— Да… да… Сейчас узнаю.
Он положил трубку и поспешил к нам навстречу, чтобы взять наши канотье. Лицо его слегка лоснилось.
— Миссис Бьюкенен ожидает вас в гостиной, — сказал он, указывая дорогу, что, кстати, вовсе не требовалось. В такую жару каждое лишнее движение было посягательством на общий запас жизненных сил.
В гостиной благодаря полотняным тентам над окнами было полутемно и прохладно. Дэзи и Джордан лежали на исполинской тахте, точно два серебряных идола, придерживая свои белые платья, чтобы их не вздувало ветерком от жужжащих вентиляторов.
— Невозможно шевельнуться! — воскликнули они в один голос.
Пальцы Джордан в белой пудре поверх загара на секунду задержались в моей руке.
— А где же мистер Томас Бьюкенен, прославленный спортсмен? — спросил я.
И тотчас же у телефона в холле хрипловато и глухо зазвучал голос Тома.
Стоя на темно-алом ковре посреди гостиной, Гэтсби, как завороженный, озирался по сторонам. Дэзи посмотрела на него и засмеялась своим мелодичным, волнующим смехом; крохотное облачко пудры взлетело с ее груди.
— Есть слух, что Том сейчас разговаривает со своей дамой, — шепнула мне Джордан.
Мы все примолкли. Голос в холле стал громче, в нем послышалось раздражение.
— Ах вот что, ну тогда я вообще не стану продавать вам эту машину… У меня вообще нет никаких обязательств перед вами… Это вообще безобразие — звонить и надоедать в час, когда люди сидят за столом…
— А трубку прикрыл рукой, — сказала Дэзи с презрительной усмешкой.
— Напрасно ты думаешь, — возразил я. — Он действительно собирается продать машину. Я случайно знаю об этой сделке.
Дверь распахнулась, Том на миг загородил весь проем своей массивной фигурой, затем стремительно шагнул в комнату.
— Мистер Гэтсби! — С хорошо скрытой неприязнью он протянул широкую, плоскую руку. — Рад вас видеть, сэр… Ник…
— Приготовь нам выпить чего-нибудь холодненького, — громко попросила Дэзи.
Как только он вышел из комнаты, она встала, подошла к Гэтсби и, притянув его к себе, поцеловала в губы.
— Я люблю тебя, ты же знаешь, — прошептала она.
— Ты, кажется, забыла, что здесь еще кто-то есть, — сказала Джордан.
Дэзи недоверчиво оглянулась.
— А ты целуй Ника.
— Фу, бесстыдница!
— Ну и пусть! — выкрикнула Дэзи и, вскочив на кирпичную приступку перед камином, застучала по ней каблуками. Но сразу вспомнила про жару и с виноватым видом вернулась на свое место на тахте. Не успела она сесть, как в гостиную вошла накрахмаленная нянька, ведя за руку маленькую девочку.
— У, ты моя радость, — заворковала Дэзи, широко раскрывая объятия. — Иди скорей к мамочке, мамочка так тебя любит.
Девочка, почувствовав, что нянька отпустила ее руку, перебежала через всю комнату и застенчиво укрылась в складках материнского платья.
— У, ты мое сокровище! Мама не запачкала пудрой твои желтенькие волосики? Ну-ка, стань ровненько и поздоровайся с гостями.
Мы с Гэтсби по очереди нагнулись и пожали неохотно протянутую ручку. И все время, пока девочка была в комнате, Гэтсби не сводил с нее изумленного взгляда. Кажется, он только сейчас поверил в ее существование.
— Я еще не завтракала, а уже в платьице, — сказала малышка, сразу же повернувшись к Дэзи.
— Это потому, что мама хотела показать тебя во всей красе. — Она прижалась лицом к единственной складочке, перерезавшей круглую шейку. — Ты же мое чудо! Самое настоящее маленькое чудо!
— Да, — невозмутимо согласилась малышка. — А у тети Джордан тоже белое платьице.
— Тебе нравятся мамины друзья? — Дэзи повернула девочку лицом к Гэтсби.
— Посмотри, они красивые?
— А папа где?
— Она совершенно не похожа на отца, — сказала нам Дэзи. — Она вся в меня. Мои волосы, мой овал лица.
Она откинулась на валик тахты. Нянька подошла в протянула руку.
— Пойдем, Пэмми.
— До свидания, моя радость.
С сожалением оглянувшись назад, хорошо вымуштрованное дитя взялось за протянутую руку и было уведено в ту самую минуту, когда в гостиной опять появился Том, а за ним — четыре высоких бокала, в которых позвякивал лед.
Гэтсби взял бокал.
— Выглядит освежающе, — с натугой выговорил он.
Мы стали пить долгими жадными глотками.
— Я где-то читал, что солнце с каждым годом становится горячее, — сообщил Том весело. — И вроде бы Земля скоро, упадет на Солнце — или нет, погодите, — как раз наоборот! — Солнце с каждым годом остывает.
— Давайте выйдем, — минуту спустя предложил он Гэтсби. — Я хочу показать вам сад и все угодья.
Я вышел на веранду вместе с ними. Зеленая вода пролива от жары казалась стоячей; одинокий маленький парус полз по ней к прохладе открытого моря. Гэтсби с минуту следил за ним глазами, потом махнул рукой, указывая на другую сторону бухты:
— Мой дом там, как раз напротив.
— Да, верно.
Мы смотрели вдаль, поверх розовых кустов, разогретого газона и выжженной зноем травы на берегу. Белое крыло парусника медленно двигалось к небу, отчеркнутому синей прохладной чертой. Где-то там, в иззубренном берегами океане, было множество благодатных островов.
— Вот это спорт, — тряхнув головой, сказал Том. — Я бы не отказался сегодня поплавать на этой штуке час-другой.
Завтракали в столовой, тоже затененной от солнца, запивая холодным пивом искусственное веселье.
— А куда нам девать себя вечером? — воскликнула Дэзи. — И завтра, и послезавтра, и в ближайшие тридцать лет?
— Пожалуйста, не впадай в меланхолию, — сказала Джордан. — С первым осенним холодком жизнь начнется сначала.
— Да, но сейчас так жарко, — настаивала Дэзи чуть не со слезами. — И все как в тумане. Знаете что, давайте пойдем в город!
Ее голос боролся с жарой, сопротивляясь ей, пытаясь обуздать ее нелепость.
— Случается, что в конюшне устраивают гараж, — говорил Том, обращаясь к Гэтсби. — Но я первый устроил в гараже конюшню.
— Кто хочет ехать в город? — не унималась Дэзи. Гэтсби потянулся к ней взглядом. — Ах! — воскликнула она. — Вам словно бы совсем прохладно.
Их взгляды встретились и остановились, не отпуская друг друга. Они были одни во вселенной. Потом Дэзи заставила себя отвести глаза.
— Вам всегда прохладно, — сказала она.
Она говорила ему о своей любви, и Том вдруг понял. Он замер, ошеломленный. Рот его приоткрылся, он посмотрел на Гэтсби, потом снова на Дэзи, как будто только сейчас узнал в ней какую-то очень давнюю знакомую.
