– Верю, – с жаром воскликнула
я, – подобную глупость придумать сложно. Стрелять у метро, в час пик,
переодевшись под близнецов… Жизнь не спектакль! Тебя должны были мигом
схватить!
– Но ведь не поймали, – возразила
Магда, – я не стреляла. Дело получилось не так, как мы задумали.
– А как?
Девочка тяжело вздохнула.
– Мы приехали на место. Вернее, я там была
за пятнадцать минут до Игоря и Наты, стояла за будкой с пирожками.
Я вздрогнула, значит, мы там находились
буквально рядом, сама пряталась за ларьком с газетами.
– Ната стала о чем-то спорить с
Игорем, – объясняла Магда, – потом раздался выстрел. Я даже не
поняла, кто стрелял, как раз толпа пошла от автобусов, я испугалась очень и
побежала к метро, даже пистолет не спрятала, так тряслась. Долетела до урны,
бросила туда револьвер и в поезд вскочила, смотрю на платформу, Ната входит, на
скамеечку садится, руки у нее трясутся. Тут дежурная как заорет: «Вот она, вот,
пистолет в урну бросила, я видела».
Набежали менты и уволокли Нату. А мой поезд
уехал.
– Что же ты не пошла в отделение и не
рассказала, как было дело?
Магда уперла в меня красные, воспаленные глаза.
– Ага, потопить родную сестру,
рассказать, что она убийство задумала…
– Так ведь ты не выстрелила?
– Нет.
– Чего же не захотела Нату выручить?
– Ты не поняла, – прошептала
Магда, – я-то курок не нажимала, это сделала Ната, сама. Наверное, решила
Игоря собственноручно жизни лишить, меня пожалела, избавила от убий-ства.
И она тихо, совершенно не демонстративно,
заплакала. У меня просто опустились руки. Отчего-то я поверила Магде. Именно
так и обстояло дело: две дурочки сначала придумали идиотский план, а потом
старшая не захотела впутывать младшую и сама выполнила задуманное.
– Где ты взяла пистолет? – налетела
я на Магду.
– Ната дала, – ответила та.
– А у той откуда?
– Не знаю.
Пару секунд я смотрела на девочку. Ее обычно
бледное лицо порозовело, губы тряслись, в глазах метался ужас. Нет, такое не
сыграть восемнадцатилетней девушке, у которой менталитет тринадцатилетнего
подростка, эта роль не всякой суперпрофессиональной актрисе по плечу.
Я взглянула на часы: почти полночь. Конечно,
уже очень поздно, но надо немедленно ехать к Андрюшке Копу. Значит, убийца
все-таки Ната.
Внезапно мне перехватило горло. Все плохо, все
очень и очень плохо, хуже просто не бывает. Бедный Вовка, я так хотела ему
помочь! Впрочем, может, его начальство учтет, что майор был обманут, Ната вряд
ли может считаться его настоящей женой. Надо немедленно, пока Магда
деморализована и напугана, записать ее показания.
– Вот что, – сказала я,
поднимаясь, – одевайся!
– Зачем?
– Поедем в милицию.
– Нет!
– Да!!
Магда сникла.
– Хорошо, как скажешь.
– Вот и умница, – кивнула я и, выйдя
в коридор, заперла в комнате девочку.
Еще попытается удрать, а так ей некуда деться.
Пока Магда собиралась, я написала записку для
Лизы и Кирюшки, прикрепила ее на холодильник и позвонила Копу.
– Да, – сонным недовольным голосом
ответил Андрюшка, – вы, ребят, прям офигели, только лег! Че, кроме меня,
никого в МВД нет, а? Тогда почему я не министр?
– Это Лампа, просыпайся быстрей.
– О, господи, – заныл
Андрюшка, – за что?
– У меня есть бесценный свидетель в деле
Наты Егоркиной, жены Вовки, сейчас привезу его к тебе домой, а то, боюсь,
удерет!
– Давай, – мигом посерьезнел
Андрюшка, – мы ждем.
Меня слегка удивило местоимение множественного
числа, произнесенное Копом, он что, теперь говорит о себе, как самодержец: «Мы,
Николай Второй…»? Но раздумывать на эту тему не было времени. Я подскочила к
запертой двери, повернула ключ и сказала:
– Пошли…
Продолжение фразы застряло в горле. Комната
оказалась пустой, а распахнутая рама без слов объяснила, куда подевалась Магда.
Проклиная себя за глупость, я ринулась к машине. Ну и дурака я сваляла! Нет бы
сообразить, что мы находимся не в блочной башне, на высоком этаже, а на даче,
где ничего не стоит выскочить в сад. Надо же так сглупить, запереть дверь, но
не подумать об окне.
Я вскочила в «Жигули» и понеслась по дороге,
сейчас поймаю беглянку. Но шоссе оказалось пустым, возле перекрестка я
притормозила: налево дорога во Внуково, направо в Переделкино, и там, и здесь
есть железнодорожные станции, последняя электричка идет примерно в час ночи,
куда понеслась Магда? Поколебавшись пару минут, я рванула направо, небось
девочка уже на платформе. Шоссе виляет между деревьями, а пешеходная тропка
ведет напрямик.
Но на станции был лишь один пьяный мужичонка,
спавший на лавочке. Я бегала взад-вперед по перрону, погружаясь в отчаянье. Тут
подошла последняя электричка, мгновенно открыла-закрыла двери и унеслась к
Москве. Только тогда до меня дошло, что я вновь сваляла дурака. Следовало ехать
во Внуково и, если Магды там нет, садиться в поезд и катить до Переделкина, так
бы я ее точно поймала, но поздно, я, как всегда, выбирая из двух коробочек, не
угадала, наглая девица катит сейчас к Москве. Впрочем, можно попытаться догнать
поезд и перехватить ее на Киевском вокзале.
Вы представить себе не можете, с какой
скоростью я летела сначала по Минскому шоссе, а потом по Кутузовскому
проспекту, но тщетно. Когда, запыхавшись, я попыталась пройти туда, где
останавливаются пригородные электрички, путь преградил милиционер:
– Стойте, гражданочка.
– Мне надо встретить поезд.
– Вход с другой стороны вокзала.
– Электричку, последнюю.
– Она уже десять минут как прибыла,
пассажиры ушли.
Я чуть не зарыдала от отчаянья, и тут
затрезвонил мобильный.
– Ты где? – спросил Коп.
– Еду, – мрачно ответила я, –
жди.
Андрюшка открыл дверь и спросил: – И где
свидетель?
– Она убежала, – буркнула я.
Из комнаты вышел Костин и уставился на меня.
– Вовка, – обрадовалась я, – ты
приехал?
