Она заорала на него, но, увидев радостно-самодовольное выражение на его лице, не удержалась от улыбки.
— А у вас точно нет сестер?
— Ни одной, просто я учусь: я прикидываю, какую гадость вы можете сделать, и вы ее делаете.
Кей собралась было наброситься на него с упреками, но передумала и рассмеялась.
— Может, вы слабее и старше моих братьев, зато умнее. Всех, кроме Адама, естественно.
Алекс снова подставил ей сомкнутые руки, Кей встала на них и села на лошадь.
— Кроме Адама, — повторил он, вскакивая в седло. — А сколько Адаму лет? — обернувшись, спросил он.
— Двадцать восемь.
— Значит, я правильно запомнил, — задумчиво произнес Алекс и посмотрел на солнце. — Не знаю, как вы, мисс, а я бы с удовольствием съел здоровенный кусок мяса.
— Я уже давно голодными глазами смотрю на крестец вашей лошади.
— Вот как? — сказал Алекс. — Наверное, мне нужно радоваться, что вас соблазняет не мой крестец.
— Я бы отравилась вашей грязью, — без тени улыбки заявила Кей. — Лошадь чище, да и пахнет лучше.
Алекс не смог удержаться от улыбки, когда она, отбросив за спину свои красивые волосы и вздернув подбородок, поскакала вперед.
Глава 5
— Вы уверены, что с вами все будет в порядке? — в третий раз спросил Алекс у Кей.
— Вы хуже моего отца, — сказала она.
Ее храбрость была напускной. На самом же деле она безумно боялась оставаться одна в лесу.
Кей оглянулась на пугающие древние развалины, над которыми Алекс натянул холщовую крышу. Со всех же четырех сторон убежище было открыто, значит, никакие стены не защитят ее от… от всего, что шастает среди деревьев.
— Я в порядке, — наконец ответила Кей. — Я просто буду ждать вашего возвращения.
— У вас есть пистолет, и вы знаете, как с ним обращаться, верно? — Он уже и так потерял много времени, убеждая ее в том, что медведи вряд ли нападут на лагерь.
— Я плохо стреляю. — Кей потерла озябшие руки и посмотрела на небо. — Похоже, скоро пойдет дождь, так что вам лучше ехать. — Ей очень хотелось попросить его не оставлять ее одну, однако она предпочла бы умереть, чем обратиться к нему с просьбой.
Ее бравада не обманула Алекса. Он знал, что ей страшно, и так как их разыскивают власти и за ними гонятся охотники за вознаграждением из трех штатов, ее страхи оправданы. Но ему нужно было раздобыть для них еды, и он не мог допустить, чтобы она появилась на людях вместе с ним. Слишком многие ищут мужчину и женщину, путешествующих вместе верхом.
— Я возьму вашу кобылу, — сказал Алекс и по выражению ее лица понял, что это ее расстроило.
А когда в ее глазах мелькнула паника, он почти смилостивился. У них в сумках полно вяленой говядины, но она понадобится им позже. Сейчас же им обоим нужна горячая пища, и, если получится, он ее привезет.
— Езжайте! — проговорила Кей и попятилась к убежищу. — Хватит беспокоиться за меня. Я сама позабочусь о себе.
Алекс подумал, что вряд ей это под силу, но вслух ничего не сказал. Больше всего он опасался, что она снова решит, что ей выпал шанс сбежать. А еще ему было страшно представить, что может сотворить с девушкой, которая считается преступницей, какая-нибудь команда из комитета бдительности.
Он с неохотой оседлал кобылу, сел в седло и, не оглядываясь, уехал. Кей осталась одна в так называемом убежище, которое представляло собой обвалившиеся кирпичные стены сгоревшего дома.
