Первой мне попалась Козанина Марина Сергеевна,
она ушла из клуба в прошлом году, летом, и больше не возобновляла контракт. Я
нажала на строчку «Подробности» и узнала, что Марина Сергеевна родилась в 1950
году, имела хронический холецистит, варикоз и повышенное давление. В графе «Рост»
стояло метр шестьдесят четыре, а вес у госпожи Козаниной оказался нехилый,
целых восемьдесят килограмм.
Я покачала головой: да уж, такую фигуру не
исправят никакие тренажеры. Со мной в консерватории училась очень талантливая
девочка, Сонечка Мармелян, будущая певица. У нее была фигура слонопотама, но из
ее груди, похожей на два мешка с мукой, лился восхитительно нежный голос.
Сонечка идеально спела бы партию Татьяны в «Евгении Онегине» или Лизы в
«Пиковой даме», она могла бы петь в «Аиде» или «Травиате», диапазону ее голоса
позавидовала бы любая оперная дива, одна беда, к третьему курсу вес бедняжки
перевалил за центнер. И тогда ее педагог, изысканно стройная, утонченная Руфина
Самуиловна Гольберг, велела:
– Начинай заниматься спортом, бегай по
утрам и вечерам.
Соня покорно принялась исполнять приказ,
впрочем, ослушаться Руфину Самуиловну не решился бы никто. Через три месяца
тренировок бедняжка Мармелян потеряла один килограмм, который после прекращения
пробежек вернулся к ней вместе с парочкой своих приятелей. Сонечка была в
отчаянье. Как-то раз мы сидели в коридоре, на подоконнике, с Люськой Коган,
миниатюрной виолончелисткой. Честно говоря, Люся казалась слишком тощей для
этого инструмента, ее просто не было за ним видно.
– Эй, Сонька, как дела? – спросила
Люся.
– Да вот, – мрачно ответила
певица, – расту, как на дрожжах.
Люся помолчала, а потом выдала просто
гениальную фразу, перевернувшую судьбу Сони:
– Ты жри меньше, должно помочь!
Сонюшка вытаращила и без того огромные карие
глаза и осторожно поинтересовалась:
– Думаешь?
– Однозначно, – кивнула
Люська, – физкультура тут ни при чем! Лопай, что угодно, но на десять
копеек в день!
Через год мы не узнали Соню, а у меня с тех
пор возникли сильные сомнения в том, что стройную фигуру можно получить, занимаясь
спортом. Нет уж, жрите меньше, должно помочь.
Но Козанина Марина Сергеевна была иного мнения
по этому поводу. Интересно, удалось ей похудеть, катаясь на велосипеде,
приколоченном к полу? Впрочем, она еще занималась и на других тренажерах, имела
личного тренера, некоего Журавкина Родиона. Тренировок Марина Сергеевна не
пропускала, ходила регулярно два раза в неделю почти полгода, а потом взяла и
бросила. Наверное, ей просто надоело, а может, стало не хватать времени. В
графе «Профессия» у госпожи Козаниной скромно стояло «Бизнесмен», а занятие
бизнесом не оставляет человеку слишком много свободных часов.
Нашлась в компьютере информация и на двух
мужчин: Потапова и Нестеренко. Первый страдал от язвы желудка, повышенного
давления и сильной близорукости, второй, несмотря на год рождения, 1939-й,
хронических болячек практически не имел, его мучило лишь давление.
Глава 22
Что особенного было в этих клиентах и отчего
следовало прятать договоры с ними, я так и не поняла. На первый взгляд, ничего
общего между людьми не просматривалось. Они имели разный вес, рост, их
объединяло только повышенное давление, но покажите мне человека, у которого
после пятидесяти лет сердечно-сосудистая система в норме! Таких, наверное,
просто нет! В остальном между клиентами не имелось сходства, и работали они в
разных местах. Марина Сергеевна ворочала бизнесом, Владлен Андреевич Потапов
был членом Союза художников, а Нестеренко Григорий Ефимович директорствовал на
предприятии с загадочным названием «ООО Межпромбум».
Впрочем, прочитав анкеты в третий раз, я
обнаружила одну маленькую деталь: все трое занимались у Родиона Журавкина,
правда, в разное время. И еще – ни Козанина, ни Потапов, ни Нестеренко больше
не посещали «Страну здоровья», но это было все. Похоже, что они никогда не
пересекались в залах. Владлен Андреевич прекратил оздоровление своего организма
три года назад, а Григорий Ефимович не посещал залы с позапрошлой весны.
Я уже хотела выйти из компьютера, как глаза
наткнулись на знакомую фамилию Грачев. Вот только имя было: Валерий Андреевич.
Отец Игоря, Валерий Андреевич, тоже посещал сей фитнес-клуб, более того, умер
он почти сразу после тренировки. Из чистого любопытства я полезла в данные о
нем и нашла там то же, что и у всех: излишний вес и повышенное давление. Но
самое интересное, что его личным тренером был… Журавкин Родион.
В легком недоумении я выключила компьютер и
вышла в коридор, где на меня с воплем налетел инструктор из тренажерного зала.
– Черт-те что! – кипел он. –
Мне сейчас клиент выговор сделал! Хотел положить полотенце на подоконник, а там
гора пыли! Разорался так, словно радиоактивный стронций увидел. Иди немедленно
вымой, пока этот дебил жалобу не накатал!
Я послушно потрусила на четвертый этаж, в
помещение, отданное под силовые виды. Тут повсюду валялись штанги, разноцветные
«блины» с надписью «5 кг», «10 кг», «25 кг», гири, гантели и было полно
тренажеров. Занимались в этом отсеке мужчины, в основном молодые, те, что
постарше, предпочитали бегать по дорожке, крутить педали или плавать в бассейне.
Я начала протирать тряпкой подоконники, на них
в самом деле ровным слоем лежал белый порошок, только это оказалась не пыль. В
разных местах зала стояли на высоких ногах тазики, наполненные чем-то похожим
на тальк. Собираясь взяться за гриф штанги, многие мужчины опускали руки в
порошок, легкое облако взлетало вверх, потом дисперсные частицы оседали где
попало.
В зале витал резкий запах парфюмерии и играла
ритмичная, бодрая музыка. Я медленно двигалась вдоль стены и наконец оказалась
в самом углу, возле очередного тренажера. На нем, с усилием сводя и разводя
руки, восседал тучный дядечка лет пятидесяти пяти. Светлая футболка, туго
обтягивающая полное, рыхлое тело, потемнела от пота, лицо клиента имело
свекольно-бордовый оттенок, по нему текли капли, вид у мужика был совершенно
безумный, и он занимался без присмотра. Около других посетителей стояли
тренеры, молодые мальчики, руководившие процессом, а этот клиент пыхтел в
гордом одиночестве. Я испугалась: еще секунда – и «спортсмена» хватит инфаркт.
Оставив тряпку и ведро, я подошла к стоящей в
центре зала стойке.
– Чего тебе? – лениво спросила
девушка с бейджиком «Анджела».
– Видишь вон там пузатого дядечку?
– Ну!
– Кажется, ему сейчас станет плохо.
