
Шагая с ним в направлении кафе-мороженого, Дуглесс обдумывала заданный ей вопрос: в самом деле, что именно могло бы заставить ее поверить?! Но ничего подходящего ей в голову не приходило: всему можно было подыскать любые объяснения. Скажем, он – какой-то необыкновенно талантливый актер и просто-напросто прикидывается, что все для него тут внове! А зубы ему могли выбить, когда он, допустим, в университете только и делал, что играл в футбол. Судя по тому, что он совершенно не умеет читать, он, вполне вероятно, был порядочным лоботрясом. В общем, не было никаких доказательств, правда ли все то, о чем он ей говорит, и это означало, что для дальнейшего разыгрывания своей роли он может отыскать и использовать практически любые сведения!
Но что все-таки еще он может выкинуть в попытке убедить ее, что и впрямь явился из прошлого?!
Сев за столик в кафе, она несколько рассеянно заказала стаканчик мороженого с кофе «мокко» – для себя – и двойную порцию мягкой ванильно-шоколадной смеси по-французски для Николаса. Она была так погружена в свои размышления, что буквально онемела от неожиданности, когда Николас вдруг, перегнувшись через столик, быстро и крепко поцеловал ее в губы.
Моргая, она глядела ему в лицо и, увидев на нем выражение неподдельного счастья, стимулированного наверняка мороженым, не могла не рассмеяться.
– Может, какое-нибудь припрятанное где-нибудь сокровище? – выпалила она вдруг, отвечая на его давешний вопрос.
Николас, чье внимание теперь было сосредоточено на мороженом, только хмыкнул в ответ.
– В доказательство того, что вы, и вправду, явились из прошлого, вы должны знать нечто такое, чего никто на свете больше не знает! Что-нибудь, чего не сыщешь в книгах!
– Что-то вроде сведений о том, кто был отцом последнего ребенка леди Сидни, да? – переспросил он, расправляясь с растаявшим шоколадом, – при этом у него был такой вид, будто он вот-вот и сам растает в блаженстве! Дуглесс знаком показала ему, что надо пригнуться к столу.
Глядя в его голубые глаза с длиннющими ресницами, – он между тем старательно вылизывал свой вафельный стаканчик с мороженым, – Дуглесс подумала: интересно, когда он занимается любовью, он так же смотрит на женщину?
– Вы что-то чересчур пристально на меня воззрились! – сказал он, бросая на нее взгляд из-под ресниц.
– Нет-нет, – ответила Дуглесс, поспешно отворачиваясь от него и слегка откашливаясь, – я совершенно не желаю знать о том, кто был папашей ребенка леди Сидни! – И, услыхав, как залился смехом Николас, она так и не решилась еще раз посмотреть ему в глаза.
– Стало быть, припрятанное сокровище, да? – повторил он, вгрызаясь в вафлю стаканчика. – То есть нечто ценное, что некогда укрыли и что до сих пор хранится где-то все эти четыреста двадцать четыре года, верно?!
– Это была всего-навсего идея! – ответила Дуглесс, вновь устремляя взгляд на него. – Вот, послушайте-ка, что мне удалось найти! – добавила она, открывая свою тетрадку для записей. И она прочитала ему свои заметки о поместьях Стэффордов.
Кончив читать и подняв глаза, она увидела, что Николас нахмурился и вытирает руки.
– Любой мужчина, когда он строит что-то, надеется, что это сохранится в веках! – произнес он. – Мне было бы приятнее и вовсе не слышать о том, что все когда-то принадлежавшее мне, ушло.
– Я подумала, что, может, у вас были дети, и кто-то из потомков еще носит вашу фамилию, – пояснила Дуглесс.
– Нет, – ответил он, – детей после меня не осталось. Был у меня сын, но через неделю после того, как утонул мой брат, он упал и разбился насмерть.
Дуглесс, наблюдая за выражением его искаженного страданием лица, вдруг ясно ощутила, насколько проста и безопасна их жизнь в двадцатом столетии. Конечно, в Америке есть и насильники, и всякие там психи, совершающие серийные убийства, и пьяные водители попадаются, но зато в елизаветинскую эпоху люди болели чумой, проказой и оспой!
– А оспой вы болели? – спросила она.
– Нет, ни оспой, ни чем-либо посерьезнее я не болел! – ответил он с некоторой гордостью.
– Ну, а что значит «посерьезнее»? – опять спросила Дуглесс.
Оглядываясь по сторонам, он ответил:
– Ну, французской болезнью!
– А… – понимающе протянула она. Стало быть, никаким венерическим заболеванием не страдал! В силу каких-то, не вполне понятных ей и самой, причин она даже несколько обрадовалась, услышав его ответ: не то чтобы это так уж много значило для нее, но все-таки, они пользовались одним душем.
– А что означают слова «открыт для публики»? – поинтересовался Николас.
– Ну, владельцы обычно не имеют средств на содержание замков и сдают их в аренду Национальному тресту, посетители же платят за вход, и гид проводит их по всему дому. Такие экскурсии бывают совершенно потрясающими! А в поместье, о котором мы с вами говорим, есть кафе, магазин сувениров И…
– Это что, Беллвуд объявлен «открытым», да? – перебил ее Николас, почему-то вдруг выпрямляясь. Она сверилась со своими записями.
– Точно, Беллвуд, – ответила она. – Это к югу от Бата. Николас, словно прикинув что-то в уме, заметил:
– Ну, ежели лошади будут резвыми, мы сможем добраться До Бата часов за семь!
– На приличном английском поезде мы туда доберемся за пару часов! – парировала Дуглесс. – А вы хотели бы еще разок поглядеть на свой замок, да?
– То есть вы хотите знать, захочется ли мне глядеть на свой бывший замок, проданный какой-то компании, по которому теперь, видимо, слоняются всякие мастеровые с опухшими рожами, да?
– Что ж, – улыбнулась Дуглесс, – если, конечно, вы так это нос принимаете, то…
– А мы сможем туда отправиться этим… как его?.. – спросил он.
– Поездом, – подсказала она.
– Да, поездом. До Беллвуда?
– Конечно, сможем, – ответила Дуглесс, поглядев на свои часики. – Можно выехать сейчас же. Послеполуденный чай будем пить уже в Беллвуде, а до этого успеем все осмотреть. Только вот если вы не желаете видеть этих самых мастеровых с…