Алекс скакал во весь опор по узкой тропинке между деревьями и в тысячный раз проклинал Ти-Си Коннора. С одной стороны, он обязан жизнью этому человек, но с другой — именно Ти-Си виноват в том, что ему приходится заботиться об изнеженной девице, которая ничего не умеет. Она отказывается выполнять приказы и ходит куда пожелает и когда пожелает. А когда он всего лишь предложил научить ее хоть чему-нибудь, она заявила, что он самый неблагодарный и вонючий мужчина на свете.
Алекс не смог удержаться от улыбки. Она умеет ездить верхом, этого у нее не отнимешь. Его улыбка переросла в смех, когда он вспомнил, как Кей скакала на лошади: волосы развеваются за спиной, огромный плащ бьется на ветру, белое платье переливается в лучах солнца.
Он тут же остановился и огляделся по сторонам, проверяя, не слышал ли кто-нибудь его смех. На дороге никого не было.
Надо смотреть правде в лицо: Кей хороший товарищ, а ему очень нужен хороший товарищ после всего, что произошло с ним в последние месяцы. Суд был самым настоящим фарсом. В зале заседаний не было ни одного человека, кто бы не считал его виновным, в том числе и его адвокат. Каждый день его чуть ли не волоком тащили из тюрьмы в суд, люди шипели на него, плевали в него, даже забрасывали камнями. К тому моменту, когда вынесли вердикт о том, что он виновен, Алекс уже сам стал сомневаться в собственной невиновности. Но линия защиты типа «Я не знаю, что случилось» никого не могла убедить.
Только Ти-Си был добр к нему. Он рассказал о своем плане побега, и Алекс отнесся к нему скептически. То, что Ти-Си сломал ногу в назначенный день и не смог руководить операцией, и то, что один из тех, кого наняли, чтобы помочь Алексу бежать, был убит, а другого схватили, казалось, в полной мере вписывается в сложившуюся вокруг него ситуацию. Когда же Алекс пешком дошел до места встречи и увидел там красивую леди в сверкающем бальном платье, ему почудилось, что настал конец света. Он не сомневался, что в ближайшие минуты его убьют — и ее вместе с ним.
Когда она поняла его шотландский говор — который не поняло бы большинство американцев, — он с ужасом осознал, что она дочь Ангуса Мактерна Харкорта. А еще любимая, обожаемая сестра его лучшего друга. И вот эта красавица оказалась на его попечении, причем в тот момент, когда он не способен защитить самого себя. Если бы у него было время подумать, он наверняка предпочел бы сдаться, чем рисковать ее жизнью. Но свистящие над головой пули мешали думать, им оставалось только бежать.
Однако Кей доказала, что она не робкого десятка, как ему показалось вначале. Да, она испугалась, это было видно, но потом взяла себя в руки и решила примириться с неизбежным.
Алекс подстегнул кобылу. Судя по карте Ти-Си, неподалеку должна быть таверна, и именно там он и раздобудет еду. Он уже много недель не ел горячего и так похудел, что стали выпирать ребра. Алекс хмыкнул, вспомнив, как Кей назвала его слабаком — и старым. Он провел рукой по бороде. Сейчас борода ему нужна, чтобы скрыть лицо, которое видели очень многие в Чарлстоне и за его пределами. Видимо, из-за бороды Кей и решила, что он старик, вернее, старше ее ненаглядного брата Адама.
Проезжая мимо мужчины и женщины, которые тряслись в телеге, Алекс наклонил голову. Никто не закричал, не окликнул его, и он облегченно вздохнул: в нем не узнали беглого осужденного.
Он попытался вспомнить, что Нат рассказывал о своей сестре. Как выяснилось, очень мало. Нату гораздо интереснее было решать головоломки, и они с Алексом в своих письмах рассказывали друг другу о вещах и событиях, которые считали таинственными. О сестре Нат писал тогда, когда ее наказывали за плохое поведение — в основном за драки с братом Артуром Тэлботом Харкортом, с Тэлли. Алекс много раз веселил отца, рассказывая о выходках Кей и ее брата Тэлли.
