Я села на пол и уставилась на сапоги. Очень
хорошо помню, как женщина, стрелявшая в Игоря, метнулась к метро. На ногах у
нее были джинсовые сапоги на каблуках, белокурые кудрявые волосы подрагивали в
такт бегу, одну прядь придерживала крупная, вульгарная заколка в виде бабочки.
Значит, на убийце был парик! Но каким образом он оказался в шкафу у Магды? В
сапожках? Чувствуя, что сердце сейчас просто выскочит наружу, я схватила
коробку, запихала туда джинсовку, фальшивые волосы и пошла к машине. Надо
немедленно ехать в Алябьево. Господи, я потратила столько времени, узнала, кто
убил Нестеренко, Потапова, Козанину и считала, что Родион уничтожил Игоря
Грачева. Но бог мой, как я фатально ошибалась! Все это время около нас жил
человек, задумавший и осуществивший ужасное преступление. Магда!
В памяти мигом всплыло лицо девочки, злобно
пинавшей плачущую мопсиху: «Заткнись, кретинка», вот когда она была настоящей!
Ясно теперь, почему Клава так настаивала, чтобы Магдалена отправилась в деревню
к родственникам. В отличие от меня мать сразу поняла, что совершила ее младшая
дочь, и захотела спрятать девочку подальше. Мои руки вцепились в руль, хорошо
еще, что основная масса автовладельцев разъехалась по домам и дорога была почти
пустынной. Бедная Клава, представляю, какой стресс пережила несчастная женщина,
когда ей открылась правда. Ну почему я решила, что убийцу следует искать в
окружении Грачева, отчего не подумала, что киллер находится около Наты, вернее,
киллерша. И ведь Магда обронила, что учится в спортивной школе, той, что
окончила Ната, и тоже на отделении стрельбы. Нет бы мне насторожиться!
В обморочном состоянии я добралась до дачи,
поднялась на веранду и увидела компанию детей, мирно играющих в «Скрэббл».
– Ламповецкий! – закричал
Кирюшка. – Садись с нами.
– Извини, я устала, – пробормотала
я.
– Нам уйти? – спросила Машка, внучка
Нины Ивановны Замощиной.
– Нет-нет, сидите, просто я не хочу
играть, – выдавила я из себя.
– У тебя голова болит? – повернулась
Лиза.
– Нет.
– Ты сердишься на нас?
– Нет!!!
– Чего орешь тогда? – обиделась
Лизавета. – Если устала, то мы ни при чем.
– Давайте налью вам чаю и поджарю
картошку, – засуетилась Магда.
– Нет!!! Только не ты!
Кирюшка выронил фишки.
– Я все-таки пойду, – забормотала
Машка, – поздно уже, бабушка ругаться станет.
– Ты че? – подскочил Кирюшка. –
Забо-лела?
Магдалена, слегка побледнев, отступила в глубь
кухни.
– Если вам противно брать от меня чашку,
то не надо.
Я хотела взять себя в руки, но не получилось.
– Да, я не желаю есть с тобой за одним
столом!
– А че она сделала? – вытаращился
Кирюшка.
Внезапно меня осенило:
– Соврала про колдунью. Никуда не ходила,
придумала про лекарство от алкоголизма, я была во Внукове…
Лиза скривилась:
– Да ну? Зачем тогда она отцу водку
поку-пала?
Я ожидала, что Магда занервничает и
воскликнет: «Как вам не стыдно! Наверное, просто не нашли ворожею», но убийца
попятилась и прижалась спиной к холодильнику.
По ее лицу потекли слезы.
– Так ты никуда не ходила! –
потрясенно повторила я, удивленная тем, что попала в точку.
Девочка всхлипнула.
– Иди в спальню, – приказала я.
Магда тенью скользнула за дверь.
– Во дает, – пробормотал
Кирюшка, – во врать здорова.
«Она еще не на такое способна», – чуть
было не ляпнула я, но удержалась и предложила:
– Вот что, проводите Машу до дачи, уже
стемнело.
– Ты просто хочешь от нас избавиться,
чтобы разобраться с Магдой, – подскочила Лиза.
– Правильно, – кивнула я.
– Но нам тоже интересно узнать, отчего
она врет, – заныл Кирюша.
– Лучше мне поговорить с ней наедине, при
вас она вновь устроит спектакль с истерикой, – вздохнула я, – обязательно
потом расскажу вам, в чем дело.
– Ладно, – неожиданно легко
согласились дети, – но мы тогда возьмем с собой «Скрэббл» и доиграем
партию у Машки дома.
Мне настолько хотелось остаться с Магдой
тет-а-тет, что я мигом согласилась:
– Конечно, играйте сколько угодно.
Когда компания сменила место дислокации, я
распахнула дверь в комнату Магды. Девочка сидела на кровати, прямая, словно
гипсовая статуя, и такая же бледная.
– Ну-ка, отвечай, – без обиняков
заявила я, – отчего ты постоянно врешь?
Глаза Магды наполнились слезами. Прозрачная
капля медленно потекла по щеке, за ней вторая, третья. Но меня уже трудно было
разжалобить.
– Прекрати спектакль, – рявкнула
я, – знаешь, как Станиславский говорил актерам: «Не верю!»
Магда молча вытерла лицо. Пару секунд мы смотрели
друг на друга, потом убийца залепе-тала:
– Да, не ходила… Действительно… водку
давала, чтобы он спал… если не выпьет – буянит, кричит, дерется, стыдно до
жути. Я хотела купить лекарство… но не нашла дом этой колдуньи… Я хотела…
Обязательно… вы мне не верите? Я хотела… Я боюсь его… он меня бьет… боюсь,
боюсь, боюсь…
Повторяя без конца один и тот же глагол,
Магда, словно китайский болванчик, принялась раскачиваться из стороны в
сторону. Глаза ее начали стекленеть, губы выпятились…
– Стоп, – решительно заявила
я, – новая роль не столь удачная, как предыдущая. Истеричка у тебя
получается лучше, не старайся, мне абсолютно все равно, отчего ты спаиваешь
отца, и совершенно не интересует вопрос, зачем решила обмануть нас.
Магда вздрогнула и нормальным голосом
поинтересовалась:
– Да?
– Да.
– А что тогда?
Я медленно раскрыла сумку, выудила оттуда
джинсовые сапожки, парик и тихо произнесла:
– Как объяснить наличие этих вещей в
твоем шкафу?
Магда отшатнулась.
– Это не мое!
– Врешь. Сапожки крохотные, размер
тридцать пять.
– Они Наткины.
