— Оттягиваете время, да? — Угу.
Она откусила кусочек бельгийского шоколадного мусса.
— Знаете, если будете есть такие вещи, то не успеете
опомниться, как снова дойдете до десятого размера, — раздраженно
предостерег он.
— Гм. Вот теперь вы уж точно сегодня ничего не получите
от меня, — холодно заметила она.
— В таком случае долг магазину остается в силе!
— Я так и знала, что вы об этом говорили
несерьезно. — Пола пожала плечами.
— Нет, я говорил серьезно.
— Вы хотели произвести на меня впечатление.
— Значит, вы сомневаетесь, что я могу стереть ваш долг
своему магазину нажатием клавиши?
— Сомневаюсь.
Амброуз взял ее за руку, подвел к компьютеру. Снова открыв
запись с ее долгами, он при ней стал печатать: «Оплачено полностью, считая с
указанной даты».
— Видите, я все же сделал это, чтобы доказать вашу
неправоту.
— Что ж, вам лучше стереть эту запись, потому что я не
собираюсь заниматься сексом с человеком, с которым я знакома лишь сорок семь
минут.
Она пошла доедать десерт, он последовал за ней.
— Послушайте, Пола. Признаюсь, мне не следовало
торопить события.
Он взял вилку у нее из рук и начал кормить ее тортом. Затем
он вылил щедрую порцию «Амаретто» в ее кофе.
— Хотите споить меня, надеясь, что я снова начну вести
себя подобно шлюхе?
— Вы сообразительны.
— Вы извините меня? — Пола схватила свою сумочку,
одежду и вошла в находившуюся рядом ванную. Выйдя оттуда полностью одетая, она
протянула ему конверт. — Похоже, ко мне попал конверт, предназначенный для
вашего торговца наркотиками.
— Глупо. Это карманные деньги для вас.
— Карманные деньги?
— На покупки.
— Так принято на Сцене?
— Точно не знаю, — коротко ответил он, желая
сменить тему.
Пола бросила конверт на приставной столик.
— Почему вы оделись?
— Раздетой мне вдруг стало не по себе.
— Просто не понимаю эту перемену, произошедшую с вами
за последние несколько минут. Вы вели себя так хорошо.
— Вы хотите сказать, что я вела себя так плохо. Я
казалась до смешного доступной, и вы были готовы воспользоваться этим, если
можно так выразиться, самым решительным способом, даже не спрашивая на то
разрешения.
— Все покорные доступны. Вы так созданы. К тому же
разве таким словом можно пользоваться освобожденной женщине нового тысячелетия?
Слово «доступная» не используется с тех пор, как вы появились на свет.
Пола пожала плечами, но позволила ему налить себе еще чашку
кофе с ликером.
— У вас есть дружок? — Нет.
— Нет никого?
— Я встречаюсь с одним джентльменом, но только ради
игры и без секса. Он женат.
— Его жена знает?
— О да. Собственно, как раз она-то и уговорила Хьюго
устроить нам это свидание. Она хочет подсунуть меня вам. Серьезно.
— Что ж, она правильно рассчитала. Я с радостью избавлю
вас от ее мужа. Если откровенно, то с этого дня я вам запрещаю играть с этим
двуличным негодяем.
— Глупо. Почему я должна вас слушать? Пола закурила
сигарету.
— Вы жили с мужчиной?
— Нет, и не собираюсь.
— Правда?
— Мужчины всегда так милы, но до тех пор, пока не
живешь с ними вместе. После этого они ни на что больше не способны, кроме как
все портить.
— А что, если бы вы жили в доме богатого мужчины со
слугами, которые освободили бы вас от всех забот?
— Пока я об этом не думала.
— Может, в один прекрасный день подумаете. Пола пожала
плечами, потягивая кофе.
— Вы молодец, — подбадривал он.
— Видите ли, все это для меня так ново, —
объяснила она в порыве откровенности.
— Что, дорогая?
— Все это дело с испытанием собственных фантазий.
Джентльмен, с которым я играю, никогда не дотрагивался до моих интимных мест, а
о попытке вступить со мной в сексуальные отношения и говорить нечего. А вы
напугали меня. Вот и все.
— Вы всего лишь играете в то, что известно под
названием чистого BD, — просветил ее Амброуз. — Вы уверены, что
хотите продолжать в том же духе?
— Нет, но лучше не спешить так.
— Понимаю.
Он взял ее за руку, подвел к дивану и поставил на колени.
Затем он задрал ей юбку и без всяких церемоний стянул трусики.
Пола не возражала, когда он ладонью обновил розовый цвет на
ее жемчужных ягодицах.
— Вы никогда не будете жить с другим мужчиной, правда?
Обещаю, через две недели я сделаю вас своей женой.
— Вам этого хочется?
— Почему бы и нет? Похоже, я никогда не видел более
изящной попочки.
— Ай! Мне становится больно!
— Мои ласки вам пришлись не по вкусу, получайте вот
это.
— Они мне были по вкусу.
— Но вы остановили меня.
— Может, в следующий раз я не остановлю.
— Это уж точно.
— Вам нравится командовать, да?
— Вы об этом понятия не имеете.
— Вы не можете чуть полегче. Мне там больно.
— Если вы этого хотите, раздвиньте ноги. Пола
повиновалась и обнажила перед ним сверкающую розовую плоть своей прелести.
Осторожно, но решительно раздвинув срамные губы, он засунул длинный средний
палец в влагалище до костяшки. Она начала извиваться.
— Вот так!
Умело манипулируя, Амброуз нашел еще неопробованную точку,
чем доставил ей большое наслаждение.
— О! — удивленно воскликнула она, никогда раньше и
так быстро не получавшая подобное удовольствие.
Убрав влажную руку, он снова проник в нее, только на этот
раз два средних пальца оказались в ее заднем отверстии.
— Не дождусь, когда смогу нарядить вас, —
пробормотал он, крепко прижав ее к своим коленям. — В форму моряка,
например. С подходящими женскими шароварами, чтобы было что снимать.
