— Ты моя прелесть, — произнес он, целуя ее в
голову, затем поднял ее на ноги.
— А ты большой грубиян, — ласково дразнилась она.
Малком заключил ее в объятия и крепко прижал к себе, вся его
обида и недовольство этим городком улетучились в пропахшей кедром атмосфере
конторы Слоуна.
Хоуп осталась довольна, она чувствовала, что сделала
одолжение своей хозяйке и Сцене. В конце того дня в магазине вдруг появился ее
муж с таким выражением лица, что Хоуп поняла — она перестаралась.
Без всяких вступлений Дэвид взял Хоуп за ухо и потащил в
глубь магазина, в первую попавшуюся открытую дверь, которая на этот раз вела в
контору Слоуна, где она чуть раньше доставила Малкому Бренвиллу такое
удовольствие.
Из красивых уст мужа посыпались такие выразительные обвинения,
которые можно ожидать лишь от преподавателя частной школы. Похоже, он нанес
один из редких визитов в физкультурный зал, чтобы сыграть партию в сквош. Там
он встретил Малкома Бренвелла, который представился Дэвиду и принял приглашение
сыграть. Вскоре Дэвид обнаружил, что Малком приходится мужем владелицы книжного
магазина, в котором работает Хоуп. Потом Дэвид сообщил Малкому, что является
мужем Хоуп, работающей в магазине Маргерит. Услышав об этом, Малком сперва
смутился, затем разоткровенничался.
Конечно, Дэвид не удивился, услышав, как восторгаются его
женой, ее сходством с молодой Грейс Келли и очаровательными манерами. Но Дэвид
забеспокоился, когда Малком сказал, как восхищен Дэвидом за то, что тот
«заботится о Хоуп, которая столь естественна и доступна». Услышав такие слова,
Дэвид потерял дар речи, но Малком тут же добавил, что Хоуп рассказала, как она
всем делится с мужем, а тот никогда и словом не упрекает ее. Ему действительно
было бы весьма неловко спорить с Дэвидом.
Подыгрывая ему, Дэвид согласился, как это здорово, что Хоуп
ему все рассказывает, а Малком пожаловался на то, что жена ему ничего не
говорит. Затем Малком победил Дэвида в сквоше, и они расстались по-дружески,
после чего Дэвид прямиком отправился в книжный магазин.
Дэвид уселся на край письменного стола Слоуна и указывал
перстом на Хоуп, которая покраснела и держалась подальше. Но контора была очень
маленькой, так что он быстро дотянулся до талии жены и положил ее через колени.
— Хоуп, что ты, по мнению Малкома Бренвелла, сказала
мне?
— Ты хочешь разговаривать со мной вот так? Шлеп! Шлеп!
Шлеп!
— Хоуп, отвечай на мой вопрос.
— Нет. Отпусти меня! Я не позволю допрашивать себя
таким образом! К тому же, Дэвид, магазин открыт. Что, если войдет покупатель?
— Если войдет покупатель, мы услышим колокольчик, и я
отпущу тебя.
— Как мы услышим этот маленький колокольчик, если ты
бьешь меня изо всех сил?
— Что хотел сказать Малком, используя выражение
«естественна и доступна» в отношении моей жены?
— Думаю, он намекает на что-то из моего разговора с ним, —
предположила Хоуп, стараясь занять более удобное положение, пока болталась в
состоянии невесомости. Дэвид возобновил порку, которая ей пришлась не по вкусу.
— Хоуп, ты приставала к Малкому?
Но тут зазвенел колокольчик, избавляя Хоуп от подробного ответа.
— Возможно, я чуть заигрывала, — покраснев,
призналась она и выбежала из конторы обслужить покупателя.
До закрытия магазина осталось пятнадцать минут. Хоуп
занималась обычными хлопотами, а Дэвид нетерпеливо разгуливал среди полок
магазина. Когда пробило шесть, он сам выставил одинокого посетителя и запер
дверь.
