Кей поморщилась.
— Если ты поможешь он, наверное, скажет, что я не работаю. — Она мотнула головой в сторону Грейди, который стоял у руля и смотрел вдаль, на водную гладь.
Сент-Джонс считалась спокойной рекой, она была широкой, иногда расстояние между берегами достигало трех миль, течение не отличалось стремительностью, а перепад высот, как отмечали все исследователи, был минимальным.
— Моя работа, — сказал ей Алекс, — раздобыть обед, то есть птиц или рыбу. Что, если я буду давать тебе зарисовывать все то, что я подстрелю или поймаю, прежде чем Эли разделает все это для котла?
— Отличная идея.
Кей с благодарностью посмотрела на него, и он покачал головой. Она выглядывала из-под широких полей соломенной шляпы, ее глаза, опушенные густыми ресницами, были широко открыты. Он в жизни не встречал таких красивых девушек — и таких физически привлекательных. Неужели остальные и в самом деле не видят, что она женщина?
— Вы не возражаете, если я помогу своему братишке? — крикнул он через всю палубу Грейди.
— Если надо, помогайте, но не пренебрегайте собственными обязанностями. — Отвечая Алексу, Грейди не поднял головы, продолжая изучать карты.
— Ну вот, я же говорил, что все будет в порядке.
— Обычно ты сам наводишь порядок, — сказала Кей, опуская взгляд на бумагу.
От ее слов Алексу опять стало радостно на душе.
Шесть часов спустя он уже начал жалеть о своем великодушии. По настоянию Кей, но к вящему недовольству Эли, он показывал ей каждую подстреленную птицу, и при этом все экземпляры были разными.
Сначала она не знала, как располагать их. Первую она прислонила к ящику и, как ее учили, нарисовала конкретно то что видела. Закончив, она взглянула на рисунок с мертвой птицей. Получилось не очень хорошо.
Мистер Грейди посмотрел на рисунок и спросил у Кей, не собирается ли она нарисовать рядом с птицей котелок, Эли бросил на нее изучающий взгляд: ему явно было интересно, как она воспримет столь грубую критику. Однако после вечно недовольного мистера Джонса она была готова ко всему, что скажет мистер Грейди.
— Воображение! — пробормотала она себе под нос и несколькими штрихами оживила птицу и даже заставила ее что-то клевать. Только вот возникла одна проблема: она не знала, чем питается птица. Что она должна клевать — насекомое, или рыбу, или зернышко? — Что эта птица ест? — спросила она у Алекса.
— Какая из них — кроншнеп или бекас? — уточнил тот.
Кей всего секунду ошарашенно таращилась ему в спину, а потом на великолепном шотландском высказала все, что думает о нем самом и о том, что он скрыл от нее умение отличать одни экзотические создания Флориды от других.
— У мужчины должны быть свои секреты, — сказал Алекс, принеся ей еще одну птицу.
Час спустя Кей прошипела:
— Держи ее неподвижно. Как я могу рисовать, если она дергает крыльями у тебя в руках?
— Если бы мне дали свернуть шею этой чертовой зверюге, она отказалась бы от попыток улететь, — еле слышно ответил Алекс.
У него на коленях лежало с полдюжины убитых этим утром птиц, ранил же, причем нетяжело, он только одну, и она была полна жизни. Кто бы поверил, что птица может быть такой сильной? Придя в себя, она забилась у Алекса в руках и попыталась вырваться, обдирая ему кожу на предплечьях. Он собрался свернуть ей шею, но Кей остановила его.
— Она слишком красива, чтобы ее убивать и есть. Дай мне нарисовать ее, а потом выпускай.
— Ты бы не сочла ее красивой, если бы она… Ой! Держи ее, а я буду рисовать.
— Ты забыл, что соревнование выиграла я? — Кей упорно не поднимала головы, чтобы он не увидел ее улыбку.
Подошел мистер Грейди. Алекс был уверен, что он примет его сторону.
— Как я вижу, — обратился тот к Кей, — ты большой поклонник мистера Бартрама
[2]
.
— Совершенно верно, сэр, — уверенно ответила Кей.
— Тогда продолжай, — бросил мистер Грейди и вернулся к картам.
Кей подняла голову и успела увидеть, как Алекс ловко увернулся от злобной птицы, пытавшейся ударить его клювом в челюсть.
— Только не спрашивай, кто такой мистер Бартрам. Я не имею ни малейшего представления. И почему это все считают, что ты умеешь ладить с животными?
Прищурившись, Алекс обозвал ее неблагодарной. Одно дело объезжать лошадь, которая потом будет участвовать в скачках, и совсем другое — иметь дело с птицей, которая… которая напугана до смерти. На мгновение ему стало стыдно, что он забыл все, чему научился в детстве. Будучи страшно одиноким, он вынужден был превращать в друзей животных, окружавших его.
Алекс сосредоточил свое внимание на птице. Давным-давно он обнаружил, что если закрыть свое сознание от внешнего мира, то можно точно так же повлиять на сознание животного, к которому прикасаешься. Он почувствовал, что сердцебиение у птицы стало замедляться, и она успокоилась. Алекс притронулся к ее голове. Перья были теплыми и гладкими. Он стал посылать птице мысленные сигналы, что все спокойно. Его мать часто говорила, что дар, унаследованный им от ее предков, настолько велик, что он способен заставить животное почувствовать что угодно..
Наконец птица перестала биться.
Алекс поднял голову и обнаружил, что остальные члены экспедиции ошарашенно наблюдают за ним.
— Как это у тебя получилось? — прошептала Кей.
Алекс пожал плечами, продолжая гладить птицу по крыльям.
Ближе всех к Кей стоял Тим. Кей повернулась к нему, намереваясь спросить, видел ли он свершившееся чудо, но наглый юнец поспешил отойти подальше. Тогда она поймала взгляд Эли.
— Думаю, — сказал тот, — он не будет есть эту птицу.
— Да, он женится на ней, — со вздохом проговорила Кей.
У нее получилось так похоже на томящуюся от любви барышню, что Эли и мистер Грейди разразились хохотом.
Алекс предостерегающе покачал головой, но при этом тоже улыбнулся.
— Ты не мог бы продолжить рисовать, пока ее товарищи не прилетели сюда и не разбудили ее?
Кей принялась делать набросок со всей возможной скоростью. Она не собиралась сразу заканчивать рисунок, но ей нужно было отобразить главные детали.
— Откуда ты знаешь, что это не самец?
— Зачем ты меня обижаешь? — с искренним возмущением спросил Алекс.
Кей засмеялась.
— Эй вы, двое, говорите по-английски, — потребовал Тим.
— Чтобы ты мог подслушивать? — усмехнулась Кей.
— Чтобы капитан знал, что тебе запрещать, — пренебрежительно бросил он и расхохотался, явно считая, будто сказал нечто умное.
