Чтобы привыкнуть к болотным сапогам, мы немного побродили в них по комнате, двигаясь вразвалочку, как утки, а потом отнесли их в машину, намереваясь переобуться уже не месте. За ужином в последний раз посовещались и решили, что ждать сумерек не имеет смысла — тенгу прекрасно чувствовал себя в любое время суток, и, чем быстрее мы его уничтожим, тем лучше.
В первую очередь определили место, где можно незаметно проникнуть в канализацию. Совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь застукал нас за этим делом. Могли возникнуть ненужные вопросы, и наша охота сорвалась бы. На карте наметили дорогу к самому уединенному канализационному люку и выбрали место, где можно, не привлекая внимания, оставить автомобиль. На всякий случай Дима напечатал для нас удостоверения специалистов, проводящих сантехнические работы. Если вдруг кто-то все-таки застанет нас там, мы могли бы отвертеться, показав эти документы.
Банку с кислотой взял отец, возложив на себя почетную миссию выжигателя глаз. Потом он произнес речь, суть которой сводилась к тому, что, кого бы мы ни увидели сегодня в канализации, мы должны безжалостно с ним расправиться. В ответ мы с братом деловито покивали и заверили его, что с этим никаких проблем не возникнет. Папа внимательно посмотрел на нас, но промолчал. Не похоже, чтобы он остался доволен нашими заверениями, но выбора у него все равно не было.
Примерно в четверть восьмого мы сели в машину. «Мерседес», вечный спутник и свидетель всех наших злоключений, послушно покатил в нужную сторону. В салоне автомобиля пахло моющим средством и сырой кожей. Она неприятно скрипела от соприкосновения с джинсами, и я всю дорогу старался поменьше шевелиться.
Прибыв на место, припарковали машину и направились к люку. Отец откуда-то достал лом, который вполне годился, чтобы открыть люк. Через пару минут крышка откатилась в сторону, и мы заглянули в глубины местной канализации. Там было темно хоть глаз выколи; единственное, что я почувствовал, склонив голову над колодцем, — это специфический запах. Но он был присущ всем канализациям мира, это я знал по собственному опыту (почему-то многие монстры облюбовывали эти подземные лабиринты под свои логова).
Надев резиновые сапоги и вооружившись ножами и винтовками, начали спуск. Первым на лестницу, ведущую в недра канализации, естественно, ступил отец, следом шел я, а уж потом Димка. Когда ноги, наконец, коснулись пола, вход в люк виднелся где-то высоко над головой, и льющий в него свет солнца рассеивался высоко над нашими головами, почти не достигая пола.
Мутная вода доставала до середины икры, и я тихо порадовался, что на мне неудобные, пахнущие промышленными отходами болотные сапоги. Правда, пришлось пожалеть о том, что мы не догадались приобрести каски вроде тех, что есть у шахтеров, с фонариком на лбу. Было очень неудобно одновременно нести в руках винтовку, огромный нож и фонарь — что-то непременно становилось лишним. Решив, что это винтовка, перекинул ее за плечо.
Отец развернул схему канализации с намеченными маршрутами и отправил каждого из нас в определенном направлении — еще в гостинице мы распределили участки. Не имело смысла ходить гурьбой, на такие поиски ушло бы слишком много времени, а это не входило в планы. Но все же отец постарался так наметить маршруты, чтобы мы не расходились слишком далеко друг от друга и всегда находились в пределах его досягаемости. Не думаю, что дело было в недоверии, скорее, он просто волновался за нас.
Я медленно пошел вперед и начал осмотр своего участка. Конечно, на то, чтобы убедиться, что тенгу здесь нет, не требовалось много времени, и, в принципе, можно было бы продвигаться быстрее, но неудобные сапоги и холодная вода сильно замедляли движение.
Канализация была старой, я бы даже сказал, древней. Трубы изъели время и ржавчина, отовсюду сочилась вода. Она медленно стекала по стенам или просто капала с потолка, почему-то непременно попадая за шиворот. Пол был затоплен, и приходилось идти по краю трубы, так как к центру глубина резко увеличивалась. Не удивлюсь, если там вода достала бы мне до пояса.
Я не чувствовал страха, хотя канализация и является одним из тех мест, которые навевают на людей ужас, как, например, морг или кладбище. Но все это скорее стереотипы. Люди испытывают страх, когда не имеют представления, чего ожидать от окружающей действительности. Им кажется, что какое-то неведомое чудище вот-вот выпрыгнет на них из темноты. Совсем другое дело, когда ты совершенно точно знаешь, какой именно монстр ждет за следующим поворотом. Это лишает ситуацию неожиданности, а вместе с ней — и ужаса.
Поэтому, когда я завернул за очередной угол и услышал едва различимый шорох, то не испугался, а лишь удобнее перехватил рукоять ножа. Свет фонаря еще не достиг существа, что двигалось в дальней стороне коллектора. Но мне и не нужно было ничего видеть, чтобы понять — там кто-то есть. Я отчетливо слышал шаги хлюпающих по воде босых ног. Кто бы там ни скрывался, он боялся меня не больше, чем я его.
Мы начали неторопливо сближаться. Он шел ко мне, а я к нему. Как два любопытных зверька, мы искали встречи друг с другом, чтобы посмотреть, что же из этого выйдет. Мы оба в некотором роде чувствовали собственную неуязвимость. Забавно, что мы так единодушно заблуждались по этому поводу.
Наконец луч света от фонаря выхватил из темноты смутные очертания фигуры. Только сегодня утром я читал, что тенгу достаточно доли секунды, чтобы проникнуть в сознание человека и принять подходящий образ, но даже не мог предположить, как быстро это происходит в действительности. Признаться, я так и не увидел истинного обличья тенгу.
Фигура, которую я с трудом различал в темноте, так как она стояла еще довольно далеко от меня, сразу показалась мне человеческой. Она выглядела столь реальной и вместе с тем странной, что первой моей мыслью было — кто-то просто-напросто заблудился в канализации.
— Эй, с вами все в порядке? — окликнул, я продолжая движение навстречу неизвестному.
Кем бы ни было существо впереди, оно не ответило, лишь повернулось в мою сторону, и я получил возможность убедиться, что передо мной человек, — это было видно по его движениям и осанке. Внимательнее присмотревшись, я пришел к выводу, что это, скорее всего, подросток, он был маленького роста и к тому же чрезвычайно худой.
Сделав еще пару шагов к человеку, я замер на месте. Теперь свет от фонаря освещал его целиком, и, хотя видимость была еще недостаточной для окончательных выводов, я уже знал, кто это.
Я видел, как в полумраке ко мне, будто подзывая, потянулись тонкие руки, и не мог не откликнуться на этот немой призыв. Рука с огромным ножом сама по себе опустилась вниз, и я лишь чудом не выронил его, продолжая автоматически сжимать пальцы вокруг рукояти. Я шел по направлению к фигуре, стараясь держать ее в луче от фонаря. Казалось, стоит руке дрогнуть, и фантом снова пропадет во тьме, но на этот раз — навсегда.
Подходил все ближе и ближе. Теперь, когда нас разделяло всего каких-то тридцать шагов, я мог рассмотреть фигуру во всех подробностях. Это была девушка; она стояла без единого движения, ее протянутые вперед руки по-прежнему манили к себе. Стройные ноги по колено скрывала вода, но я был уверен, что она босая. Белое короткое платье и бледное лицо в обрамлении иссиня-черных волос довершали картину. Губы были немного приоткрыты, как если бы она что-то хотела сказать, но неожиданно передумала. Синие глаза, напоминающие волнующийся океан перед штормом, не отрываясь, смотрели на меня.