На этот раз добраться до Хоуп было не так легко, и ему
пришлось гоняться за ней по первому этажу, вверх по лестнице, пока он не настиг
ее на площадке галереи третьего этажа. Хоуп пыталась собраться с мыслями, когда
Дэвид схватил ее за руку, уложил на письменный стол, прижал за талию, а второй
воспользовался для восстановления жара под ее джинсами.
— Ты не должна заигрывать, — наставлял он, крепко
шлепая ее ладонью по каждой ягодице. — Теперь ты замужем. Ты забыла об
этом?
— Дэвид, я не забыла. Как я могла. Я все время думаю об
этом.
— Тогда почему ты пристаешь к мужу своего босса? —
Дэвид перестал шлепать ее, чтобы дать ей возможность ответить.
— Это долгая и запутанная история, — объяснила
Хоуп, протягивая руку, чтобы потереть ягодицы.
— Мне некуда спешить.
— Но нам пора домой. Надо приготовить ужин и…
— Я хочу услышать долгую и запутанную историю, —
сказал Дэвид и протянул руку, чтобы расстегнуть ее ремень и молнию. Будучи
истинно покорной женщиной, Хоуп вздохнула и не шелохнулась, когда он наполовину
стащил с нее синие джинсы и трусики. Дэвид обнаружил, что ее очаровательная
попочка уже порозовела от его ладони. Крепко прижав жену к столу, он начал
звучно шлепать ее, придавая ягодицам пурпурный цвет своей карающей рукой.
Хоуп снова вздохнула. Когда Дэвид прижал Хоуп к столу, ее
охватило приятное возбуждение, чуть не вызвав оргазм, но боль от
непрекращавшихся шлепков почти заблокировала сексуальную разрядку. Хоуп
закричала, но он не обращал на нее внимания, а лишь крепче надавил на талию.
Привыкая к ритму шлепков, она предавалась их соблазнительной
власти и, несмотря на боль, начала испытывать спазмы удовольствия. По неведомым
причинам идеальное положение для порки вызывало у нее сильные порывы эмоций.
Эти эмоции, возникавшие под воздействием его руки, она проявляла стонами и
тяжелым дыханием.
Ни один мужчина в состоянии волнения не мог устоять перед
Хоуп, и меньше всего ее муж. Дэвид смилостивился, позволил ей встать и заключил
в объятия. Целуя ее и обследуя ее пальцами, он убедился, что она готова и
увлажнилась.
Наклонив Хоуп над столом, Дэвид вошел в нее сзади. Эта
непристойная поза с повисшими на ногах джинсами не понравилась ей, но
пульсирование в клиторе настойчиво требовало умиротворения.
— Поверить не могу, что ты заигрываешь с другими
мужчинами!
Он с удвоенной энергией входил в нее и в придачу шлепал.
Хоуп была способна лишь рыдать от сексуального возбуждения и держаться за край
стола, пока он долбил ее что было сил.
— Я сделала это ради благородной цели, — сказала
она несколько минут спустя, когда они приводили в порядок одежду, считая за
счастье так легко отделаться за то, что в тот день вела себя весьма
легкомысленно.
Майкл встречает Хоуп
Майкл Флегг и Хоуп Спенсер Лоуренс посматривали друг на
друга уже несколько недель, словно герои из романа Джеймса М. Кейна.
Это началось, когда он впервые зашел позавтракать и тут же
обнаружил, что наблюдать за девушкой в рубиновом фартуке, готовящей кофе «эспрессо»,
уже само по себе доставляет эстетическое удовольствие: от симпатичной попочки,
обтянутой синими джинсами, чудесных светлых волос, достигавших еще более
божественной талии, и благоухающего сексуального возбуждения, источаемого
каждой порой хорошо ухоженного тела. Майкл влюбился в новую продавщицу магазина
еще до того, как та повернулась к нему своим изумительно красивым лицом.
