Все побеждает любовь, покоримся же и мы ее власти.
Вергилий.
…Тень пролетевшего ангела вижу во взоре твоем…
Бальмонт. Нет и не будет.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Очередной город, новое дело. Уже давно потерян счет местам, в которых мы побывали. Пожалуй, я даже не в состоянии с уверенностью сказать, где именно мы сейчас находимся. Жизнь не стоит на месте, так вроде бы говорят, но мне кажется, что моя жизнь замерла. Ничего не меняется. Мне двадцать три года, а я по-прежнему скитаюсь по миру в поисках нечистой силы в компании брата и отца. В последнее время я начал подозревать, что так будет всегда. Из года в год я буду делать одно и то же, пока однажды какая-нибудь тварь не прикончит меня. Иногда я с надеждой думаю о таком повороте событий.
Каждый новый день без Амаранты дается мне с трудом, и со временем становится только хуже. Я думал, что мне уже знакомы все круги ада, но выяснилось — я лишь заглянул за занавес. Мой личный ад оказался куда страшнее и глубже, чем я мог себе представить.
1
НОВОЕ ДЕЛО
Теплый солнечный зайчик скользнул по прикрытым векам. Я перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову, пряча лицо от света, но было уже поздно. Солнечные лучи сделали свое коварное дело, прогнав остатки моего и так неглубокого сна. Понимая, что больше не засну, я все же еще минут десять упорно лежал с закрытыми глазами, надеясь на чудо. Потом, покорившись неизбежному, тяжело вздохнул, перевернулся на спину и открыл глаза. Комнату заливал яркий желтый свет. Даже шторы не могли помешать лучам летнего солнца проникнуть в гостиничный номер, окна которого, как стало понятно, выходили на восток.
На часах было без четверти семь. Опять не удалось выспаться как следует! А ведь накануне вечером так вымотался, что, казалось, просплю целую неделю.
Сбоку послышалась возня. Младший брат Дмитрий, как и я минуту назад, отворачивался от бьющего в окно солнца. Только сон брата не чета моему, и каким-то там солнечным лучам не под силу его разбудить. Это наблюдение тут же подтвердилось Димкиным храпом.
Откинул одеяло, осторожно встал, стараясь двигаться как можно более бесшумно, и первым делом направился в ванную комнату. Плотно затворив за собой дверь, решил для начала умыться. Над белой фаянсовой раковиной висело зеркало, и я невольно взглянул на свое отражение. Вид у меня был еще тот. Взъерошенные после сна волосы, усталые глаза с покрасневшими белками обведены темными кругами; запавшие щеки и трехдневная щетина — вот краткое описание увиденного. Я выглядел так, будто неплохо погулял накануне. На самом деле ничего подобного не происходило, просто вчера мы были на охоте, которая, между прочим, закончилась вполне успешно. Правда, легли только в половине четвертого, с тех пор прошло лишь три часа, и, конечно, я совершенно не выспался. Впрочем, в последнее время у меня все чаще возникали проблемы со сном.
Кое-как приводя себя в порядок, пытался вспомнить, где мы сейчас находимся. Мы заселились в эту гостиницу после того, как покинули город, в котором охотились. Она — всего-навсего перевалочный пункт, еле заметная точка на огромной карте России, где можно отдохнуть, прежде чем снова пуститься в путь. Но все же хотелось знать, где мы. Хотя бы приблизительно.
Я залез под прохладный душ в надежде, что он придаст мне сил. Но моя проблема была не совсем физического характера: источником плохого настроения являлась вчерашняя охота. Если бы был выбор, я бы вообще постарался не участвовать в ней, но это оказалось невозможным.
