Джоселин сделала паузу, насыпала размельченную лаванду в большую миску и начала смешивать ингредиенты.
— К тому времени ей было уже тридцать три года, а родители никак не могли понять, что она имеет полное право поступать так, как считает нужным. И все же они сдались. Когда новобрачные переехали к ним, дед с бабушкой даже сделали вид, что не возражают. Дед взял моего отца на работу в свою страховую компанию, отец сменил джинсы и кожаную куртку на официальный костюм, каждый день ходил на работу, но так и не привык к этому. Смирился, потому что очень любил мою мать.
— И это все оправдывало? — сказал Люк.
— Да. Дед и бабушка никогда не говорили о моем отце ничего плохого, но я понимаю, что они думали о нем на самом деле. В любом случае четыре года спустя родилась я, а еще через пять лет моя мама умерла от аневризмы. Когда мне исполнилось девять, в автомобильной катастрофе погибли дед и бабушка.
— И тогда ты осталась с отцом?
— Да, — сказала Джос, опустив глаза. — И он вернулся к своим прежним занятиям. И не стало ни галстуков, ни белых воротничков, ни ежедневной работы с девяти до пяти… От родителей матери мне достался дом и небольшая сумма денег, они закончились, когда мне исполнилось двенадцать. — Джос улыбнулась. — Но к тому времени я уже встретилась с мисс Эди, и одиночество ушло из моей жизни.
— Так, — задумчиво протянул Люк. — Ты можешь готовить и слушать?
— Ты спрашиваешь, могу ли я готовить и слушать историю мисс Эди? Она у тебя с собой?
— У меня есть первая глава.
— Это из ее записок?
— Думаю, да, — со вздохом проговорил Люк. — Дед Дэвид был доктором, поэтому знал всех и каждого и всегда был окружен людьми. Если он приходил на рождественскую вечеринку, половина города выстраивалась в очередь, чтобы получить бесплатный совет.
— А ты стоял вне толпы, — заметила Джос.
— Точно. Так что теперь, когда умер дед Джо, а дед Дэвид вышел на пенсию, он хочет…
— Чтобы ты проводил с ним больше времени?
— Правильно, — сказал Люк. — Поэтому я провел с ним несколько дней. Бабушка Мэри Элис тоже хотела рассказать мне кое-что, поэтому…
— То есть они шантажом заманили тебя к себе. И сколько же весит награда?
— Нисколько. Я провел несколько дней, расхаживая по полю для гольфа с сумкой деда. Она весит сто пятьдесят фунтов.
— Но что же ты получил за это?
Люк встал, подошел к своей куртке, висевшей на спинке стула, и вытащил из внутреннего кармана толстую, сложенную пополам пачку бумаг. Видно было, что это старые бумаги, пожелтевшие, обтрепанные по краям.
Джоселин села напротив, держа в руках большую миску с маслом, которое надо было смешать с лавандой.
— Это и есть записки мисс Эди?
— Первая глава. Кажется, в ней рассказывается о пребывании мисс Эди в госпитале. Она описала все это и послала своему другу Алексу Макдауэллу.
— Это тот человек, на деньги которого она жила. Мужчина, который был чем-то обязан ей, но никто не знает, чем именно.
— Дядя Алекс отдал бумаги моему деду много лет назад. Дед прочитал их, и с тех пор они хранились в банковской ячейке в Ричмонде.
Растирая масло с лавандой, Джоселин взглянула на бумаги, которые держал Люк.
— А где остальные?
— Мой дорогой дед собирается выдавать их мне постепенно, главу за главой. Поэтому думаю, что мне и дальше придется играть с ним в гольф.
— Или ходить на рыбалку, — добавила она. — Или ездить на одном из твоих мотоциклов.
— Откуда ты?.. О, понимаю, вы заходили в мой гараж и забрали грузовик. В любое время, когда захочешь покататься, дай мне знать.
— Спасибо, — сказала она. — Ты читай, а я буду делать печенье. — Но едва он открыл рот, она добавила: — Подожди минуту. По-моему, это и вправду ужасная идея… и хотела просить тебя…
— Мне это уже начинает нравиться.
— Однажды для одной из благотворительных акций мисс Эди я сделала пирожные, которые назвала «Маргарита». В масло добавила немного текилы, а в глазурь — текилу и сок лимона. Ты думаешь, я могу сделать то же самое для вечеринки Вив?
— А у тебя есть все ингредиенты?
Она открыла низкий шкаф и отодвинула в сторону несколько бумажных пакетов, закрывавших две бутылки текилы и большой пакет с лимонами.
— Я не знала, как воспримет это твой отец, поэтому мы с Тесс припрятали бутылки.
— Мы не скажем ему. Мы назовем их просто «пирожные с лимоном». Ты не могла бы оставить немножко текилы? А?
Улыбаясь, Джос налила текилу в маленькие рюмочки и одну протянула Люку.
— Готова? — спросил он.
— Думаю, да.
Люк развернул бумаги и начал читать.
Глава 12
Лондон, Англия, 1944 год
— Клер! — Капитан Оуэнс окликнул сержанта, который стоял, прислонившись к джипу, и смотрел отсутствующим взглядом. Не добившись ответа, капитан помахал рукой перед лицом сержанта, но и тут не последовало никакой реакции. — Что, черт побери, с ним такое? — Оуэнс взглянул на капрала, который стоял по другую сторону джипа.
— Не с ним, а с ней, — сказал капрал Смит и, подойдя, вынул изо рта Дэвида Клера давно погасшую сигарету.
— Что? — нетерпеливо переспросил капитан.
Иногда мужчины совершенно не понимают, что происходит.
Капрал стряхнул пепел с сигареты Клера, затем кивнул на большое здание впереди. Когда-то оно было красивым, но теперь на четверть превратилось в руины. На ступенях стоял генерал Остин, коренастый, крепкий мужчина. Он, видимо, верил, что все слова должны быть произнесены не только быстро, но и кратко, а также очень громко. Его приказы славились тем, что вызывали слезы у взрослых мужчин. Солдаты даже придумали игру под названием «Хуже, чем Остин». «Передовая или один на один с Остином?» «Пытки или Остин?» В прошлом году они придумали новую интерпретацию: «Лучше, чем Остин». Они использовали ее, когда шли в штыковую атаку. «Это лучше, чем Остин», — говорили они.
Невысокий крепкий генерал стоял на ступеньках и орал на трех молоденьких офицеров, а сержант Клер смотрел на него, пребывая в трансе.
— Остин? — поморщился капитан. — Он парализован Остином. О, черт, пусть кто-нибудь другой отвезет этого подонка. Клер! За мной.
Сержант Клер не двинулся.
— Парализован, — согласился капрал Смит, — только не им, а ею.
Капитан Оуэнс оглянулся, когда она вышла из-за колонны. И улыбнулся. О, конечно! Мисс Эдилин Харкорт, секретарша генерала. Божественная, неприступная мисс Эдилин, сексуальность которой еще больше подчеркивала военная форма, но ни один мужчина не мог подойти ближе, чем… Ходили слухи, что у нее ноги длиной в три с половиной фута.
