Шлеп! Прозвучал резкий удар. С ее губ сорвался приглушенный
крик.
— Помните, Лупе, никакого шума.
Дэвид наносил размеренные удары и не сразу отрывал указку,
прежде чем наносить следующий. На тех местах оливкового цвета кожи, куда
аккуратно опускалась указка, появлялись розоватые полосы. Лупе стонала после
каждого удара, но подняла свою попу выше. Она признавала, что учитель способен
быть очаровательно строгим. Оглянувшись, она с волнением увидела, как от
сосредоточенности наморщился его лоб. Дэвид заметил, что она смотрит на него, и
сощурил глаза. Она тут же отвернулась и уставилась перед собой.
— У вас такая миниатюрная попочка, что мне нелегко
прицелиться, — жаловался он, нанося удары, от которых она вздрагивала.
Дело приближалось к настоящей порке, и каждый удар не только жалил поверхность
шелковистой кожи, но и глубоко отдавался в ее крепкой мускулистой плоти. Ей
предоставилась краткая передышка между ударами, во время которой Дэвиду стоило
огромной силы воли, чтобы нежно не погладить ее красневшую попочку.
— Похоже, вам больше нравится роскошная задница
толстухи из соседнего кабинета.
— Лупе, с того момента, как вы вошли сюда, это третий
грубый эпитет, который вы отпускаете в адрес моей симпатичной коллеги. —
Теперь Дэвид в отместку за эти оскорбления в адрес мисс Роуан нанес самый
крепкий удар. От него Лупе выпрямилась и, взвыв, схватилась за попу. —
Продолжим?
Он снова наклонил ее через стол.
Лупе со злостью сбросила трусики и заняла прежнее положение,
не прижимая ногу к ноге, как прежде, а широко расставила их. Она весьма
соблазнительно выпятила свою восхитительную щель.
— Как нехорошо выставлять свои прелести перед женатым
мужчиной, — корил он ее, нанося еще один крепкий удар. Она покачнулась, но
устояла и покрылась потом от возбуждения. Не трогать ее означало блюсти
самодисциплину, служившую Дэвиду необходимым противовесом всем остальным
правилам, которые он нарушал.
— Я ждала, когда вы мне сделаете комплимент.
— Моя дорогая, вся эта беседа — комплимент. Однако
решимость Дэвида начинала слабеть, когда ему вздумалось потрогать ее между ног
указкой. Это позволило осторожно коснуться ее прелести, не пользуясь руками.
Когда он убрал указку, та оказалась влажной. А Лупе, похоже, была готова
вот-вот разразиться оргазмом.
Дэвид не мог устоять перед красотой и доступностью Лупе,
дополненной ее изумительной реакцией на порку. Он повернул ее к себе лицом и
взял за плечи.
— Если все останется между нами, вы испытаете райское
наслаждение, — твердо пообещал он.
— Я ничего не скажу, даже если меня будут
пытать, — тут же согласилась Лупе, за свою жизнь не сумевшая сохранить ни
единого секрета.
— В таком случае… — Он не договорил, взял ее за руку и
повел к маленькому кожаному дивану. Сев, он положил ее себе на колени.
— Вы собираетесь отшлепать меня?
— Это было бы слишком шумно, — с сожалением сказал
он, задрал ей юбку и снова оголил попочку. — Но мне показалось, что вам
эта поза может понравиться.
Он развел ей ноги и ловкими пальцами раздвинул коралловые
срамные губы. Дэвид обнажил ее, волнуясь как наркоман, разворачивающий пакет с
зельем. Он больше не мог устоять перед искушением и засунул средний палец в ее
кремовые тесные глубины. Лупе издала тихий, но довольный звук и тут же прижалась
к его коленям. Еще один палец проник в ее влагалище, а другая рука Дэвида
сжала, потом раздвинула ягодицы.
— Ну, пожалуйста! — воскликнула она.
— Что вы хотите?
— Я не могу сказать, — призналась она. — О!
Дэвид начал легко шлепать, затем возбуждать ее, проникая
глубоко в тесное заднее отверстие. Через пару минут Лупе бурно кончила. Об этом
говорили содрогания ее тела. Дэвид снова натянул ей юбку и усадил ее на диван.
Он поборол импульсивное желание обнять ее, интуитивно чувствуя, что Хоуп это не
понравится. Он смахнул завитушку волос с ее лица и поправил ей воротник.
— Мисс Фримен, я вас отпускаю!
НЕ ТАК БЫСТРО!
Хоуп поведала Хьюго Сэндсу о том, что мисс Роуан надо найти
дружка.
Разговор состоялся в кабинете Хьюго, где он потчевал Хоуп
чаем и другими лакомствами. Ливни в конце апреля затопили мощеные улицы
Рэндом-Пойнта, бренчание колокольчика возвестило приход нескольких постоянных
посетителей, а хорошенькая гостья смотрела, как издатель журнала о порке
просматривает базу данных в поисках безупречного холостяка, который мог бы
удовлетворить потребности мисс Роуан.
— Вы женаты всего два месяца, а у Дэвида уже роман? А
мне казалось, что я развращен, — говорил Хьюго.
— Все это похоже на невинную порку, если верить
любимому, но мне точно не станет лучше, пока пристрастия этой барышни не будут
удовлетворены.
— Как выглядит эта похитительница мужей?
— О! Она прелестна. Ей только что стукнуло тридцать,
элитарное образование, естественная блондинка, персиковый цвет кожи, склонна к
полноте, тонкий вкус, очень женственна и покорна.
— Если все это правда, то Амброуз Бартлетт вполне
подойдет, — сказал Хьюго, просматривая данные своего друга и клиента.
— Мне нравится это имя.
— Если мисс Роуан ему понравится, то ей здорово
повезет.
— Почему?
— Ему принадлежит универсальный магазин «Бартлетт» в
Вулбридже. Знаешь этот магазин?
— Да, единственный магазин на мысе, где продаются чулки
«Фогал». Хьюго, как он выглядит?
— Ему перевалило за сорок, опытный, педантичный и очень
властный. Управляет этим магазином как сам фон Строхейм.
— Что еще?
— Он пресыщен. Играет на Сцене уже лет пятнадцать и
утверждает, будто еще не встретил покорную женщину с мозгами. Насколько я
помню, он также предпочитает такое тело, как у тебя. Как пышна эта мисс Роуан?
— Если убавить десять футов, то настоящая Мерилин
Монро.
— Гм. Нам удастся посадить ее на диету до первой
встречи?
— Не смеши! Эта девочка настоящая куколка. Не забывай,
она увела от меня Дэвида. К тому же она наделена мозгами, которые ищет мистер
Бартлетт, а на Сцене она практически девственница. Неужели этот старый
распутник сможет устоять?
— Думаю, он с гораздо большей радостью согласится на
профессиональные услуги местной кинозвезды. — Хьюго улыбнулся и провел
рукой по ее совсем новым темно-синим джинсам. Прежде чем уехать с побережья
прошлой зимой, Хоуп снималась в ряде фильмов, известных лишь посвященным, а
такой коллекционер, как Амброуз, уж наверняка завладел ими.
