– Словно мы брат и сестра, правда? Когда я вас увидел в зале, я был поражен нашим сходством. Повернитесь и позвольте мне взглянуть на вас. – Он дотронулся до ее подбородка. – М-м-м, да я боялся, что Николь положила тон, чтобы скрыть какие-нибудь дефекты кожи, но теперь я убедился, что их нет и в помине.
Морган резко откинула голову назад и заставила его опустить руку.
– Полагаю, что вы и есть мистер Шоу.
– Нет необходимости вам говорить это с таким видом, словно я какое-то насекомое. Да, я Терон Шоу. Вы можете называть меня по имени.
– Хорошо, мистер Шоу, – она подчеркнула официальность обращения. – Что вы собираетесь делать со своей рабыней?
– Рабыней? Да, конечно, вы должны испытывать по отношению ко мне некоторую враждебность из-за этого довольно вульгарного представления, которое устроила Николь. Но у меня действительно есть в отношении вас кое-какие планы. Однако сейчас уже довольно поздно и я устал. А завтра Рожество, и мы целый день можем обсуждать ваше будущее. Давайте поедем?
– Ваше желание – для меня закон.
– Ну когда же, наконец, вы оставите этот противный саркастический тон? Но вы его оставите, правда? Я хочу сказать, что цинизм не свойствен вашей натуре, верно?
Она промолчала, но он ее начинал удивлять.
– Позвольте мне попрощаться с подругой, – сказала Морган, услышав за спиной голос Джесси:
– Мне достался красавчик. Мои прислужницы сказали, что он очень, очень богат, а кроме того, хороший любовник.
Джесси счастливо улыбалась.
– Но они же мне сказали, что мадам Николь сыграла с тобой скверную шутку. Мне тебя очень жалко, Морган, ты заслуживаешь лучшего.
– Ты идешь, Джессика?
– Слышишь? Он зовет меня «Джессика». Развеселись, и, может быть, мы скоро увидимся. До свидания.
Они расцеловали друг друга в щеку и расстались.
Терон подсадил Морган в элегантный экипаж. Они ехали молча. И наконец остановились перед простым белым двухэтажным домом. Он был недавней постройки, но в отличие от многих новых зданий его фасад не имел никаких архитектурных украшений.
Однако интерьер дома ошеломил Морган. Такого ей еще не приходилось видеть. Терон внимательно наблюдал за ее реакцией, и ее удивленное восклицание его обрадовало.
– Значит, тебе дом нравится?
– Он прекрасен. Я ничего никогда не видела, что могло бы с ним сравниться.
– Ну, знаешь, ведь этим я как раз и занимаюсь. Я собиратель и коллекционер. Большинство людей украшают свои дома в соответствии с современной модой, но я отбираю только то, что мне нравится. Вот почему китайский фарфор у меня соседствует с марокканскими коврами. Вот этот голубой стул из Италии относится к концу семнадцатого столетия. Мне сказали, что его изготовили специально для короля, но посредник не мог точно сказать, какого. – Глаза его смеялись.
Терон подвел ее к великолепной витой лестнице, поручни которой поддерживали перила, выполненные из дерева в виде гирлянд цветов и виноградных лоз.
– А эту лестницу я привез с вашего родного Юга. Тот дом сгорел, но лестница, в числе немногих предметов, уцелела и совершенно не пострадала. Тебе известно что-нибудь о живописи эпохи Возрождения? Вот Брейгель, вот Рембрандт, а вот новый художник, Энгр. Мне нравится изгиб этой женской спины, а тебе? Конечно, физически он невозможен, но какая чудесная линия!
Морган с трудом усваивала то, о чем он говорил.
– Морган, ты устала. Пожалуйста, прости. Вот твоя комната. Боюсь, что сегодня вечером тебе придется самой о себе позаботиться. Я не рассчитывал, что вечером буду принимать у себя гостью… Но утром тебе во всем будет уже помогать Жанетта. Что я могу для тебя еще сделать? Хочешь есть?
Она молча покачала головой. Он пожелал ей покойной ночи и ушел. Она осталась у закрытой двери, а ее маленькая дорожная сумка с ночными принадлежностями стояла на полу.
Если утонченность и элегантность внутренних покоев дома восхитили ее, то при виде спальни у нее захватило дух. Стены были обтянуты бледно-голубым шелком с легким тканым узором. Потолок был белый. Пол выложен отполированным, как зеркало, паркетом, с разбросанными там и сям белыми ковриками. Огромная постель была застлана той же тканью, что на стенах. Здесь были еще низенький туалетный столик, высокий комод на ножках и застекленный шкаф – все из того же дерева медового цвета, что и паркет. В шкафу стояло несколько искусно изваянных статуэток из жадеита Здесь не было ни одной мелочи, которая казалась бы чужеродной, не предназначенной специально для этой комнаты.
Через несколько секунд она обрела способность размышлять трезво, ведь вскоре должен был вернуться Терон, чтобы осуществить свое право владения ею. Она быстро сняла коричневое дорожное платье и натянула розовый халат, который ей подарила мадам Николь. В этой прекрасной комнате халат выглядел неказисто.
Она взяла щетку с туалетного столика и расчесала волосы. Здесь же стоял зеленый мраморный косметический набор – почти из двадцати предметов – для приведения в порядок ногтей и волос. Она легла в постель, задула лампу и несколько минут ждала прихода Терона. Но день был слишком утомительный, и она скоро заснула.
Когда Морган проснулась, солнце уже заливало комнату ярким светом. У кровати стояла молодая женщина в черно-белой униформе горничной и, улыбаясь, смотрела на Морган. Улыбка обнажала ее белые и совершенно ровные зубы.
– Доброе утро. Мистер Шоу сказал, чтобы я вас не будила, но так как вы проснулись, он с удовольствием позавтракает в вашем обществе.
– Полагаю, что у меня нет выбора, – пробормотала Морган.
Горничная удивленно взглянула на нее, А потом сказала:
– Меня зовут Жаннетта. Мистер Шоу говорил, что вы будете его новой помощницей.
Теперь уже чувство удивления испытала Морган.
– Помощницей? – И заметила, что Жаннетта слегка нахмурилась при виде ее дешевого коричневого платья, лежавшего на стуле.
– Извините, мэм. Я сейчас же найду вам другое.
И через несколько секунд Жаннетта вернулась с платьем из блестящего голубого шелка, украшенного опушкой из перьев марабу у шеи и на подоле.
– Прекрасное, правда? У мистера Шоу такой изысканный вкус.
Терон завтракал и читал газету. Увидев Морган, он встал и подвел ее за руку к стулу рядом и усадил.
– Надеюсь, вы хорошо выспались?
Морган не знала, что и думать об этом человеке. Когда из комнаты ушел дворецкий, Терон повернулся к ней:
– Правда же, Морган, нет никакой причины смотреть на меня взглядом запуганного кролика и. отодвигаться подальше. Сейчас все слуги в квартале станут сплетничать, будто я вас побил.
Прежде чем она нашлась что ответить, вернулся дворецкий с блюдом, покрытым куполообразной фарфоровой крышкой в том же стиле, что и блюдо. Он поставил его перед ней и снял крышку.
