Макси не чувствовала панического страха, как можно было бы подумать. Она ощущала во всем теле странную тупую тяжесть и ясно понимала, что ее жизнь кончена. Такой человек, как Док, конечно, не мог допустить, чтобы его обвели вокруг пальца и обманщик остался безнаказанным. А Макси теперь не сомневалась, что Док знает о ее взаимоотношениях с Майклом. У нее даже мелькнула мысль — может, она и заслуживает такого наказания, ведь она по собственной воле согласилась с его условиями, а сейчас нарушила их.
Док беззвучно шагнул за ней в комнату и запер дверь огромным ключом, о существовании которого Макси даже не догадывалась. Ей захотелось быть смелой и встретить смерть достойно, с высоко поднятой головой. Она повернулась к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. Док присел напротив.
— Как ты узнал?
Улыбнувшись едва заметной улыбкой, от которой Макси бросило в дрожь, он пожал плечами. Очевидно, не желал вдаваться в разъяснения.
Да он просто получает удовольствие от все этой сцены, подумала Макси, разглядывая его. Боже! Он просто наслаждается! Он равнодушен ко всем радостям жизни, ему безразличны еда, вино, секс, чья-то любовь; его будоражит только одно — ощущение, что скоро прикончишь человека. Ощущение, что от тебя полностью зависит Жизнь и смерть другого живого существа. Почувствовав, что ей больше нечего терять, она спросила:
— Зачем ты убил Джо?
Док вновь пожал плечами.
— Он был слишком неуклюжим. К тому же он больше мне не нужен.
— Так же, как и я?
— Совершенно верно.
Сделав глубокий вдох, держа руки за спиной, она присела на краешек стола. Она чувствовала, как кровь Джо на ее платье высыхает, превращаясь в жесткое, отвратительное пятно.
— Тогда кончав скорей! Сейчас идет номер девочек, скоро они уже будут здесь.
Док расплылся в улыбке.
— Нет, не будут…
Макси показалось, что у нее за секунду выкачали всю кровь. Не зная, что именно задумал Док, она чувствовала, что во всем этом непременно замешан Майкл.
Даже не успев подумать, что же она творит, Макси кинулась на Дока. Он был маленький и щуплый, но сильный и одним ударом ребра ладони свалил ее на пол.
Медленно, превозмогая боль, она приподнялась и села. Кровь сочилась из угла губ. Она посмотрела на Дока.
— Убей меня, — прошептали ее губы, — убей сейчас же!
Все еще улыбаясь, Док нежно проговорил:
— Еще не время. За этот вечер ты будешь умирать неоднократно.
Сначала Макси подумала, что он имеет в виду пытки и истязания, но потом услышала первые выстрелы автоматов и людские крики и вопли. В ужасе, ничего не понимая, она рванулась к двери, чтобы бежать к Майклу, но дверь была заперта. Она неистово дергала за ручку, изо всех сил пытаясь вырваться.
— Дай мне ключ! — наконец крикнула она Доку, оглушенная выстрелами и воплями мужчин и женщин, пытающихся избежать кровавой бойни, которая развернулась в главном зале.
— Если у тебя есть хоть капелька сострадания, дай мне ключ!
Но Док, со своей загадочной ухмылкой на лице, даже не шелохнулся. Он сидел и наблюдал за ней, совсем как ученый, наблюдающий за очень редким экземпляром какого-то животного.
Автоматным очередям, казалось, не было конца, а Макси все царапала и царапала дверь, пока не обломала все ногти. Тогда, содрогаясь от рыданий, она сползла по двери, прижавшись к ней спиной.
Она плакала, и ей казалось, что боль в ее душе уже никогда не пройдет. В этот момент взгляд ее упал на нечто такое, что она сперва решила, будто оно ей мерещится. Справа от нее стояла большая, переполненная всякой всячиной — от одежды до туфель и черт знает чего еще — сумка Лилы. С краю из нее торчала ручка маленького пистолета. Лила когда-то говорила, что всегда носит с собой маленького «телохранителя», а когда девочки рассмеялись, показала им двухзарядный дамский пистолет.
Макси даже не успела подумать, как уже молниеносным змеиным броском выхватила пистолет и, развернувшись всем телом на полу, нажала на курок. Как-то она уже совершила ошибку, целясь человеку в голову; теперь же она стреляла в живот, быстро выпустив обе пули.
Не нужно было никакого медицинского образования, чтобы понять, что пули скорее всего задели позвоночник: ноги Дока как будто подломились. Раздался громкий пронзительный крик, Док свалился со стула, и пистолет выпал из его руки.
Макси не было дела до пистолета Дока — все ее мысли были заняты тем, как добраться до Майкла. К этому моменту автоматные очереди прекратились, но по-прежнему раздавались крики и стоны, полные боли и страха.
Макси стала обыскивать карманы Дока, а он смотрел на нее взглядом, полным боли и ненависти. Наконец она обнаружила ключ и трясущимися руками начала открывать дверь.
— Прошу… — голос Дока остановил ее. — Прошу, помоги мне…
На мгновение доброта и жалость заставили Макси замешкаться, но через несколько секунд она уже бежала в главный зал клуба.
То, что она увидела, привело ее в ужас: везде была кровь, кровь, кровь. На полу валялись люди с оторванными руками и ногами. Лила лежала в луже собственной крови. Половина ее лица прекрасно сохранилась, другая же была превращена в кровавое месиво. Макси успела заметить еще трех девушек. Все они были мертвы.
Переступая через тела, она продолжала искать Майкла. И увидела его в тот самый момент, когда появившиеся санитары натягивали окровавленную простыню на лицо, которое она так любила. Она устремилась к нему, но ее остановил врач, схватив за плечо.
— Он мертв… Вся его нижняя часть буквально изрешечена пулями.
Макси в истерике начала извиваться, пытаясь вырваться от врача и броситься к Майклу.
— Либо ты немедленно успокоишься, либо я буду вынужден сделать укол, который свалит тебя с ног, — жестко сказал врач. — У нас здесь вполне достаточно раненых, которым нужна срочная медицинская помощь. Не хватает еще тратить время на уцелевших, которые устраивают истерики!
Макси некоторое время с удивлением смотрела на врача.
«Уцелевшая! Это я-то уцелевшая? — думала она. — У меня же душа разорвана в клочья!»
— Ну вот. Так-то лучше, — проговорил врач, когда Макси перестала вырываться. — Вам, наверное, надо бы теперь отправиться домой.
«Отправиться», — подумала она. Да, это так. Ей нужно бежать, потому что, если она останется здесь, ей не позволят прожить и двух дней. Ее собственная жизнь ей была безразлична; главной ее заботой был отныне ребенок Майка, которого она вынашивала.
Макси как-то сразу перестала замечать скрюченные тела и кровь на полу и чисто автоматически зашагала назад в свою гримерную. Мельком взглянув на лежащего на полу Дока (хотя она прекрасно чувствовала, что его глаза следят за ней), она взяла свою дорожную сумку и тот мешочек, который ей передал Однорукий Джо. Где-то внутри у нее все больше нарастало желание поднять с пола пистолет Дока и застрелить его, но Макси не стала этого делать. Его глаза молили положить конец его страданиям и унижению. А она не хотела избавлять его от страданий, как избавляют умирающую любимую собаку. Она очень хотела, чтобы он остался жить и страдал бы так же, как и она, весь остаток своей жизни.