Моя семья — я, брат и наш с ним отец — занималась истреблением нечистой силы. С тех пор как наша с Димой мать погибла от рук (или, вернее, зубов) вампира, мы сделали для себя неприятное открытие: мир полон монстров, а чудовища существуют не только в кино. К сожалению, отец был из числа людей, которые считали — если хочешь, чтобы что-то было сделано на совесть, берись за это сам. Он так и поступил, и мы стали охотниками, борцами за чистоту улиц, так сказать. Основной нашей задачей отныне было вычислять и безжалостно уничтожать все сверхъестественное. Дом мы продали, деньги положили на банковский депозит и снимали их по мере надобности. Кроме «Мерседеса» 1989 года и огромного количества разного вида оружия наша семья ничем не владела.
Я был против такой жизни. Мне всегда хотелось чего-то нормального, общепринятого. Окончить университет, например, и стать адвокатом или кем-нибудь еще. Даже неважно кем, главное, лишь бы не охотником. Но менять что-то было уже поздно. К тому же я прекрасно понимал: охота — единственное, что я действительно умею делать и в чем, кстати, достиг немалых успехов.
Была еще одна проблема, и ее звали Амаранта. Девушка-вампир, в которую я имел неосторожность влюбиться. Правда, нам пришлось расстаться, так как наши миры были слишком далеки друг от друга. Они шли параллельно; не в нашей власти заставить их пересечься. И все же я не мог не вспоминать о ней, хотя прошло уже более полугода с нашей последней встречи и, что самое важное, я сам принял решение оставить ее. Но даже теперь, когда Эмми не было рядом, я думал о ней практически постоянно. Ее лицо как солнце сияло перед внутренним взором, стоило только закрыть глаза. Каждый день, проведенный вдалеке от нее, становился пыткой, и я не знал, сколько еще смогу выдержать.
Вчера мы убили вампира. Не то чтобы после встречи с Амарантой я изменил свое отношение ко всем вампирам в целом и перестал их считать кровожадными хищниками и убийцами, но все же было нелегко наблюдать смерть одного из них. Это наводило на пугающую мысль: а что, если кто-то из наших коллег сейчас охотится на нее? Я понимал — бесполезно терзать себя понапрасну, ведь ответ на этот вопрос получить неоткуда, но ничего не мог с собой поделать.
Выйдя из душа, надел черные джинсы и простую белую футболку с лейблом «Найк» на груди (мне всегда казалось, что заниматься подбором одежды больше двух минут — значит бесполезно растрачивать жизнь) и решил прогуляться на свежем воздухе. Дима еще спал, а сидеть в номере без дела не хотелось. Через небольшой холл гостиницы вышел на улицу.
Летнее солнце даже в столь ранний час здорово припекало, но было удивительно свежо — недавно проехавшая поливальная машина разбрызгала воду и прибила пыль на тротуарах и мостовых. Мимо пробегали спешащие на работу прохожие. У них были озабоченные и сосредоточенные лица погруженных в себя людей. Подумав о том, что мне никогда не узнать, каково это — каждый день ходить на работу, я испытал неожиданный прилив зависти к этим людям. Повернув голову вправо, заметил на углу киоск с газетами и журналами и, недолго думая, направился к нему.
Я рассчитывал приобрести какую-нибудь местную газету, чтобы узнать название этого города. Конечно, это не жизненно важная информация, но, пока мозг хоть чем-то занимался, его не посещали мысли, которых я стремился избежать.
Продавец любезно предложил сегодняшний номер местной газеты. Купив ее и тем самым разрешив интересовавший меня вопрос, я пошел в сторону кафе, расположившегося сразу за киоском. Заказав чашечку эспрессо и омлет, развернул свежий номер газеты. Внимание тут же привлек броский заголовок на первой странице; быстро прочитав статью, выяснил, что, во-первых, она посвящена гибели одного из местных жителей, а во-вторых, он умер при довольно странных обстоятельствах. Возможно, я бы не обратил на это внимания; иногда бывает, что люди просто умирают, и, как бы подозрительно ни выглядела их смерть, — это всего лишь нелепая случайность. Но было еще и «в-третьих», и именно оно заставило взглянуть на эту статью глазами охотника на нечистую силу, а не простого обывателя. «Это не первое подобное происшествие в городе», — вот фраза, которая заинтересовала больше всего.
