На пятый день Дэвид считал своей святой обязанностью быть на
улице в 3.45. И, конечно же, куколка проезжала мимо, на этот раз везя еду в
очаровательной авоське с портретом Кларка Гейбла с одной стороны. Проносясь
мимо, она сверкнула Дэвиду улыбкой и вдруг сказала:
— Какой вы клевый!
Уже в следующее мгновение она покраснела, поняв, что не
собиралась произносить эти слова вслух.
А Дэвид, впервые увидев куколку с близкого расстояния, был
поражен. Это была барышня лет двадцати или двадцати пяти, излучавшая энергию и
красоту, которой суждено украшать афиши на бульваре Сансет. Действительно, она
отличалась поразительной красотой. Девушка свернула за угол у Ла-Бреа и
исчезла.
«Наверно, мне показалось, что она так сказала», —
подумал Дэвид, направляясь в свое любимое кафе. Он выбрал место у окна и
раскрыл номер «Свободной прессы Лос-Анджелеса», вложенный в «Еженедельник
Лос-Анджелеса», чтобы помечтать наяву о посещении одного из садо-мазо салонов,
реклама которого помещалась в первом издании.
Как постоянный клиент, Дэвид не стал делать заказ, ибо
стоило ему сесть, как Брук Нойман уже начала готовить его обычный двойной
«капучино».
Брук была самой выдающейся студенткой по предмету мировая
литература, который преподавал Дэвид. У нее не было матери. Отец зарабатывал на
жизнь эстрадным комиком, и Брук приходилось трудиться в нескольких местах на полставки,
чтобы были деньги на мелкие расходы. Дэвид много раз беседовал с ней и
обнаружил, что она и оригинальна, и очаровательна.
Грациозное тело Брук, красивые черты лица, черные
шелковистые волосы не производили впечатления на Дэвида, ибо он не думал о
своих ученицах в этом ключе, хотя и не мог не заметить, что она, возможно, была
единственной в средней школе Голливуда, кто равнодушен к пирсингу, татуировке,
а волосы у нее не меняют цвет еженедельно.
Дружок Брук, надменный мальчик из немецкой семьи по имени
Вилли Кроненберг, был вторым выдающимся учеником в классе, но Дэвида не
интересовала личность этого насмешливого мальчика, и он не понимал, что Брук
нашла в нем, если не считать привлекательной внешности и хорошего среднего балла.
Пребывая в блаженном неведении о том, что Брук влюблена в
него, Дэвид даже не потрудился прикрыть газету с объявлениями, когда та
принесла ему кофе. В то мгновение Дэвид не мог бы закрыть ее, даже если бы
хотел, ибо только что увидел фотографию, приковавшую его внимание. Среди
центрального разворота на фоне престижного садо-мазо клуба под названием
«Башня» красовалась его куколка! Девушка, которую он видел на коньках несколько
минут назад и за которой наблюдал из окна целую неделю, рекламировалась как покорная
и, вырядившись в кожаное платье без рукавов, с озорным видом восседала на
скамье, а рядом лежала лопаточка. Сердце Дэвида екнуло так, что он чуть не
подавился.
Куколка доступна для сеансов! Его куколка. Прямо здесь, в
Голливуде. В рекламном объявлении она именовалась Хоуп, поклонница литературы и
мечтательница. Дэвид взял это на заметку.
— Никак не дождусь, когда стану взрослой и смогу
работать в садо-мазо клубе, — мимоходом заметила Брук. Дэвид взглянул на
нее и улыбнулся, он привык к ее циничному юмору. — И особенно в этом
клубе, — добавила она, продолжая удивлять его. — Я уже два года слежу
за его рекламой.
— Почему в этом? — небрежно спросил он, думая,
обладает ли она такой же интуицией, как и зрелым умом.
— Из-за хозяйки, конечно, — ответила Брук. —
Мне нравится, что она никогда не снимает очки. Я писала ей несколько раз, но
она твердо стоит на том, что туда нельзя приходить, пока мне не исполнится
восемнадцать лет.
— Брук, ты удивляешь меня. — Дэвид чуть не
задохнулся от ее беззастенчивости. Тем временем он подумал про себя: «Дело
решено, сегодня я иду в „Башню“!»
Брук покинула его, чтобы обслужить другого посетителя, а
Дэвид курил и смотрел в окно. Наконец он встал и направился к телефону в
глубине кафе. Он набрал номер «Башни». Ему тут же ответили.
— Здравствуйте! — отозвался ласкающий слух голос.
— Здравствуйте, — произнес он своим нежным
голосом. — Я слежу за вашей рекламой в «Свободной прессе», и мне хотелось
узнать, что включает посещение вашего клуба.
— А что вас конкретно интересует?
— Сеанс порки.
— Пассивная или активная роль?
— Активная.
— Получасовой сеанс стоит сто, а час сто шестьдесят
долларов. Сегодня можно выпороть Черри и Хоуп.
— Я бы хотел встретиться с Хоуп, если это
возможно, — сказал Дэвид, дрожа от волнения от такой удачи.
— Сейчас она свободна, — вежливо ответил молодой
женский голос.
— Где вы находитесь?
Хозяйка клуба дала Дэвиду адрес улицы в четырех кварталах от
того места, где он находился. Дэвид обещал явиться через пятнадцать минут и
пошел к прилавку оплатить счет.
Брук, которая явно была занята все время, пока Дэвид
разговаривал по телефону, тем не менее следила за выражением его лица и
заметила, что тот, прежде чем позвонить, изучал газетный разворот с рекламой
клуба. Выходя из кафе, он сгреб газеты и ушел в такой спешке, какую она за ним
раньше не замечала.
Бросившись к телефону, она опустила монету в двадцать пять
центов и нажала кнопку повторного набора номера. Отозвался тот же самый
медоточивый голос, и Брук не сразу решилась ответить.
— Хозяйка Хильдегард?
— Да. — Голос стал еще слаще.
— Это я, Брук Нойман. Вы меня помните? Девушка, которая
вам писала.
— Конечно, я помню, дорогая. Но ты ведь не забыла мои
слова — я говорила, что не смогу даже говорить с тобой, пока тебе не исполнится
восемнадцать? — В голосе Хильдегард прозвучало едва заметное раздражение.
— Извините, — робко ответила Брук и повесила
трубку. Затем она выбежала из кафе проверить, находится ли мистер Лоуренс в
поле зрения. Ей повезло — она заметила своего учителя на другой стороне улицы у
банкомата. «Здорово, он действительно собирается туда!» — сказала она про себя
и снова вбежала в кафе, чтобы сообщить боссу, что ей срочно понадобился
свободный часок для одного поручения. Брук забрала видеокамеру, без которой
никогда не ходила на важные встречи, и выскочила на улицу.
Мистер Лоуренс бодро шагал по бульвару Сансет. Брук
следовала за ним на некотором расстоянии, снимая ребят на улице. В одиннадцать
лет она решила стать кинорежиссером и с тех пор посвящала свободное время
просмотру фильмов, отснятому материалу и написанию сценариев.
Она легко дошла вслед за мистером Лоуренсом до тихой
обедневшей боковой улицы, на которой расположился белый деревянный дом клуба
«Башня». Ей даже удалось заснять мистера Лоуренса в тот момент, когда тот
постучал в дверь и ему открыла великолепная красавица со светлыми волосами.
