Насколько Блэр могла судить, за все время пребывания Саманты в доме Майка они ни на шаг не отходили друг от друга, за исключением того дня, когда Сэм встречалась с Рейни, а Майк следовал за ними по пятам и получил камнем по голове от какого-то незнакомца, — история, в которую Блэр ни на минуту не поверила.
Прошлым вечером Рейни навестил Блэр и рассказал ей о том, как они ездили к бабушке Саманты. Рейни насмехался над Майком, говоря, что у кузена постоянно такой вид, словно он не задумываясь бросится в огонь и в воду, если только Саманта его об этом попросит или если это произведет на нее впечатление.
— Молю Бога, чтобы никогда не втюриться так, как Майк, — заявил Рейни. — Кажется, он пристрелил бы меня на месте, если бы я дотронулся до кончика ее платья; а я бы, кстати, не отказался, учитывая, какие ножки под ним скрываются. Могу лишь позавидовать тому, как Майк проводит ночи.
А теперь Блэр узнала, что между Самантой и Майком ничего нет. Это произвело на нее приблизительно такое же впечатление, как если бы ей сказали, что Ромео и Джульетта никогда не любили друг друга.
— Куда сегодня отправился Майк? — спросила Блэр.
— Побольше разузнать о моей бабушке, — объяснила Саманта и вкратце рассказала о записке. — Он не хочет брать меня с собой — считает, что этот бар неподходящее для меня место. Ты знаешь, что он говорит обо мне? Что у меня старые мозги в юном теле. Он думает, что я… что я тип женщины-матери, скромная набожная девочка. Могу поспорить, что Ванессу он водил по барам…
— А что ты знаешь о Ванессе?
— А ты что знаешь о ней?
Блэр засмеялась.
— Ты знаешь, что Ванесса спала с другими мужиками во время их… гм… дружбы, и Майку было все равно?
Немного ошарашенная этой новостью, Саманта долго моргала.
— Мне довольно сложно в это поверить, потому что Майк один из самых ревнивых мужчин, кого я знаю. Он ревнует меня к Рейни, к этому городу, ко всему, чему угодно, ко всему, что мне нравится… кроме него. Порой кажется, что он ревнует меня даже к компьютерам.
— Ну, а Ванессу он не ревновал. Она была больше для показухи, всегда рядом, когда ему было нужно, и не надоедала, когда он хотел остаться один. Мне кажется, она была готова сделать все, что бы Майк ни пожелал, так как любила его деньги больше, чем его.
— А Майк богат?
— Да. — Блэр сделала вид, что разглядывает стакан с коктейлем, но на самом деле наблюдала за реакцией Саманты.
— Но Рейни сказал, что все Таггерты бедны.
— В сравнении с Монтгомери, так оно и есть. К своему совершеннолетию Майк получил по завещанию десять миллионов долларов. К сегодняшнему дню, учитывая его способности удачно вкладывать деньги, эта сумма, наверное, возросла раза в три.
Вздохнув, Саманта сказала, что начала об этом догадываться, и допила свой коктейль.
Блэр рассмешило, как это было сказано, — будто у Майка обнаружилось страшное, неизлечимое заболевание.
— Богатство Майка вовсе его не портит. Деньги позволяют ему быть свободным.
— Свободным выбирать любую женщину, которую он захочет, — расстроенно проговорила Саманта, и Блэр чуть было вновь не рассмеялась. — Я думаю, что Майк…
— Мне кажется, тебе нет необходимости кому-нибудь рассказывать, что ты думаешь о Майке. Это написано у тебя на лице.
— Лучше бы это было написано на моем теле, — буркнула Саманта и бросила быстрый взгляд на Блэр. — Знаешь, чего бы я хотела?
— Чего же?
— Выглядеть как шлюха…
— Что?! — Блэр поперхнулась коктейлем.
— Кажется, у меня есть задатки актрисы. Я надела платье бабушки, которое она носила в двадцатых годах, и, понимаешь, ну, как бы превратилась в нее. Я спела Майку старый блюз, и мне кажется, он был немного шокирован, а если честно, то и я тоже. В общем, мне бы хотелось надеть открытое платье, туфли на высоких каблуках, поехать в этот бар и подцепить там Майка. Я никогда не смогу это сделать, будучи сама собой, но, если бы я играла кого-то другого и оделась бы соответственно, у меня бы, возможно, и хватило смелости. Не знаю, что бы я с ним сделала потом, но…
— Я больше чем уверена, что мой гиперсексуальный кузен уж придумал бы, что с ним тогда делать. Ты знаешь, у меня есть парочка тряпок, которые как раз могли бы подойти к этому случаю. Как насчет ярко-красного мини?
— Много выше колен?
— Много… Я видала бинты, чья ширина превосходила длину этой юбки.
— Это мне кажется подходящим. Можно посмотреть?
— Конечно. Сейчас я возьму лупу, и мы с тобой порыщем в шкафу.
Смеясь, женщины направились в спальню.
— Нет, ты только посмотри на эту! — проговорил Нельсон, весь окутанный сигаретным дымом.
Майк даже не обернулся, так как это уже было пятидесятое восклицание такого рода: этому балбесу то и дело казалось, что он видит самое прекрасное в мире создание. Отхлебнув из своей уже третьей кружки пива за вечер, Майк наклонился к худощавому маленькому человечку.
— Я дождусь в этом столетии, чтобы ты рассказал мне, что тебе известно?
Голос его звучал раздраженно, и вообще он был настроен воинственно. В течение последних двух часов, пока он находился в этом низкопробном баре, Майк пытался подкупить, запугать, уговорить — все что угодно — этого старого алкоголика, чтобы выбить из него информацию. Но пока безрезультатно. У него стало складываться впечатление, что аноним, написавший тогда у Джубели ему записку, просто наврал, намекнув, что этот Нельсон что-то знает.
— Смотри, она теперь покупает сигареты, — воскликнул Нельсон, уставившись куда-то вправо.
Вынув очередную пятидесятидолларовую купюру, Майк передвинул ее по столу.
— Это последнее. Если ты ничего не скажешь после этого, я ухожу.
— Не горячись. Тебе что, трудно посидеть немного с дядей, у которого наступила черная полоса в жизни?
Нельсон относился к тем людям, у которых черная полоса началась прямо от рождения. Во всяком случае, сам он был в этом твердо уверен и считал, что если в детстве мать или еще кто-нибудь грубо с ним обходились, это даст ему теперь законный повод, чтобы страдать и заливать горе коктейлями в барах. Он был небольшого роста, худой, грязный, с лицом, как у ласки, и вел себя так, будто все ему были обязаны.
— Конечно, у тебя есть дела и поприятнее, чем торчать здесь с таким типом, как я. — Его голос был полон жалости к самому себе. — У тебя наверняка есть кто-то, кто тебя ждет дома.
Это был намек на то, что Нельсон совсем одинок, следовательно, несчастен и поэтому пьет и карманы его пусты.
— Это точно, есть такой человек, — проговорил Майк, думая о Саманте, о ее чистоте и порядочности. Как он хотел бы сейчас быть с ней. Джейн должна к этому времени уже управиться с квартирой, и Майку не терпелось продемонстрировать Саманте ее новые апартаменты, увидеть ее реакцию. Может, когда она осмотрит комнаты, она будет так счастлива, что бросится ему в объятия, он начнет ее целовать, а потом…
