– С женщинами! – всхлипывая, воскликнула Капли и стала вытирать глаза. – Талис все время, каждый день с красивыми женщинами, и эти женщины прекрасно одеты, и у них такие фигуры, как… как… – Она посмотрела на свою плоскую грудь. – Он только и делает что болтает с ними, любезничает и сыплет комплименты. Они постоянно вокруг него вертятся. Он оказывает им всяческие услуги, вывозит их кататься на лошадях, касается их, целует их и все такое. Он занимается любовью с ними днем и ночью. Это никогда не прекращается. Он…
При этих словах Уилл посмотрел на нее с усмешкой:
– Занимается любовью днем и ночью? Талис? Да как же он в таком случае умудряется проспать те двенадцать часов, которые ему необходимы?
Калли не улыбнулась в ответ.
– Это уже не тот Талис, которого мы знали. Теперь это… Животное! Он больше не человек. Если ты его сейчас увидишь, ты его возненавидишь!
– Ну, разумеется, разумеется… А скажи-ка мне, кто этот молодой человек, который разлегся тут под деревом и рассматривает тебя? И еще – что ты тут делаешь со всей этой гадостью? – Уилл обвел рукой Ядовитый Сад, с явным отвращением глядя на опасные растения, которые не мог не узнать.
– Он? Да никто. Просто так. Какой-то Аллен Фробишер. – Калли равнодушно махнула рукой. – Талис врет всем этим женщинам. Например, говорит им, что не умеет петь, а ведь умеет. Он хочет, чтобы они вертелись вокруг него и все ему показывали. Ты же знаешь, что он все прекрасно умеет делать сам! Если что-то вообще можно сделать, то он это непременно сделает, но когда они рядом, он притворяется, что ничего не может. Меня от него просто тошнит! Он…
– И кто он такой, этот Аллен Фробишер? – стоял на своем Уилл.
– Понятия не имею. Приходит сюда. Наверное, его ко мне подослала эта леди Алида. Мне она ужасно не понравилась. Наверняка у нее какие-то планы на Талиса. А сейчас от Талиса можно ожидать чего угодно. Его хоть сам дьявол будет использовать, он этого не поймет. Конечно, дьявол может добиться от него чего угодно, если предложит ему женщину. Он душу продаст, чтобы только женщины вокруг него вертелись. Ему ничего другого попросту не надо. Он…
– Калли! – прервал ее Уилл. – Пожалуйста, забудь, что у Талиса много женщин, и постарайся сосредоточиться на других вещах. Скажи-ка мне…
– Много женщин – это не то слово! У него тысячи женщин! Столько женщин во всем мире нет, сколько их вертится там вокруг него. Когда-то он хотел быть рыцарем. Ему показали женщин, и он уже забыл обо всем на свете. Теперь ему надо одно – женщины. У собак и то больше благородства, чем у него! Теперь у него там…
– Он видел тебя с этим Алленом Фробишером?
– …Там целый гарем, он погряз в грехе, он стал развратен, как… – Когда она наконец расслышала вопрос Уилла, она довольно улыбнулась. – Да, он нас видел. – Она насмешливо хихикнула. – Аллену нравятся мои волосы, и история, которую я рассказала, ему тоже понравилась.
Уилл, вздохнув, покачала головой.
– Ты отдаешь себе отчет, Калли, как это выглядит со стороны? Ты понимаешь, кто такой этот Фробишер? – Когда она посмотрела на него в недоумении, он спросил:
– Ну хоть ты понимаешь, что этот парень очень красив?
Калли уставилась на Уилла с таким видом, как будто он сошел с ума и несет чепуху.
– Красив? Он?! Да у него же волосы светлые! – Она произнесла это с вежливым отвращением, как будто Уилл был слепой, иначе он заметил бы это и разделил ее отвращение. – И глаза у него голубые. А кожа такого цвета, как непропеченное тесто! И ноги – такие тощие, как у цыпленка. – Она обернулась к Уиллу и говорила медленно, прямо ему в лицо, как будто была уверена, что тот не может понять простейших вещей:
– И к тому же Аллен Фробишер невысокий.
– Ну, понятно: если молодой человек не похож на Талиса, не такой же высоченный, как он, значит, он уже и не может быть красивым?
Калли с гордостью откинула голову:
– Я такого не говорила. Я уверена, что на свете существует масса красивейших мужчин!
Немного помолчав, Уилл поинтересовался:
– Вот в последние месяцы ты и насмотрелась на мужчин. Кто из них был особенно красив?
– Очень много из них было красивых, – упрямо повторила она, – много, много, очень много
– Я жду какого-нибудь одного имени. Скажи, кто-нибудь из них показался тебе хоть наполовину таким же замечательным, как твой возлюбленный Талис?
– Он, во-первых, не мой возлюбленный, а во-вторых, вовсе не замечательный, – сказала она, смотря в сторону. Потом внезапно резко повернулась к нему, бросилась ему на грудь и принялась горько плакать, повторяя:
– Никого на свете нет лучше, чем Талис. Никого, он красивее, чем все остальные, он красивее, чем все что угодно, чем само солнце, только он меня забыл. Я ему больше не нужна. Он даже обо мне не думает. Он думает только обо всех тех женщинах, что там вокруг него… Он думает о них все время.
– Ночью, наверное, он спит.
– Нет, – ответила она, качая головой. – Мои слезы ему не дают уснуть, и я рада. Я рада, что я ему мешаю. Я хочу, чтобы он вообще не спал. Надеюсь, что сделаю его несчастным.
Уилл погладил Калли по спине и ничего не ответил. Они с Талисом росли в полном одиночестве, привыкли друг к другу и не отдавали себе отчета в том, что кое-что из того, что они говорили, со стороны звучало довольно странно. Калли понятия не имела, что никто из других людей никогда не знает «в уме» (так она всегда это называла), где находится или что делает какой-то другой человек.
Когда они были еще маленькими детьми, несколько раз было так, что Талис не приходил домой с наступлением темноты. Мег сразу же начинала сходить с ума, но очень скоро они с Уиллом поняли, что волноваться нужно только в том случае, если волнуется Калли. В первый раз, когда Талис так «пропал», Уилл велел Калли помочь искать его.
– Да он сейчас придет, – заявила она спокойно. – Я в уме знаю, что с ним ничего не случилось. – И действительно, очень скоро Талис появился.
После этого стало обычным делом спрашивать у одного из детей, что он знает «в уме» о другом. И сейчас, когда Калли сказала, что Талис не спит и что ему мешают слезы Калли, Уилл знал, что она не придумывает.
Но Калли, казалось, не понимала той простой вещи, что если связь между ними настолько сильна, что ее слезы ночью не дают ему спать, то нет никакой угрозы, что Талис влюбится в другую женщину.
– Ну все, все, Калли, хватит, не плачь. – Уилл отодвинул ее от себя. – Я хочу, чтобы ты мне все-все рассказала. А тебе самой неужели не хочется ничего узнать насчет Мег? Ты разве уже забыла Мег? А она сушеных персиков послала Талису и тебе.
– Он никаких сушеных персиков не заслуживает, – воскликнула Калли. – Я бы ему с удовольствием сделала пирог с чем-нибудь из этого. – Она показала рукой на ядовитые растения, которые их окружали.
