Да, Майк был совсем не такой. Кажется, его единственным правилом в жизни было: если нельзя, но очень хочется, то можно. Заметив, что Саманта собирает и аккуратно вешает на плечики его разбросанные где попало рубашки, он выхватил очередную рубашку у нее из рук и швырнул на диван. «У меня есть домработница», — заявил он тогда.
Их совместная работа началась с того, что Саманта подошла к коробкам в углу комнаты и, стесняясь, что ведет себя как настоящая жена, открыла одну. Она вдохнула запах, который современному человеку кажется божественным, — запах винила. Майк засмеялся, заметив выражение ее лица. Это вновь смутило Саманту, но она уже поняла, что Майк в отличие от ее мужа, который считал себя святым и неприкосновенным, нормально воспринимает шутки в свой адрес.
— Новенькая электроника куда лучше пахнет, чем дешевые духи, которые, кажется, ты предпочитаешь, — огрызнулась она, и это опять заставило его рассмеяться.
Полагая, что он намеревается просто сидеть и глазеть, как она подключает компьютер, Саманта попросила его помочь. Он, конечно, даже не подозревал, насколько ей непривычно обратиться к нему с этим. Ее отец и Ричард считали, что существует женская и мужская работа и смешивать их нельзя. В доме в Санта-Фе, где они жили с мужем, все, связанное с компьютерами, было ее обязанностью. Поэтому, как правило, приходя вечером со второй работы, Саманта обнаруживала мужа спящим, а компьютер включенным — и должна была занести в его блок памяти все, написанное мужем за день, а затем отключить.
И теперь Саманте не потребовалось много времени, чтобы подсоединить компьютер, дисплей и лазерный принтер. Чуть больше времени заняли установка программ и введение дополнительных файлов.
Когда компьютер был готов к работе, она предложила ознакомить Майка с основами его пользования. За последние четыре года она многих научила пользоваться компьютером и успела столкнуться с целым рядом самых диких случаев. Была такая дама, которая соединила распечатки на бумаге с гибким диском при помощи степлера, а один мужчина разодрал пластиковый конверт гибкого диска и пытался засунуть тонкую мембрану диска в дисковод.
Но за все четыре года она еще ни разу не встречала человека, которого было бы так сложно научить чему-нибудь, как Майка. Кажется, он был не в состоянии запомнить ничего из того, что она ему говорила. Саманта давно поняла, что главное в обучении — терпение. Но после двух часов обучения Майка она стала выходить из себя.
Ей уже пришлось несколько раз прикрикнуть на него: «Кнопка F7, а не номер семь!» Но, выслушав очередное замечание, Майк вновь нажал на кнопку номер семь, а затем поглядел на нее широко раскрытыми невинными глазами. И тут Саманта почувствовала, что терпение ее кончилось. Она схватила его за горло и начала душить, приговаривая:
— Я сказала, кнопка F7! Слышишь меня? Кнопка F7!
Майк рассмеялся и, обняв ее, увлек за собой на пол. Только тогда Саманта поняла, что он нарочно притворялся таким тупицей, испытывая, насколько хватит ее терпения.
Сердито вырываясь от него, она думала: ну почему он всегда так хочет ее разозлить?
— Ну перестань, Сэм! — примирительно сказал он. — Не смотри на меня так.
Внутренний голос подсказывал Саманте, что самое лучшее — это встать с пола, подняться к себе и начать читать книгу. Но, вопреки своему желанию она посмотрела на сидящего на ковре Майка и улыбнулась:
— Ты знаешь за собой такую особенность — можешь вывести из себя кого угодно.
В ту же секунду он поцеловал ее в шею и, прежде чем она успела возмутиться, как ни в чем не бывало предложил:
— А что, если я тебе дам несколько карточек, которые я написал по моей работе, а ты напечатаешь это на своей машине?
— Понятно. Я буду делать всю работу, а ты почивать на лаврах.
