Мишель оставалось только одно — отвечать. Она потянулась к нему, движимая непреодолимым желанием быть как можно ближе, чтобы острее чувствовать его безудержную страсть. Наконец-то можно забыть все напряжение последних недель и отдаться желанию познать этого мужчину, испытать его искусство любовника. Ее губы целовали, льнули, возбуждали, требовали, открыв все шлюзы, сдерживающие страсть, в эту неповторимую первую ночь…
— Я разденусь? — спросила она, задыхаясь. — Или ты хочешь сделать это сам?
— О да, я хочу! Я хочу этого больше всего на свете, но, предупреждаю тебя… — Его рука потянулась, с деликатной неторопливостью расстегивая одну за другой маленькие пуговицы на лифе платья. — Я намерен насладиться каждой секундой, каждым вздохом, каждым звуком… — Уголки его губ приподнялись в довольной усмешке, когда стон вырвался из ее губ. — Ощутить аромат…
Наклонив голову к полуобнаженной груди Мисси, он вдохнул аромат ее кожи и прошелся влажным горячим языком по ложбинке меж грудей. Она застонала, безвольно откинув голову, и ее соски напряглись, упираясь в кружево лифа. Раздался торжествующий тихий смех Джеффа.
— Еще? — спросил он.
— Еще! — выкрикнула она.
— Еще! — эхом откликнулся Джефф, проведя губами по нежным округлостям и скользя языком по их шелковистым изгибам, пока его губы не сомкнулись вокруг твердого соска.
Мисси прижимала его голову все теснее, испытывая мучительное наслаждение. Она почувствовала, как его зубы нежно и осторожно покусывают сосок, и тихонько вскрикнула.
Она больше не могла бездействовать. Ее охватила нестерпимая жажда исследовать каждый дюйм его тела.
Пиджак был снят и брошен на пол, за ним последовали рубашка и галстук. Когда ее пальцы наконец ощутили тепло его гладкой кожи, она, дрожа от нетерпения, принялась за ремень его брюк и с удовлетворением вздохнула, справившись с ним.
— Подожди! — Его хриплый голос глухо прозвучал у ее уха.
— Подождать? — рассмеялась Мишель. — О, нет! Никогда! Я хочу этого, хочу, хочу, хочу…
Каждый вдох давался ей с трудом, тело трепетало от желания, а горячая кровь, казалось, бушевала в жилах.
— Что ж, если ты хочешь, — послышалось его раскатистое рычание, — ты получишь это.
Джеффри поднял Мишель на руки и быстро понес ее к кровати, а потом, опустив на простыни, накрыл ее рот своими губами. Небрежно швырнув на пол подвенечное платье невесты, он, опершись на локоть, смотрел на обнаженную Мисси потемневшими от страсти глазами.
— Сегодня ночью, моя маленькая леди, ты получишь все, что захочешь.
Позже это странно-подчеркнутое «сегодня ночью» горечью отозвалось в сознании Мишель, но тогда ничто не занимало мысли, кроме ожидания наслаждения.
— Все, что захочу, — удовлетворенно выдохнула она.
— Но сначала…
Отвернувшись, Джеффри протянул руку к тумбочке, взял оттуда маленький пакетик и надорвал его.
— О, нет! Зачем? Нам не нужно… — начала Мисси, но он мягким движением приложил палец к ее губам.
— Нужно, — улыбнулся он. — Ребенок не входит в мои планы, по крайней мере, сейчас. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне одному.
«Только мне одному». Эти слова, произнесенные настойчивым шепотом, заставили Мисси блаженно потянуться к мужу.
— Я так счастлива, милый!
Она запустила свои пальцы в шелк его волос, а потом прикоснулась к сильной спине и мускулистым плечам. Почувствовав неожиданно резкую линию недавней стрижки, Мишель недовольно нахмурилась.
— О, Джефф, зачем ты постригся?
— Я подумал, что длинные волосы будут плохо соответствовать моему новому статусу женатого мужчины.
— Ах, если бы ты знал, как я мечтала играть с ними этой ночью… — шепнула Мисси, продолжая ласкать его.
Тело Джеффри напряглось, и по нему пробежала конвульсивная дрожь. Улыбка мечтательного триумфа тронула губы Мисси.
— Потом спуститься ниже… — Ее рука задержалась на поясе его брюк и медленно двинулась по линии застежки, чувствуя сквозь ткань твердую напряженную выпуклость.
— Чертовка! — прорычал Джефф. — Ты напрашиваешься на неприятности.
— Неужели? — Мисси округлила глаза в шутливом недоумении. — Если ты называешь это неприятностью, то именно ее я и добиваюсь.
Она взялась за молнию, и Джеффри помог ей избавить его от остатков одежды. Мишель прижалась к его нагому телу, упиваясь теплом и с наслаждением чувствуя, как его восставший член упирается в ее бедра.
— Джефф, пожалуйста! — услышала она свою мольбу.
Но он не исчерпал еще всего своего мастерства любовника и вскоре продемонстрировал это, касаясь, поглаживая, теребя, целуя. Когда его пальцы проникли в ее горячее влажное лоно, Мишель вскрикнула, теряя контроль над собой.
Казалось, все ее чувства сконцентрировались там, чутко реагируя на каждое новое прикосновение. Ей казалось, что она не выдержит больше, но Джеффри был неутомим, предлагая очередную утонченную ласку, и только тогда, когда все это стало походить на мучительную пытку, он лег сверху, подтянув ее бедра ближе. На какую-то долю секунды он поколебался, и Мишель, уловив странный отблеск в его потемневших глазах, запаниковала. Но тут он сильным движением вошел в нее, прогоняя прочь все мысли.
Мишель потеряла счет времени. Она потеряла самое себя, превратившись в часть единого целого, которое они составляли. Она вцепилась в мускулистые плечи мужа и выгнулась, желая как можно полнее вобрать его в себя. С каждым движением она поднималась все выше и выше, словно двигаясь к солнцу, которое наверняка сожжет ее, не оставив ничего, кроме горсти пепла, но не в силах остановиться.
Когда наконец последняя волна наслаждения накрыла Мишель, она услышала крик, хриплый и грубый, громко произносивший имя Джеффа, и с ужасом поняла, что это был ее собственный голос. Звук был таким диким, таким примитивным, первобытным, что потряс ее самое. Купаясь в волнах экстаза, она услышала другой крик, на этот раз Джеффа. Но ее имя вырвалось из его уст не на вершине страсти. Это были не слова любви, не крик восторга, а какой-то дикий, гортанный клич, исходивший, казалось, из самых глубин его души.
— Запомни! Запомни это, моя Мишель! — прокричал он. — Запомни…
«Запомни»? Мисси с трудом соображала, легкий туман кружил ей голову. Последний шторм утих, и она медленно приходила в себя. «Запомни». Разве она сможет забыть? Как можно сомневаться в этом? Конечно, она всегда будет вспоминать свою первую брачную ночь в мельчайших деталях. Каждое ее мгновение отпечатается в мозгу, секунда за секундой, и, пока она жива, ничто не сможет вытеснить это из памяти.
Конечно, она будет помнить это всегда.
Мишель пронзила дрожь.
Она так глубоко ушла в свои воспоминания, что не расслышала слов Джеффа и теперь смотрела на него непонимающим взглядом.
