— Тебе стоит приготовиться. Тебя ждут с нетерпением.
Риган застонала с таким отчаянием, что Бренди расхохоталась и вышла из кабинета. Собравшись с духом, Риган задумалась над ее словами. Все, связанное с Тревисом, было гигантским: его тело, его дом, его земля — так почему же он должен ухаживать за женщиной не так, как того требует его характер?
Она осторожно вынула ленту из корзины и нежно сложила ее. Когда-нибудь она покажет ее внукам. Решительно выпрямившись, она вышла из кабинета и направилась в общие залы.
Она оказалась не готова к тому, что ее ожидало. Первой она увидела восседавшую в кресле бабушку миссис Эллисон, которая улыбалась ей одной стороной лица — от удара вторая половина была парализована.
— Я так рада, что вы смогли прийти, — учтиво сказала Риган, как будто пригласила всех собравшихся на торжество.
— Семьсот сорок две, — произнес мужской голос. — А последняя сделана из стекла, ее привезли прямо из Европы.
— Любопытно, где он достал ее и как ухитрился не сломать?
— А как он залез на мой сеновал? Два дня назад у меня сломалась лестница, а времени починить ее не было. Но тут вижу: на самом верху красуется ленточка с просьбой, чтобы Риган вышла за него замуж.
За стойкой буфетной один из мужчин нарисовал на стене розовый куст, а рядом с ним были написаны цифры: 5 утра — 1 роза. 5.30 утра — 2 розы ., и так до половины двенадцатого ночи — 38 роз, в полночь — одна, но хрустальная; под этим он указал общее число роз. Риган не стала выяснять, кто этот живописец и кто разрешил ему рисовать на стене. Она только успевала отбиваться от вопросов.
— Риган, правда, что он — отец Дженнифер, но ты — не жена ему?
— Когда Дженнифер родилась, мы были женаты, — попыталась объяснять Риган. — Но тогда я еще не достигла совершеннолетия и…
Ее прервал новый вопрос.
— По слухам, этому Тревису принадлежит половина Виргинии.
— Не совсем так — только третья часть.
Но ее саркастическое замечание не охладило интерес посетителей.
— Риган, я не хочу, чтобы этот человек оставлял записки в моем личном сейфе. В нем хранятся частные документы, а слово адвоката, данное клиентам, священно.
И так это тянулось час за часом, пока улыбка не приклеилась к лицу Риган. Только голосок снизу отвлек ее внимание.
— Мамочка! — опустив глаза, она увидела личико дочери, явно чем-то обеспокоенной.
— Идем, — ответила она, подхватила Дженнифер на руки и понесла ее на кухню. — Попросим Бренди приготовить нам ужин и уйдем на пикник.
Спустя час Риган с дочерью сидели вдвоем у ручейка к северу от Скарлет Спринте. Они съели полную корзину жареных цыплят и пирожных с вишнями.
— Почему папа не возвращается домой? — спросила Дженнифер. — И почему он не пишет мне письма, как другие?
Впервые до Риган дошло, что дочь не участвовала во всей этой суматохе, связанной с посланиями и розами. Перебрав события прошедшего дня, она вспомнила и то, что в комнате Дженнифер не было ни единой записки Тревиса с предложением Риган выйти за него замуж.
Она посадила дочь себе на колени.
— Думаю, это оттого, что папа хочет, чтобы я стала его женой; а ему известно, что ты повсюду ездишь со мной.
— А разве папа не хочет, чтобы я тоже стала его женой?
— Он хочет, чтобы ты жила с ним; вообще-то, как мне кажется, половина всех роз предназначена для тебя, чтобы и тебе захотелось уехать жить к нему.
— Пусть он пошлет розы и мне. Тимми Уотс говорит, что папе нужна только ты, а когда ты уедешь, я останусь здесь с Бренди.
— Что за ужасные вещи он говорит! Это не правда! Папа очень крепко любит тебя. Помнишь, он говорил тебе про пони, которого купил для тебя, и про оранжерею, которую построил? А это произошло еще до того, как он тебя увидел. Только представь себе, что он сделает сейчас, зная, какая ты.
— Ты думаешь, он попросит меня стать его женой?
Риган задумалась над тем, как ответить.
— Когда он сделал мне предложение, это означало, что и ты ему нужна.
Со вздохом Дженнифер прижалась к матери.
— Пускай папа вернется домой. И пусть он никогда не уезжает, а посылает мне розы и пишет письма.
Покачивая Дженнифер, Риган гладила ее по голове и чувствовала, что дочери грустно. Как Тревису будет неприятно узнать, что он обидел дочь своим невниманием. Может быть, завтра она исправит ошибку Тревиса, отыщет где-нибудь розы, если в целом штате осталось хотя бы несколько цветков после того, как Тревис собрал их. Тогда она подарит их дочери от имени отца.
«Завтра», — подумала она, и едва не вздрогнула. Что же он намечает на завтра?
Глава 19
На следующее утро Дженнифер разбудила мать; в руке она сжимала букетик роз.
— Их прислал папа?
— Надеюсь, — ответила Риган, не разуверяя дочь, а внушая ей надежду. Рано утром она сама положила этот букет на подушку.
— Их прислал не папа, — с отчаянием сказала Дженнифер. — Это ты их положила. — Она бросила цветы на кровать и убежала в свою комнату.
Риган не сразу удалось утешить дочь. Она сама едва не заплакала, пока успокаивала Дженнифер. Как же сообщить Тревису, что Дженнифер глубоко удручена?
Безрадостно они оделись, взялись за руки и подготовились к тому, что предназначили им этот день — и Тревис.
В приемной было полно горожан, но поскольку новых волнующих событий не произошло, от многих семей пришло всего по одному человеку. "Риган с неприступным видом отвечала на расспросы и прижимала Дженнифер к себе. Пройдясь по комнатам, она попыталась заняться повседневными делами. Ее утомляло и раздражало всеобщее любопытство.
К полудню ничего нового не произошло, поэтому горожане начали расходиться по домам. В обеденном зале было полно народу, но свободные места еще оставались. Риган заметила, что Марго и Фаррел обедают вместе: беседуя, они склонились друг к другу, почти касаясь головами. Нахмурившись, она спросила себя, что же они могут обсуждать?
Но у Риган не осталось времени на размышления, потому что доносившийся из зала шум становился все громче и пронзительнее.
Подняв глаза к небу, она едва не закричала от отчаяния.
— Что же он сделал на этот раз? — прошептала она. Дженнифер вцепилась в руку матери.
— Папа вернулся домой?
— Думаю, он что-то сотворил, — ответила Риган и направилась к входу в гостиницу.
Выйдя из обеденного зала, они услышали звуки музыки, наполнившие передние комнаты. Все громче звучало ржание лошадей, скрипели колеса фургонов, раздавались другие звуки, которые раньше ей не приходилось слышать.
