– Вопрос, возможно, очень интересный, – сказал он, – как и
сама причина. А ответ, скорее всего, вы могли бы получить от врача. От знающего
врача.
Она среагировала мгновенно.
– Ни к какому врачу я не пойду! Ни за что! Они хотели
отослать меня к врачу, чтобы меня заперли в психушку. Заперли бы навсегда. Ни
за что! – Она сделала движение, словно собираясь выскочить из-за столика.
– Но я ведь не могу отправить вас к врачу против вашей воли.
Вам незачем пугаться. Но почему бы вам самой не обратиться к врачу? Вы бы могли
все ему рассказать. То, что рассказали мне, и спросить его о причине, и,
вероятно, он объяснил бы вам почему.
– Дэвид говорит то же самое. Дэвид говорит, что мне
обязательно надо это сделать, но, по-моему… по-моему, он не понимает. Ведь я должна
буду сказать доктору, что я… что я, кажется, на самом деле пыталась…
– Но отчего вы думаете, что пытались?
– Потому что я не всегда помню, что я перед этим делала… или
где была. У меня вдруг провал на час, на два часа, и я ничего не помню. Один раз
я очутилась в коридоре… в коридоре перед ее дверью. И у меня что-то было в
руке… я не знаю откуда. Она шла, и шла навстречу мне… Но когда подошла, лицо у
нее вдруг изменилось. Это была вовсе не она. Она превратилась в другую.
– Видимо, вам приснился кошмар. В бреду люди вдруг
превращаются в кого-то еще.
– Это не был кошмар. Я же подобрала с полу револьвер… Он
лежал у моих ног…
– В коридоре?
– Нет, во дворе. Она подошла и взяла его у меня.
– Кто она?
– Клодия. Отвела меня наверх и дала выпить чего-то горького.
– А где была ваша мачеха?
– Тоже там… Нет, ее не было. Она была в «Лабиринте». Или в
больнице. Это там установили, что она отравлена… и что это все я.
– Почему обязательно вы? Это же мог быть кто угодно еще.
– Больше некому.
– А… ее муж?
– Папа? Но почему вдруг папа отравил бы Мэри? Он на нее не
надышится. Она для него все!
– Но ведь в доме живут и другие?
– Дядя Родрик? Чепуха!
– Как знать? – сказал Пуаро. – Вдруг у него аберрации. И он
вообразил, что его долг отравить красавицу шпионку. Или еще что-нибудь.
– Это было бы интересно! – заметила Норма, отвлекшись и
переходя на обычный тон. – Во время прошлой войны дядя Родрик, правда, имел
много дел со шпионами и все такое прочее. Кто еще остается? Соня? Ну, может
быть, она красавица шпионка, хотя я их вижу совсем другими.
– Пожалуй. Да и зачем бы ей понадобилось отравлять вашу
мачеху? Но ведь, наверное, есть слуги? Садовники?
– Нет, они приходящие. И мне кажется… ну, какая у них может
быть причина?
– Ну а если она сама?
– Хотела покончить с собой, вы про это? Как так?
– Такая возможность не исключена.
– Не представляю, чтобы Мэри была способна на самоубийство.
Она слишком уж уравновешенна. Да и с какой стати?
– Да, вам кажется, что в таком случае она сунула бы голову в
газовую плиту или красиво улеглась бы на постели и приняла большую дозу
снотворного, не так ли?
– Ну, это было бы более естественно. Так что видите, –
сказала Норма мрачно, – отравить ее могла только я.
– Ага! Вот это интересно! – сказал Пуаро. – Впечатление
такое, что вам прямо-таки хочется, чтобы это были вы. Вас привлекает мысль, что
это ваша рука тайно подлила роковую дозу того, сего или этого. Да, вам эта
мысль нравится.
– Как вы смеете говорить такие вещи! Как вы смеете!
– Смею, потому что, мне кажется, это правда, – ответил
Пуаро. – Почему мысль о том, что вы могли совершить убийство, возбуждает вас?
Приятна вам?
– Неправда!
– Не знаю, не знаю, – сказал Пуаро.
Она схватила сумочку и принялась шарить в ней дрожащими
пальцами.
– Я не намерена оставаться здесь и слушать ваши гадости! –
Она подозвала официантку, та подошла, почиркала в блокнотике и положила листок
у тарелки Нормы.
– Позвольте мне, – сказал Пуаро.
Он ловко перехватил листок и хотел достать бумажник. Норма
забрала листок.
– Нет, я не согласна, чтобы вы за меня платили!
– Как угодно, – сказал Пуаро.
Он узнал то, что хотел узнать. Счет был на двоих.
Следовательно, Дэвид в павлиньих перьях охотно позволял влюбленной девочке
платить за себя.
– А, так вы, как вижу, угощали кого-то кофе?
– Откуда вы знаете, что я была здесь не одна?
– Я ведь говорил вам, что знаю довольно много.
Она положила деньги на стол и встала.
– Я ухожу, – сказала она. – И не смейте идти за мной!
– Сомневаюсь, что это в моих силах, – сказал Пуаро. –
Вспомните мою дряхлость. Стоит вам только ускорить шаг, и я останусь далеко
позади.
Она встала и направилась к двери.
– Вы слышали? Не смейте идти за мной!
– Но хотя бы дверь перед вами открыть вы разрешите? – И он
распахнул дверь галантным жестом. – Au revoir,
[13]
мадемуазель.
Она бросила на него подозрительный взгляд и быстро пошла по
улице, время от времени оглядываясь через плечо. Пуаро стоял на пороге и
смотрел ей вслед, но не вышел на тротуар и не попытался догнать ее. Когда она
скрылась из виду, он вернулся в зал.
– Только дьяволу известно, что все это означает, – сказал он
себе.
На него надвигалась официантка. На ее лице было написано
негодование, и Пуаро вновь опустился на стул, заказав для ее умиротворения
чашечку кофе.
– Что-то здесь кроется очень любопытное, – бормотал он себе
под нос. – Да, весьма и весьма любопытное.
Перед ним появилась чашка со светло-бежевым напитком. Он
сделал глоток, поморщился и вдруг спросил себя, где сейчас может быть миссис
Оливер.
Глава 9
Миссис Оливер сидела в автобусе. Она несколько запыхалась,
но с наслаждением предавалась охотничьему азарту. «Павлин», как она мысленно
его окрестила, задал довольно большую скорость. Она шла за ним по набережной
шагах в тридцати позади. На Чаринг-Кросс он спустился в метро. И миссис Оливер
спустилась туда же. Он вышел на станции «Слоун-сквер», и миссис Оливер вышла.
Он встал в автобусную очередь, и она встала, пропустив впереди себя четырех
человек. Он сел в автобус, села в автобус и она. Он вышел у Уорлдс-Энд, вышла и
миссис Оливер. Он закружил по путанице улочек между Кингз-роуд и рекой, затем
свернул в ворота какого-то склада. Миссис Оливер заняла наблюдательный пост в
тени подъезда. Он скрылся в проулке, миссис Оливер выждала несколько секунд и
пошла за ним, но он исчез бесследно. Миссис Оливер оценила общую обстановку.
Вокруг царило запустение. Она прошла дальше по проулку, от которого
ответвлялись другие – по большей части тупички. Она совсем утратила
представление, куда идет, как вдруг опять оказалась перед воротами склада и
вдруг даже подскочила немножко, потому что позади нее чей-то голос произнес:
