— Нет, помилосердствуйте, мэм!
Вздохнув, она вновь легла на кровать.
— Так в чем дело? Джеймс задолжал вам денег, и вы хотите получить их до того, как мы уплывем?
— Да! — жизнерадостно согласился Ангус. — Точно! Так это правда, что он завтра отплывает? Он должен мне десять фунтов.
— У него их нет, — сказала женщина, перевернувшись на бок, чтобы лежать к нему лицом. — Почему бы вам не унизить его, проведя ночь с его женой?
— Каким бы заманчивым ни было предложение… — сказал Ангус, пытаясь улыбнуться, но при этом не забывая о самообороне. — Так он все же женился? Вы — дочь графа?
— Да, — сказала она и перевернулась на спину. — И внешностью я пошла в отца.
— О, ну… Должно быть, он этим гордится, — вежливо сказал Ангус.
— Мне тридцать шесть, и я только сейчас вышла замуж. Что вы по этому поводу думаете?
— Но зато теперь у вас есть муж, — сказал Ангус и осторожно попятился, обходя кровать.
На тумбочке был один из тех маленьких пузырьков, что Джеймс Харкорт так любил раздавать своим женщинам. Опийная настойка.
— Если вы — дочь графа, тогда мне следует отправиться к вашему отцу, чтобы он вернул мне долг.
— У него еще меньше денег, чем у Джеймса.
— Выходит… — протянул Ангус. Он успел переместиться к подножию кровати, и до тумбочки можно было дотянуться рукой. — Вы вышли замуж по любви?
Женщина рассмеялась и снова перевернулась на бок, чтобы быть к нему лицом.
— Он женился на мне ради титула, который перейдет нашим детям. Ублюдок! Он лишь притворялся, что любит меня. — Она разглядывала Ангуса. — Под всеми этими волосами вы — интересный мужчина, но вы, наверное, и сами об этом знаете?
И как только она это произнесла, глаза ее расширились, и Ангус понял, что она видела расклеенные в городе листовки и узнала его.
— Я думаю, вы все же проведете, со мной ночь, или я начну визжать. Вам ведь это не понравится, верно?
— Это зависит от того, что вас заставит визжать, — ответил он и пододвинулся к ней ближе.
— Ну, со своим мужем я уж точно визжать не буду, — сказала она, и глаза у нее загорелись. — Не знаю, как мы сумеем завести детей, если у него там почти ничего нет, если вы понимаете, о чем я.
— Понимаю, — заверил Ангус, накрыв ладонью пузырек с опийной настойкой. Опустившись на колено возле кровати, он замер. — А откуда мне знать, что вы — жена Джеймса Харкорта?
— Можете посмотреть в том сундуке. Там все документы.
— Ну, тогда ладно, — медленно сказал он. — Возможно, я возьму свой долг натурой — в виде его жены. Но у вас есть что-нибудь выпить? Вы способны заставить мужчину испытать жажду.
— На столе бутылка вина.
— Ах да, вижу, — сказал Ангус и задул свечу.
Через тридцать минут он вышел из ее комнаты, в его руках была кожаная папка, полная бумаг, которые он нашел в ее сундуке. По другую сторону двери он слышал женский храп. В конечном итоге ему пришлось вылить чуть ли не всю настойку в вино, чтобы заставить жену Харкорта уснуть. В любовной схватке, которая этому предшествовала, одежда его пришла в беспорядок и местами порвалась, но он нашел документы, которые доказывали супружеские отношения сладко похрапывающей дочери графа с Харкортом.
— Она этого не стоит, — пробормотал Ангус, имея в виду Эдилин, и попытался привести в порядок то, что осталось от его рубашки, и пряча добытую папку за пазуху. Теперь ему предстояло перехватить Харкорта и не дать ему сесть на корабль.
Глава 8
Ангус поспешил в паб и увидел, что Харкорт и его друзья все еще пьют и смеются. Глядя на Харкорта, Ангус никак не мог уразуметь, как человек может жить после такой подлости. Он женился на одной женщине, чтобы завладеть ее титулом, и отбирал деньги у другой, чтобы никогда не испытывать нужды.
И что он будет делать с тем титулом, когда приедет в Америку? Ангус слышал, что у американцев аристократия не в чести.
Он слишком устал, чтобы думать обо всем этом. Сейчас в нем бушевал гнев, и гнев помогал ему бороться со сном, но как только со всем этим будет покончено, как только Эдилин уплывет на своем корабле, он завалится где-нибудь на конюшне и проспит целую неделю.
Харкорт вышел из паба не один, а с друзьями, но, похоже, дальше каждый собирался пойти своей дорогой.
— Идешь к своей женушке, Джеймс? — насмешливо спросил его один из приятелей. — Сделаете сегодня первого ребеночка?
— Возможно, мне придется нанять кого-нибудь из этих шотландцев, чтобы сделал эту работу за меня, — немного заплетающимся языком сказал Джеймс.
На мгновение Ангус испытал жалость к той женщине, на которой он женился. Она была большой, уродливой и очень сильной, но она хотела любви, как и все в мире.
Когда Харкорт остался один, Ангус схватил его за плечо.
— Что вам надо? — в страхе завопил Харкорт.
— Тихо! Я — кучер, помнишь?
— А, это ты. Да, я помню тебя. Чего ты хочешь? Насколько я знаю, тебе заплатили за труды, так что убирайся.
— Она хочет тебя.
Харкорт пожал плечами:
— Она всегда хочет. Утром, днем, ночью, она хочет все больше и больше.
— Больше, чем у тебя есть? — еле слышно спросил Ангус.
— Что? О чем ты толкуешь? Убирайся, я сказал!
— Эдилин Толбот хочет тебя видеть, — сказал Ангус.
— Скажи ей, что я увижусь с ней завтра, — ответил Харкорт и направился к гостинице.
Он не так пьян, чтобы забыть о том, что говорил ей, подумал Ангус.
— Нет, сэр. — Он едва не подавился, выговорив «сэр». — Она хочет видеть вас сейчас.
— О, я понимаю, — сказал Харкорт с таким выражением, что Ангусу захотелось расквасить рожу этого прощелыги кулаком. — В последний раз… — Он вопросительно посмотрел на Ангуса. — И она послала тебя, чтобы ты сказал мне это?
— Да.
— И разумеется, она тебе за это заплатила?
— Ни цента.
И вновь Ангусу захотелось ударить Харкорта.
— Пожалуй, я и в самом деле к ней пойду. А ты оставайся здесь.
Он окинул Ангуса оценивающим взглядом, затем одернул камзол и вошел в гостиницу.
Ангус скользнул следом и спрятался в конце коридора, когда Харкорт дошел до последнего этажа.
Харкорт поскреб ногтями о дверь.
— Эдилин! — прошептал он, с опаской поглядывая на другие двери. — Эдилин! Это я, Джеймс.
Если Эдилин приняла это зелье, то она никогда его не услышит, подумал Ангус и попытался придумать иной план.
Но он недооценил Эдилин. Она приоткрыла дверь и выглянула.