— Все, что у меня есть, я готов разделить с тобой, — мягко возразил он, подчеркивая каждое слово. Саманта досадливо отпихнула его.
— Отстань. Давай лучше я войду в нужную базу данных и начну заносить в компьютер необходимую тебе информацию.
И тут же, взглянув на его лучащуюся самодовольством физиономию, поняла, что он достиг своей цели — приобрел секретаршу.
Однако час спустя она уже не возражала против этой роли. То, что Майк ей дал занести в компьютер, было очень интересно. Он выписал почти сто страниц информации о различных гангстерах, которые имели хоть какие-то дела с Тони Бэрретом. Саманта с интересом ознакомилась с такими кличками, как «Ноготок», «Жаба-попрыгунчик», «Бешеная собака», «Официант», «Джо Полруки», «Кровавый жучила».
Чем больше она читала, тем больше ее одолевали мысли о Тони Бэррете, который мог быть ее кровным дедушкой.
Но в этих заметках о нем было очень мало информации. Когда она спросила, отчего это, Майк вместо ответа вручил ей другие заметки — и, начав печатать, она поняла, что речь идет о кровавой бойне 12 мая 1928 года.
Суть заключалась в том, что самый крупный гангстер в Нью-Йорке стал беспокоиться по поводу возрастающего влияния Бэррета и решил убрать его и его людей. И, кажется, никого не волновало, что во время неудавшегося покушения на Бэррета под автоматным свинцом погибло вместе с гангстерами много невинных людей.
Саманта читала об этой страшной ночи со все возрастающим чувством отвращения.
— Мне это не нравится, — проговорила она, отодвигая записки.
— В этот день Макси сбежала от Бэррета. — Майк нахмурился. — Тебе что, в самом деле неинтересно, почему?
— По-моему, все достаточно просто. Даже если она и любила Бэррета, она не желала принимать участие в таком ужасе, как эта бойня. И ушла.
Майк на мгновение задержал на ней пристальный взгляд, потом неопределенно качнул головой и предложил перекусить. Она согласилась, он позвонил в гастрономический магазин и заказал бутерброды с салатом из тунца. Когда заказанное принесли, Майк и Саманта решили поесть в саду.
— Как умерла твоя мама? — внезапно спросил Майк, как только они сели за садовый столик.
— Я убила ее, — произнесла Саманта, не успев подумать, потом покраснела и отвернулась. Ее беспокоило, что он так просто вытягивает из нее то, что она не хотела бы рассказывать, и раздражала та легкость, с какой она сама раскрывалась перед ним. — Конечно, не буквально. Просто тогда мне так казалось. Детские выдумки. — Саманта впервые пыталась поделиться с кем-то этой тайной, терзавшей ее с самого детства.
Майк молча смотрел на нее и ждал.
— Тогда мне было двенадцать лет, и Джейн Майлс пригласила меня на день рождения. Для меня это было очень важно. Джейн пользовалась самой большой популярностью в школе, и на ее вечеринку должны были прийти мальчики. Но мама не хотела меня пускать и сказала, что я еще не доросла до мальчиков. Я очень рассердилась и заявила, что она просто не хочет, чтобы я взрослела. Мама ответила, что я права, и, если бы это зависело от нее, я навсегда осталась бы двенадцатилетней. — Саманта пыталась рассказывать увлекательно и непринужденно, чтобы Майк не понял, какие мучительные переживания вызвала в ней смерть мамы, что она тогда испытала и продолжает испытывать по сей день. По большому счету, она вообще не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, как изменилась ее жизнь, весь мир вокруг нее после этого рокового дня. Саманта набрала полную грудь воздуха. — В конце концов мама согласилась, но, когда настало время забрать меня из школы и отвести на праздник к Джейн, она за мной не пришла. Я ждала, ждала, а ее все не было. Я, помню, разозлилась. Когда вышел директор школы, чтобы отвести меня домой, я в ярости мерила шагами школьный двор, давая себе обещания больше никогда в жизни с мамой не разговаривать.
