— Я не собираюсь говорить с тобой в доме Темплтона, — мрачно ответил он. — Ты пойдешь добровольно или мне заставить тебя?
Бет сжала губы, чтобы подавить порывистый вздох. Выражение его лица не оставляло сомнений. Лучше сесть в машину по собственной воле, чем он затащит ее туда силой. Если он снова дотронется до нее, тело предаст ее и станет ясно, как она любит его и нуждается в нем. Ей было непонятно, почему он так откровенно выказывал неприязнь к безобидному Уильяму. Ему бы следовало пожать этому человеку руку и похлопать его по спине, ведь он обеспечивал его опостылевшей жене работу, пропитание и жилье!
Она непроизвольно вздрогнула, когда он с силой захлопнул за ней дверцу, и, закусив губу, проследила, как он обходит машину, чтобы сесть рядом с ней. У нее были основания бояться его гнева: она много раз беседовала с женами его работников и партнеров, которые гостили у ее мужа по уик-эндам в Южном Парке, чтобы выяснить, что, несмотря на свою обычную сдержанность и готовность выслушать чужое мнение, его охватывал леденящий душу гнев, если кто-то не оправдывал его доверия.
До сих пор она не имела возможности в этом убедиться. Она почувствовала себя маленькой, неуверенной и беззащитной, словно она видела его в первый раз, а он был опасным, страшным чужаком.
Они выехали со двора и оказались на открытой местности. Хотя Бет и испугалась той скорости, с которой они неслись, она заставила себя смотреть прямо вперед и ничем не проявлять своих чувств. Она даже не спросила его, куда, черт возьми, он везет ее. Она просто не доверяла своему голосу.
Он тоже молчал, полностью углубившись в управление машиной. Бет не удивлялась. Со времени несчастного случая им не о чем было говорить.
До этого они часто разговаривали, обо всем на свете. И это еще больше укрепило ее любовь к нему, когда она приехала работать в Южный Парк.
Внезапно он остановил машину у ответвления лесной тропинки, под шинами заскрипели мелкие камешки. Бет выбралась из машины, закрыла дверцу и устало прислонилась к ней.
Она с трудом могла вынести исходящую от него молчаливую угрозу. Она вдохнула полной грудью прохладный воздух, напоенный ароматами леса и моря, и вытерла кулачком капельки пота со своей немного короткой верхней губы.
Он стоял перед ней, мрачный, молчаливый. Стоял так близко, что ее сердце сбивалось с ритма.
Что-то изменилось в нем, словно напряжение, потребовавшееся для управления машиной на большой скорости, охладило его пыл. Она беззащитно взглянула на него, затем тяжело опустила ресницы, удивленная мягким выражением его лица.
Сочувствие? Жалость? Ей это не нужно. Он всегда относился к ней по-доброму и с уважением, даже после того, как она потеряла ребенка, которого он так ждал. Должно быть, он жалел ее, готовясь сказать об истинной причине возвращения Занны.
Он не был жестоким, он не хотел причинять ей боли. Просто ничего нельзя было поделать: он страстно любил Занну. До сих пор. И всегда будет любить. Ни для кого это не было секретом, и люди, действительно любившие Бет, родители и Элли, старались предостеречь ее от этого брака.
Ей следовало бы прислушаться к ним. Она была слишком уверена в своей способности заставить его забыть других женщин и полюбить ее. Она была совершенно уверена, что так оно и будет, особенно когда она родит ребенка, о котором он мечтал.
— Пошли, поговорим. — Голос его был хриплым, возможно, оттого, что он сожалел, что вынужден обидеть ее. Но ей не нужна его жалость. Ей нужна его любовь, которой она никогда не испытывала. И не испытает. — Пошли, — повторил он и подал ей руку. Она нарочито проигнорировала ее, сделала шаг в сторону и направилась впереди него по тропинке, стараясь держаться подальше. Чарльз последовал за ней и вскоре перегнал. Он шагал быстро, выбирая самые малоприметные тропки. Ей не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ним: в таком настроении он мог просто поволочь ее силой, если бы она, как ей того хотелось, села на землю, прислонилась к дереву и запрокинула голову.
Когда она уже было решила, что обречена идти за ним через весь лес, в какое-то укромное место, он бросил через плечо:
— Когда ты сбежала от меня, тебе следовало бы сказать, что ты не хочешь больше меня видеть. Я не стал бы беспокоиться, разыскивая тебя.
— Не понимаю, для чего ты беспокоился! — ответила она. Ее дыхание участилось от сознания, что началось их последнее столкновение.
Пока он не догадается, как она жаждет его прикосновений, как часто за последние три месяца бессонными ночами она плакала от тоски по физической близости, которой он по понятным причинам лишил ее, у нее есть шансы сохранить уважение к себе.
— Я думала, у тебя достаточно дел в Южном Парке с Занной и маленьким Гарри!
Они вышли на прогалину. Стволы деревьев окружали поляну, как колонны собора, сквозь них пробивался солнечный свет, из-за которого молчаливая тень казалась гуще. Он остановился, обернулся и посмотрел на нее, и на мгновение его лицо исказилось, как от боли. Это выражение тут же исчезло. Его черты казались высеченными из камня.
— Я понимаю твою ревность, но не давай ей отравить всю твою жизнь. Уверяю тебя, Бет, в жизни есть много другого.
Она сама не поняла, как удержалась от того, чтобы не дать ему пощечину, не желая демонстрировать свое отчаяние и злость. Но она сдержалась, помня, что, раз она решила вести себя так, словно в их браке не было обоюдной любви, он вправе предположить, что она найдет себе кого-нибудь другого.
Настало время расставить все точки, приказала она себе, спрашивая, слышит ли он в этой густой зеленой тиши, как бешено бьется ее сердце.
Взяв себя в руки, она спокойно сказала:
— Я знаю, почему Занна вернулась назад с Гарри. Я подслушала ваш разговор в день ее приезда.
Ну вот, все сказано. Теперь ему не нужно сообщать ей «новость». Она услышала, как он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Сквозь мягкую темную ткань его рубашки было видно, как расслабились напряженные плечи.
— Значит, по крайней мере ты все понимаешь. — Красивые глаза Чарльза потемнели от чего-то, что она не могла пока определить. Она слишком поздно поняла, что попалась в ловушку.
Говоря ему, что слышала их разговор, Бет предполагав, что он вспомнит все, что было тогда сказано. Как он заявил своей любимой, что его неудачный брак с этой невыносимой Бет Гарнер изжил себя. Именно поэтому Занна вернулась, привезя с собой сына. Она прекрасно справлялась с ролью матери, но Гарри был также нужен отец.
Внезапно Бет задумалась, почему раньше Занна бросила Чарльза? Ведь их глубокую взаимную страсть много месяцев подряд обсуждали во всей округе.
Но она тут же выкинула подобные мысли из головы, пораженная пристальным взглядом Чарльза. Прежде всего ей надо защитить себя, найти выход из ловушки, в которую она угодила.
Во что бы то ни стало Чарльз должен продолжать верить в ее ложь, что она уходит не потому, что Занна вернулась и Чарльз хочет развода, а потому, что это сама Бет решила, что с нее достаточно.
