– Остановите машину! Немедленно остановите!
Разумеется, ее требование было проигнорировано. Стефани, впрочем, и не надеялась, что Марко послушается, но ее больно задело, что он относится к ней с пренебрежением, словно она неодушевленный предмет.
– Стойте, я вам говорю!
Машина приближалась к повороту, и в соответствии с правилами водитель был обязан сбросить скорость. У Стефани внезапно возникла идея. Если бы ей удалось открыть дверцу… Она осторожно подвинулась к краю сиденья и взялась за ручку.
– Она заперта.
Стефани посмотрела в зеркало и встретилась с понимающим взглядом Марко.
– Центральная блокировка всех дверей, – охотно пояснил он, указав на кнопку на панели управления. – Без меня вы не выберетесь отсюда.
Но Стефани не хотела сдаваться без борьбы. Правда, как она ни старалась, ручка дверцы оставалась неподвижной. В конце концов, Стефани пришлось оставить ее в покое.
– Не советую зря тратить свои силы, тем более что вы можете повредить маникюр. Впереди у нас долгий путь, и вы сделаете себе только хуже, если будете вести себя беспокойно.
– Долгий путь? Куда мы едем? Невинный тон Стефани не обманул Марко.
Он взглянул на нее в зеркало – полунасмешливо, полуукоризненно.
– Узнаете, когда мы доберемся до места. Так что сидите спокойно и наслаждайтесь дорогой.
– Я и без того на вершине блаженства! – с сарказмом отозвалась Стефани.
– Как хотите. – Марко пожал плечами. – И все-таки если вы успокоитесь, то почувствуете себя гораздо лучше.
Машина в очередной раз свернула. Стефани успела прочесть надпись на дорожном указателе и поняла, что они едут в сторону автострады на Вашингтон.
– Вы неосмотрительны, – резко заметила она. – Я могу определить по указателям, куда мы едем.
Он опять небрежно пожал плечами.
– Вас это не беспокоит? – удивилась Стефани.
– А должно? – Марко растягивал слова, как бы подчеркивая свое полное безразличие.
И чтобы Стефани совсем уж было ясно, он снял фуражку, швырнул ее на соседнее сиденье и провел ладонью по черным волосам. Затем поднял глаза к зеркалу и широко и озорно улыбнулся.
Стефани почувствовала, как скакнуло сердце и ударилось о грудную клетку. Она прикусила губу, чтобы сдержать возглас удивления.
Это было несправедливо. Такой человек, как этот Марко, который похитил ее неизвестно с какой целью, который ворвался в ее жизнь и перевернул ее вверх дном, должен был выглядеть так, чтобы соответствовать своей темной, зловещей внутренней сути. А здесь все было наоборот.
В небольшом продолговатом зеркале Стефани могла видеть только часть его лица, которая к тому же была слегка искажена наклонным ракурсом. Но тем не менее было очевидно, что Марко – поразительно красивый мужчина. У Стефани даже дух захватило.
Здоровый загар, темно-синие глаза, обрамленные густыми ресницами, красивый чувственный рот, блестящие черные волосы и четкий овал лица. Внешность Марко являла собой эталон настоящей мужской красоты. Таких мужчин Стефани еще не приходилось встречать.
Она сидела как зачарованная, не в силах оторвать от него глаз. Марко снова бросил взгляд в зеркало, и Стефани, застигнутая за созерцанием его неотразимой красоты, смутилась и резко опустила глаза.
– Вам действительно надо пристегнуться. Мы скоро выедем на автостраду, и, хотя вы любите, как я убедился, подвергать свою жизнь опасности, вам стоит все-таки проявить благоразумие.
Стефани подумала, что, возможно, он и не собирается причинять ей никакого вреда. Возможно, но не очевидно… Однако во избежание дальнейших пререканий по поводу ремней безопасности она пристегнулась, с удовлетворением отметив, что руки уже не дрожат.
– Марко, у вас, надеюсь, есть фамилия? – спросила Стефани, когда они уже подъезжали к автостраде.
– Разумеется. Но она вам ни к чему. Достаточно имени.
– Я могу и сама это выяснить. У Филипа. Стефани едва успела прочитать, что написано на очередном дорожном указателе. Она сразу воспрянула духом – у нее появилась очередная идея.
– Честно говоря, меня удивляет, что вы пошли на преступление, Марко. Неужели вы надеетесь, что похищение сойдет вам с рук? – Стефани хотела отвлечь его разговором, пока у нее в голове зрел план. Она взвешивала различные варианты его осуществления и решала, какой имеет шанс на успех. – Вы же понимаете, что я сообщу о вас куда следует. И пожалуюсь мистеру Янгу.
Стефани даже не знала, слышит он ее или нет. Лицо Марко, насколько она могла видеть его в зеркале, оставалось непроницаемым, словно у статуи. И только взлетевшая вверх черная бровь позволила Стефани предположить, что ее слова все-таки дошли до ушей Марко.
– Если это шутка, то очень неудачная, – продолжала она. – Филипу не понравится, что один из его сотрудников позволяет себе подобные выходки. Вы потеряете работу.
В лице Марко что-то дрогнуло. Осторожный взгляд в зеркало, напряжение в темно-синих глазах. Стефани внезапно ощутила холодную тяжесть в животе, словно только что проглотила кусок свинца.
– Это не работа? – спросила она упавшим голосом. – Я имею в виду, вы не шофер? И вы не работаете у Филипа Янга?
– Я скорее поползу на четвереньках по этой автостраде, – заявил Марко.
И столько презрения было в его тоне, что Стефани поняла: это не красивые слова. Ее будто холодом обдало, когда она почувствовала не просто антипатию Марко к Филипу, а самую настоящую ненависть.
– Значит, дело в Филипе, а не во мне?
И не в ее отце. К счастью. Потому что Энтони Роуленд и так навлек на себя немало бед за последнее время. Если бы он еще связался с похитителем людей, это стало бы последней каплей в череде тех глупостей, которые он успел совершить.
– И вы не собираетесь?..
Стефани не закончила фразу, потому что в этот момент у нее в мозгу возникла очередная мысль, которая сразу вытеснила предыдущую.
– Я ничего не намерен с вами делать, если вас именно это беспокоит, – сообщил Марко, неправильно истолковав причину ее внезапного молчания.
Приятно слышать, подумала Стефани. Но он может легко разрушить мою жизнь, не прикоснувшись ко мне и пальцем. Если я не появлюсь в церкви или, по крайней мере, не сообщу Филипу о том, что не приехала на венчание не по своей воле, он обрушит свою месть на моего отца. Заявит во всеуслышание, что папа присваивал чужие деньги, и получится, что я пожертвовала собой зря.
А о том, что будет с матерью, когда та все узнает, Стефани боялась даже думать.
Они проехали знак, указывающий, что через триста ярдов будет заправочная станция, и Стефани вспомнила о своем последнем плане. Сейчас или никогда.
– Я хочу пить! – громко объявила она. От волнения у нее пересохло в горле, что придало убедительности ее словам. – Очень жарко, я больше не могу терпеть.
