В статье с изумлением сообщалось о том, как Уилдинг дал крошечной рекламной компании в Абернети четыре миллиона долларов с условием, что она будет рекламировать новое детское питание в национальном масштабе. До появления Джейсона Уилдинга эта компания рекламировала лишь местный бизнес в местной газете. Но, ко всеобщему удивлению и несомненному восторгу, говорилось в статье, эта мелкая рекламная компания делала большую работу. «Кто забудет рекламу на ТВ, а которой на экране фигурировал ребенок с сияющим лицом? — спрашивал автор статьи. — Пли другую, с изображением хозяйки, поливающей крекеры содержимым кувшина фирмы Чарльз и К»".
В этом году рекламная компания имела большой успех, и «Чарльз и К» была названа одной из самых быстро растущих компаний страны. «И во г теперь она превращается в международную как по масштабам продаж, так и по ассортименту. Кто мог бы подумать о возможности включить в меню младенца бефстроганов?»
Весь ассортимент детского питания производится в Абернети, штат Кентукки, что обеспечивает тысячи рабочих мест городу, в котором в прошлом были безработными пятьдесят два процента населения. «А те немногие, что имели работу, работали не в городе — отмечалось в статье. — Но Джейсон Уилдинг изменил это положение».
У Эйми были и другие статьи, касавшиеся в меньшей мере фактов и в большей той философии, руководствуясь которой, Уилдинг сделал то, что он сделал. «Для чего это ему нужно — вот вопрос, на который все хотят получить ответ. Почему этот человек делает так много, получая от этого так мало? Ходили слухи о том, что Джейсон Уилдинг даже не имеет своей доли в компании по производству детского питания Чарльз и К»", но в это никто не верил".
Эйми спрятала статьи в сумку и снова закрыла глаза. Как она отреагирует на встречу с ним? Изменился ли он за эти последние два года? О его личной жизни газеты ничего не писали, и ей было известно лишь то, что он встречался с женщинами, но до сих пор не женат.
— Спать! — громко прошептала она, словно в ее власти было обуздать мысли, а когда заснуть ей так и не удалось, Эйми достала этюдник и принялась рисовать. В самолете было прохладно; где-то она прочитала, что авиакомпании поддерживают в салонах самолетов такую температуру, чтобы пассажиры спокойно дремали в креслах, потому что в тепле они просыпаются и принимаются разговаривать и ходить по салону. «Словно мы ящерицы», — подумала тогда Эйми.
Милдред сказала, что Джейсону были нужны сюжеты из «Тысячи и одной ночи», и поэтому Эйми потратила довольно много времени на просмотр имевшихся иллюстраций, чтобы составить себе какое-то представление о том, что предстояло делать. Поскольку все сказки Шехерезады были так или иначе связаны либо с сексом, либо с крайней жестокостью, она плохо представляла себе, как иллюстрировать их фресками в публичной библиотеке.
— Ты сможешь это сделать, — сказал ей Милдред. — И выдержишь, когда увидишь Джейсона снова. Он по-прежнему любит тебя и Макса.
— Разумеется, — согласилась Эйми. — Но почему он встречался чуть ли не со всеми женщинами в Абернети, по крайней мере, так написано в одной из статей. И не очень-то пытался меня найти, не так ли?
— Эйми, он… — начала было Милдред, но Эйми оборвала ее.
— Послушайте, между нами ничего не было, кроме того, что он считал меня объектом благотворительности. Ему так понравилось разыгрывать передо мной роль Санта-Клауса, что он решил сделать то же самое перед целым городом. Он еще не поставил себе памятник?
— Эйми, все совсем не так. Ему здесь нелегко. Тебе следует встретиться с Дорин.
— А, верно. Запомните, пожалуйста, я намерена провести в Абернети всего лишь шесть недель. И могу не успеть встретиться со всеми женщинами, с которыми он имел дело.
— Ладно, дело твое, — заметила Милдред. — Я прошу лишь об одном — чтобы ты приехала сюда с моим внуком и дала мне на него посмотреть. Пожалуйста, прошу тебя. Ты не можешь быть такой жестокой, чтобы отказать в этом его бабушке…
— Хорошо, — согласилась Эйми, — я сделаю это. Джейсон знает, что я должна приехать?
— Нет. Он понятия не имеет о том, что кому-то известно, где ты находишься. Ни о том, что об этом давно знаю я. А теперь скажи мне, мой внук хоть научился ползать?
— Нет. Он то сидит на месте, то бегает сломя голову. Милдред, не могли бы вы быть помягче?
— Нет. Я и так достаточно добра, не правда ли?
Эйми невольно улыбнулась.
— Вы хорошая, — мягко сказал она, — самая хорошая.
И вот Эйми в самолете, а рядом с нею спит Макс. Она возвращается в Абернети, чтобы встретиться с человеком, чей образ преследовал все ее мысли в течение двух лет. Но что бы она ни думала, что бы ни читала и что бы не говорила ей Милдред, Эйми была уверена, что, оставив Джейсона два года назад, поступила правильно. Может быть, он не, изменился, может быть, все еще пытается прокладывать себе дорогу деньгами ко всему, что хочет получить, но она-то, несомненно, изменилась. Она уже не та наивная маленькая Эйми, ожидавшая мужчину, который придет и позаботится о ней.
Однако при всей своей тогдашней наивности Эйми тем ранним рождественским утром нашла в себе смелость уйти. И теперь, спустя два года, она удивилась этой смелости, порожденной страхом, потому что она предвидела будущее без свободы.
Перед нею предстало будущее, в котором она и Макс, а также другие дети, которые у нее были бы, будут подавлены машиной по имени Джейсон Уилдниг.
И она уехала на автобусе из Абернети в Нью-Йорк, где позвонила подруге, с которой вместе училась. Они дружили много лет, и та была очень рада приезду Эйми. И именно она устроила Эйми встречу в одном издательстве, где главный редактор посмотрел ее рисунки и представил ей работу по иллюстрированию детских книг, а подруга помогла с наймом квартиры и няни для Макса. Разумеется, очень пригодился жемчуг, подаренный Эйми Дэвидом. Она была крайне удивлена, узнав, что он натуральный, и вырученные за него деньги позволили ей обставить квартиру и заплатить за нее за четыре месяца вперед"
Она поступила правильно, думала Эйми, глядя на свой этюдник. Она не была ни богата, ни знаменита, но стала независимой. И Макс был счастлив. Он посещал игровую группу три дня в неделю, и каждую свободную минуту Эйми посвящал ему.
Что же до мужчин, то у Эйми на них просто не хватало времени. Между работой и Максом времени оставалось мало. В уик-энд они очень часто уходили к ее редакторше и ее мужу Алексу, у которых была дочь. Алекс чисто по-мужски играл с Максом, и этого мальчику, по-видимому, было достаточно. Вскоре Эйми решила, что не мешало бы подумать о мужчинах, но дело до этого пока не дошло.
Она стал бегло набрасывать эскизы фресок, которыми должна быть расписана публичная библиотека в Абернети, и не удивилась тому, что каждый из мужских персонажей оказывался похожим на Джейсона.
Когда самолет приземлился, Эйми показалось, что сердце ее бьется возле самого горла. Она осторожно разбудила Макса, выразившего недовольство тем, что недосмотрел свой сон, но когда увидел, что они оказались на новом месте, его любопытство отодвинуло капризы на второй план. В терминале Макса было трудно удержать от желания прокатиться на багажной карусели.
