— На Аляске, — выдохнула Фиона. — Да, он писал мне об этом. Ужасная рыбалка! Они так ничего и не поймали, потому что все время лил дождь.
— Верно, — подтвердил Майкл. — Мы думаем, что тогда ваш отец рассказал Рою о вас. Видимо, Хадсон пожалел дочь Серо… дочь Джона.
— Да ладно, можете называть его Серым. Как все!
— Чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же человеке, взгляните, — Майкл достал из чемодана фотографию. — Это ваш отец?
Фиона еще даже не дотронулась до фотографии, а у нее уже задрожали руки. Этот снимок она никогда не видела. Но она вообще видела лишь несколько фотографий своего отца. У нее, например, было всего четыре, да и то сделанные в Нью-Йорке. На этой — отец стоял рядом с Роем перед тентом, они держали в руках пустые, без рыбы, ведра и смеялись.
Глядя на фотографию, девушка отчетливо поняла: то, что она упорно не хотела признавать — правда. У ее отца действительно была другая жизнь, о которой она не знала. Не знакома она была и с человеком на фотографии. Этот смеющийся мужчина с недельной щетиной ничем не напоминал элегантного джентльмена, который водил ее с друзьями по французским ресторанам.
— Да, это мой отец, — прошептала Фиона и вернула фотографию. — И он, как выяснилось, знал Роя Хадсона. Но я не думаю, что отец обрисовал ему печальную картину жизни его дочери-сироты и растроганный Хадсон немедленно решил оставить ей все свое состояние.
— Да и твой возраст… — задумчиво произнес Ас.
— Не всем же быть восемнадцатилетними, — отрезала Фиона.
— Лиза, — пояснил Ас, увидев озадаченное лицо брата.
— Ах да, конечно, — пробормотал Майкл. — Но я пришел сказать, что мы не смогли больше ничего узнать. Эта поездка — единственная обнаруженная нами ниточка между вашим отцом и Хадсоном. И мы не нашли никакой связи между вами и Асом, или Асом и Хадсоном, или Асом и Серым. Кроме того, — Майкл перевел дыхание, — мы все считаем, что вам надо сдаться.
— Кто-то должен хорошо знать моего отца, — сказала Фиона, словно не расслышав последней фразы Майкла. — И кто-то должен быть в курсе, что мой отец сделал для этого ужасного человека.
— Она имеет в виду Хадсона, — объяснил Майклу Ас. — Все по-прежнему считают его милым и хорошим человеком?
— Плюшевым мишкой, — уточнил Майкл. — У него была довольно скучная жизнь, и его никто не замечал, пока он не придумал «Рафаэля». Как только он написал сценарий этого шоу и его стали показывать по местному телевидению, Хадсона сразу все полюбили.
— Только не я, — быстро сказала Фиона, увидев, как мужчины переглянулись.
Она встала:
— Нет, даже не начинайте думать, что он мне так сильно не нравился-, что я его зарезала! Ас мне не нравится гораздо больше, но я же его не убила!
Майкл посмотрел на брата. Ас облокотился на спинку кушетки и улыбался.
— Женщинам Ас часто не нравится, — торжественно сказал Майкл. — А почему его не любить ты? Из-за помешанности на птицах или нехватки обаяния?
Фиона наклонилась к Майклу:
— Из-за всего сразу! Он вертит мной, как хочет, и заставляет его слушаться!
— Это похоже на него. Моя жена говорит…
— Прежде, чем вы начнете обмениваться рецептами и придете к единому мнению, — прервал Ас, — нам с Фионой надо поговорить. И решить, куда мы отсюда отправимся.
— Вам некуда идти, — заявил Майкл. — Это общее мнение. У вас нет никаких шансов спастись от полиции!
— Значит, единственное, что мы можем сделать — это сдаться? — тихо спросила Фиона.
— Мне очень жаль, но, похоже, что так. Мы сделали все; что в наших силах. Здесь наши доклады. Прочитайте их, если захотите. Вдруг вам что-нибудь поможет. Да, чуть не забыл! У меня есть несколько записей «Рафаэля», когда шоу шло еще в Техасе. Я не смотрел, но, говорят, что это просто ужас.
— Тогда почему вокруг такая шумиха?
— Не знаю. Фрэнк посмотрел пару передач и сказал, что шоу отвратительно, это напрасная трата денег. Нечто из серии, как три марионетки решили стать пиратами.
— Вот будет смешно, когда заведомо провальное шоу покажут по национальному каналу, — сказал Ас.
— Тогда все, что он нам оставил, не имеет никакой ценности. Деньги не берутся из воздуха, — добавила Фиона.
— Почему бы вам сегодня днем… — снова начал Майкл.
— Мы дадим тебе знать о себе, — прервал его Ас. — Если узнаешь еще что-нибудь, тоже сообщи, — Ас намекал, что Майклу здесь больше делать нечего.
— Конечно, — Майкл заглянул в чемодан, чтобы убедиться, что он ничего не упустил. — Я позвоню через два-три часа.
— Хорошо, — ответил Ас, провожая брата до двери.
Когда он вернулся, Фиона уже читала биографию Роя Хадсона.
* * *
— Чепуха! — сказал Ас, бросая на столик множество страниц, которые тут же рассыпались.
Фиона поняла, что теперь ее черед быть спокойной и здравомыслящей:
— Мы так ничего не выясним, если ты будешь мять документы.
Она наклонилась, чтобы поднять бумаги, но внезапно облокотилась на кушетку и замерла. Как может такая красивая комната быть похожей на тюрьму?
Мысль о тюрьме заставила ее вернуться к бумагам. Они читали доклады несколько часов подряд, не находя ничего интересного, потому что нечего было на ходить. Жизнь Роя Хадсона оказалась не богата волнующими событиями, если, конечно, не считать за них три его брака. Причинами всех трех разводов всегда были другие женщины.
— Этому плюшевому мишке все симпатизировали, — с горечью сказала Фиона. — Но могу поспорить, что никто не любил его, когда он был национальным никем.
— Противоположностью национальной знаменитости? — улыбнулся Ас.
— Точно! Нашел хоть что-нибудь?
— Ничего.
Ас читал про Серого, о котором наскребалось совсем мало информации. Он хотел прочитать все раньше Фионы, на случай, если данные придется рецензировать. Но Серый не афишировал свои дела, и репортеры о нем практически не писали.
В час дня Фиона зевнула и заявила, что пойдет в душ.
— Опять?
— Здесь особая среда. От нее у меня очень быстро пачкаются волосы.
— Когда вымоешься, мы обсудим твои ночные записи. Может, там есть что-нибудь стоящее. А я пока посмотрю видеокассету.
— Смотри, — донеслось из-за закрытой двери ванной.
Фиона просто хотела побыть одна, чтобы дать волю слезам, которые с трудом сдерживала. Всю ночь она пыталась раскрыть тайны, старалась припомнить все, что Говорил ей отец о своей жизни. Но обычно ей требовалось так много сказать ему, а Джон Беркенхолтер умел слушать…
Она встала под душ, по щекам текли слезы. Она была человеком действия, и эта медлительность сводила ее с ума. Если бы они могли хоть за что-нибудь зацепиться…
