Она подошла к шкафу, вытащила еще одну старую, но чистую рубашку и начала разрывать ее на бинты.
— Твои ссадины и синяки трутся о металл, поэтому больно, но я постараюсь забинтовать острые углы, чтобы они не так сильно беспокоили тебя. Ты можешь встать?
— Конечно.
Она видела, как ходят его скулы, видела, что ему больно, и хотела как-то отвлечь его.
— Расскажи мне о своей семье. У тебя есть братья или сестры?
— Восемь. Я второй, но… — Он снова закусил губу, морщась от боли.
Эди решила, что лучше говорить самой, и начала рассказывать:
— Мой брат Бертран — самый ленивый человек на свете.
— О, правда? И в чем это проявляется?
— Когда ему было три года, он увидел рождественские подарки под елкой и сказал: «А кто их для меня откроет?»
Дэвид хмыкнул.
— А когда ему было шесть, мой отец купил ему велосипед.
— И?
— Отец бежал следом за ним, придерживал за багажник, а мой брат отлично балансировал. Но когда отец отпустил его, велосипед остановился, и Бертран спросил — почему? Отец объяснил, что он должен крутить педали, тогда брат улегся посреди улицы и больше никогда не садился на велосипед.
— Неплохо.
— Когда ему стукнуло двенадцать, родители впервые в жизни взяли нас в ресторан, и отец заказал стейки. Отец показал, как нужно резать стейк, и сказал, что жевать его нужно медленно и долго. Тогда мой брат снова подозвал официанта и заказал тарелку пюре. Когда ему было шестнадцать, мать отправила своего любимого сыночка на танцы с очень красивой девушкой. Он должен был забрать ее в шесть часов. В шесть тридцать брат все еще сидел в гостиной, и отец спросил его, почему он не пошел на танцы. А брат сказал: «Потому что она не зашла за мной».
— Ты это придумала? — спросил Дэвид.
— Ни слова.
— Но как же он живет? Что делает?
— Мой брат — просто чудо. В школе он просил рассказать ему, о чем книга, и спустя пять минут блистал красноречием, обсуждая ее. Он любит сидеть и рассуждать. — Эди оторвала кусок ткани. — И еще обожает сплетни. Он знает всех в городе, и все раскрывают ему свои секреты.
— Я так понимаю, что он не пошел на войну?
— Нет, конечно. Был признан непригодным. Плоскостопие. — Когда Эди мягко промокнула рану, Дэвид скорчился от боли.
— Расскажи про Остина. Что-то…
— Нет, лучше про Бертрана. Хочешь, расскажу, как он не явился на собственную свадьбу?
— Давай расскажи.
— Моя мать все организовала. Бертран увидел девушку и сказал, что она подходит, но никаких гостей, достаточно матери и невесты.
— Поженились деньги и хорошее происхождение?
— Денег у нас не было, но имя было. Моя мать волновалась и несколько месяцев готовила самую шикарную свадьбу, которая когда-либо была в этом городе. А моему отцу пришлось заложить наш старый дом. Накануне свадьбы отец вошел в комнату сына поговорить с ним о первой брачной ночи.
— Понятно, — прошептал Дэвид. — Я думаю, это самая интересная часть истории.
— Никто не знает точно, что говорил мой отец, но все слышали, как Бертран закричал: «Что я должен сделать?!»
Дэвид залился смехом.
— И что дальше?
— На следующий день Бертран остался дома, и никто не смог заставить его сдвинуться с места.
— А невеста?
— Она пришла на свадьбу. Бедняжка. Ее семья была унижена, и через полгода они уехали в Атланту.
— Но как объяснил твой брат свое поведение?
— Никак. Он вообще никогда не вспоминал об этом.
— А твоя мать?
— После этого она махнула рукой на его судьбу, а отец сказал, что почти все потрачено на ту свадьбу.
Дэвид засмеялся. Эди закончила бинтовать ногу. Она накрыла его одеялом и легла на свою постель.
— Спокойной ночи, — прошептал он.
Эди улыбнулась и уснула со спокойной душой.
Глава 20
Джоселин рассмеялась, когда Люк закончил чтение.
— Я так много узнала о Бертране, что захотела познакомиться с ним.
— Ты бы ему понравилась.
— Правда? — спросила она.
— Твой дом открыт для всех, люди приходят и уходят. Ты всех кормишь, кто бы ни зашел, и всегда находишь время выслушать. Да, я думаю, ты и Бертран поладили бы.
— Я не такая, — сказала Джоселин. — Я…
— Больше похожа на мисс Эди? На ту мисс Эди, какой описывала ее одна из сестер милосердия? Холодная и самая бессердечная женщина на свете?
— Я должна послать той женщине копию этих записок. Будет ли она после этого называть Эди бессердечной? — На какой-то момент Джос притихла и молча смотрела на воду, прижав колени к груди. — Как тяжело думать, что мисс Эди потеряла его. Она была на войне, мужчины делали из-за нее глупости, а она сохранила себя для Настоящей Любви, но когда та пришла…
— Его убили, — тихо произнес Люк. — А позже сама мисс Эди была серьезно ранена. Думаю, она из-за этого не вышла замуж и не имела детей.
— Ты думаешь, она не могла иметь детей?
— Не знаю. У нее были серьезные ожоги?
— Я помогала ей одеваться и видела шрамы, они шли от коленей вниз. Я не думаю, что огонь поднялся выше… Она рассказывала мне, что тогда было очень холодно, и каждый кутался, как мог. Двое солдат бросили на нее свои тяжелые шинели. Если бы они не сделали этого, то огонь бы разгорелся, потому что вокруг был газолин.
— Бросили шинели, — повторил Люк и покачал головой. — А Дэвид тогда был уже мертв.
— Да. Она рассказывала, что звала его в госпитале. Они перевозили ее из одного госпиталя в другой, думали, что она умрет.
— Они не надеялись, что она выживет?
— Нет, — вздохнула Джос. — Газолин, огонь и даже шерсть солдатских шинелей — все это способствовало развитию серьезной инфекции. Несколько недель у нее держалась страшно высокая температура. Я думаю, генерал Остин вмешался и отправил ее в Штаты, хотя она тогда уже не работала у него.
— Она ушла от него? Ты думаешь, она сказала ему, что больше не собирается терпеть его вздорный характер?
— Не знаю. Я не спрашивала, потому что она никогда даже не намекала, что он был трудный в общении человек.
— Наверное, она не хотела возвращаться в Эдилин? Что ждало ее? Старый дом, на ремонт которого нужны деньги, и брат, который был образцом лености…
— И твой счастливый дед, — сказала Джос.
— Да, и мой счастливый дед, который порвал с Эди на следующий день после нападения на Перл-Харбор.
