Сержант Лэм подскочил на стуле, но мисс Уотерхаус не
смотрела на него и не имела представления, что это тот самый молодой человек, о
ком шла речь.
– Я могла разглядеть только затылок молодого джентльмена.
Он, казалось, спорил с девушкой. Наконец он усадил ее у калитки – выглядело это
довольно странно – и направился в дом.
– А вы не видели, как мисс Пебмарш вернулась домой за
несколько минут до того?
Мисс Уотерхаус покачала головой:
– Нет. По-моему, я не выглядывала из окна, пока не услышала
крик. Как бы то ни было, я не обратила на это внимания. Девушки и молодые люди
вообще ведут себя странно – визжат, тискают друг друга, хихикают и издают
разные нелепые звуки, – так что меня это не удивило. Только когда приехали
несколько машин с полисменами, я поняла, что произошло нечто из ряда вон
выходящее.
– И что же вы сделали потом?
– Ну, разумеется, вышла из дома, постояла на крыльце и затем
пошла на задний двор. Меня интересовало, что случилось, но оттуда ничего не
было видно. Когда я вернулась, здесь уже собралась небольшая толпа. Кто-то
объяснил мне, что в доме произошло убийство. Мне это показалось чрезвычайно
странным, – закончила мисс Уотерхаус с видом величайшего неодобрения.
– Больше вы ничего не можете нам сообщить?
– Боюсь, что нет.
– В последнее время вы не получали писем с предложением
застраховаться? Или, может быть, кто-нибудь приходил либо собирался прийти к
вам насчет страховки?
– Нет, ничего такого не было. И я и Джеймс имеем полисы в
Страховом обществе взаимопомощи. Конечно, все иногда получают письма с
циркулярами или рекламными проспектами, но я не припомню, чтобы недавно их
получала.
– И писем, подписанных фамилией Карри, вы тоже не получали?
– Карри? Конечно нет.
– Эта фамилия вообще ничего вам не говорит?
– Ничего. А почему она должна что-то мне говорить?
Хардкасл улыбнулся:
– Я и не думаю, что должна. Просто убитый так себя называл.
– Но это не была его настоящая фамилия?
– У нас есть некоторые причины так считать.
– Значит, он был мошенником? – допытывалась мисс Уотерхаус.
– Мы не можем это утверждать, пока не получим доказательств.
– Ну разумеется. Я знаю, что вы должны соблюдать
осторожность, – промолвила женщина. – В отличие от наших соседей, которые
болтают невесть что. Интересно, их никогда не привлекали за злословие?
– За клевету, – поправил сержант Лэм, заговорив в первый
раз.
Мисс Уотерхаус с удивлением воззрилась на него, как будто не
подозревала, что сержант является еще чем-то, кроме безмолвного придатка
инспектора Хардкасла.
– Мне жаль, что я не в состоянии вам помочь, – сказала она.
– Мне тоже, – вздохнул Хардкасл. – Человек с вашим
интеллектом, рассудительностью и способностью к наблюдениям был бы полезным
свидетелем.
– Я бы хотела что-нибудь увидеть, – произнесла мисс
Уотерхаус мечтательным, как у молодой девушки, тоном.
– А ваш брат, мистер Джеймс Уотерхаус?
– Джеймс никогда ничего не замечает, – с презрением ответила
мисс Уотерхаус. – К тому же он был в конторе Гейнсфорда и Суэттенхема на
Хай-стрит. Нет, Джеймс ничем не сумел бы вам помочь. Как я уже говорила, он не
приходит к ленчу.
– А где он обычно закусывает?
– Съедает сандвич с кофе в «Трех перьях». Очень приличный
ресторанчик – специально приспособлен для обслуживания занятых людей легкими
закусками.
– Благодарю вас, мисс Уотерхаус. Ну, не станем больше вас
задерживать.
Хардкасл поднялся и вышел в холл вместе с мисс Уотерхаус.
Колин Лэм поднял клюшку, стоявшую около двери.
– Отличная клюшка, – заметил он, взвесив ее в руке. – Вижу,
мисс Уотерхаус, вы приготовились к любым случайностям.
Женщина смутилась.
– Право, не знаю, как эта клюшка сюда попала, – стала она
оправдываться, забрав у Колина клюшку и вернув ее на прежнее место.
– Весьма разумная мера предосторожности, – одобрил Хардкасл.
Мисс Уотерхаус открыла дверь, и посетители удалились.
– Ну, – со вздохом промолвил Колин Лэм, – мы немногого
добились, несмотря на то что ты все время к ней подлизывался. Это твой
постоянный метод?
– С женщинами такого типа он дает недурные результаты.
Самоуверенные люди всегда неравнодушны к лести.
– Она мурлыкала, как кошка, добравшаяся до блюдца со
сливками, – усмехнулся Колин. – К сожалению, это не помогло нам выяснить ничего
интересного.
– Разве? – возразил Хардкасл.
Колин бросил на него быстрый взгляд:
– Что ты имеешь в виду?
– Очень маленький и, возможно, незначительный момент. Мисс
Пебмарш ходила на почту и в магазины, но вместо того, чтобы пойти направо,
повернула налево. А телефонный разговор с бюро, по словам мисс Мартиндейл,
состоялся примерно без десяти два.
Колин с любопытством посмотрел на инспектора:
– Ты все-таки считаешь, что туда звонила мисс Пебмарш,
несмотря на все ее отрицания? Держалась она довольно уверенно.
– Да, – согласился Хардкасл. – Весьма уверенно. – В его
голосе слышались странные нотки.
– Но если это сделала она, то зачем?
– В этом деле сплошное «зачем», – раздраженно отозвался
Хардкасл. – Зачем весь этот вздор? Если звонила мисс Пебмарш, зачем она просила
прислать именно эту девушку? Если звонил кто-то другой, зачем он хотел впутать
в эту историю мисс Пебмарш? Мы по-прежнему ничего не знаем. Будь мисс
Мартиндейл лично знакома с мисс Пебмарш, она могла бы сказать, был ли это ее
голос или по крайней мере похожий на него. Да, в доме 18 мы немногого достигли.
Посмотрим, не повезет ли нам больше в доме 20.
Глава 8
Дом 20 на Уилбрэхем-Крезент, помимо номера, имел название –
«Дайана-Лодж». Ворота, снабженные изнутри проволочными заграждениями, служили
надежным препятствием для непрошеных гостей. Меланхоличные неухоженные кусты
лавра представляли собой очередной барьер для тех, кому удастся перелезть через
калитку.
