Она целует сестру в щеку, быстро снимает через голову ночную
рубашку и голой проскальзывает под простынь.
Вероника взглянула последний раз в телескоп, затем тоже
разделась и легла ничком на кровать напротив старшей сестры. Мариза с
нетерпением ждет встречи с сестрами.
— Я люблю их, — вздыхает она. — Могла бы
любить их всегда. У нас впереди еще столько лет, которые мы можем провести
вместе. И до каникул еще далеко…
Ей едва исполнилось четырнадцать лет. Веронике — двенадцать.
Валери — тринадцать.
II
Однажды утром сестры отвергли ласки своей поклонницы. Хотя
возможность была подходящая, а убежище надежное. Мариза готова была кричать.
Эта явная и неожиданная холодность была для нее как удар
ножа.
— Что случилось? — взмолилась она со слезами на
глазах. — Что я вам сделала?
Однако девочки ничего не захотели ей сказать. В последующие
дни они ее всячески избегали. Каждый раз, когда Маризе все же удавалось
оказаться наедине с ними, они не отвечали на ее вопросы, лишая ее также
доверительных рассказов о поведении женщины в окне.
— Все время темно?
— Да.
Валери снова легла. Ночная рубашка раздражала ее под
простыней, однако у нее не было желания снять ее.
Тут же поднялась сестра и заняла свое — место на
наблюдательном пункте. Она долго оставалась здесь, опершись руками на
подоконник. Прошло четверть часа, полчаса, прежде чем она воскликнула:
— А, вот!
Окно вдали зажглось. Девочка приставила глаз к телескопу.
Некоторое время она молчала.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросила сестра,
лежавшая на кровати.
— Он — там, — пробормотала Вероника глухим от
огорчения голосом.
Сестры раскрыли Маризе причину своего недовольства только
тогда, когда потеряли всякую надежду на то, что она от них отстанет. — Теперь
какой-то мужчина ходит каждый вечер с ней в ванную комнату. Нам не удается
больше увидеть ее одну. Все кончено.
Мариза захотела узнать больше. Как выглядел этот мужчина?
Что делал? Сестры устало пожали плечами. То, что делал мужчина, не вызывало у них
никакого интереса:
— Они занимаются любовью в ванне. Или на ковре. Или
стоя. Они могли бы этим заняться в спальне! — воскликнули в отчаянии
сестры.
Мариза молчала, сознавая несчастье, которое ее постигло.
III
Теперь после уроков Мариза больше не тратила времени на
болтовню во дворце: зачем это ей, если ее маленькие подруги не позволят ей
затащить себя в густые кусты гортензии, расстегнуть кофточки и спустить трусики
на свои спортивные ножки?
Поэтому она уходила, лишенная (и за что такое наказание?) их
сандаловых грудей, таких упругих и таких сладких под ее языком. Ее губы стали
сухими, лишившись прикосновения к их губам. И ее собственные ласки — она это
знала — не смогут удовлетворить по ночам ожидания ее полового органа теперь,
когда ее пальцы не могли сохранять в себе тепло их тел.
Желание, которое она испытывала к предметам своего
безнадежного обожания, не могло, однако, лишить ее сил. Наоборот, укрепляло ее
волю и придавало ей силы в тот момент, когда она спешно направилась к холму.
В этот вечер она снова остановилась перед домом, где, как
она узнала, жила одинокая молодая женщина с рыжими волосами, которая, возможно,
работала в городе секретаршей (это была элегантная и, как казалось, спокойная и
рассудительная женщина) или учительницей, что более вероятно, так как ее
продолжительное отсутствие . неизменно совпадало со школьными каникулами.
Маризу позабавила мысль, что ее более юные подруги могли
быть ученицами незнакомки, которая их так очаровывала, пока оставалась одна.
Не была ли бы она еще более любима, если бы, искушая их
своей наготой по ночам, днем раскрывала бы им секреты эллипсов и цифр, давая им
возможность вспомнить о своих освещенных лунным светом грудях и животе под
строгой одеждой?
И вот теперь какой-то чужак, завладевший вниманием женщины,
лишал Маризу удовольствия встречаться с юными подругами.
Но нет! Мариза никогда и никому не позволит лишить ее того,
чего она желала больше всего. Она возвратит назад счастливые дни, чего бы ей
это ни стоило.
И одним из первых необходимых и решительных действий было
освободить Красавицу из когтей своего похитителя.
Она его так и не увидела, хотя оставалась следить за дверью
дома столько, сколько было возможно.
Не увидела она и ту, которую про себя называла «их школьной
учительницей». Значит, та не соблюдала больше установленные часы своего
возвращения домой, о чем Маризе поведали цветочница, продавщица газет и
пластинок, мороженщица, а также продавщица спортивного магазина, к которой она
обратилась с невинным видом, чтобы продолжить свое расследование.
Девушка решительно оставила свой наблюдательный пункт за
витриной кондитерской. Такой метод, решила она, не даст никаких положительных
результатов: конечно же, не средь бела дня она могла застукать интересующую ее
парочку.
Назавтра она уговорила мать отпустить ее на последний сеанс
в кино с подругой. Едва выйдя из дома, она оставила подругу и направилась в
сторону холма.
Пробираясь по темной улице, Мариза испытывала некоторый
страх. Однако, избежав неприятных встреч, она добралась до квартала, который ее
интересовал. Магазины, которые она знала, были закрыты. Где она могла
устроиться, чтобы ждать? Нельзя же было вот так стоять и ждать перед домом! Ее
мог кто-нибудь заметить, и история закончилась бы печально.
Отчаяние охватило ее: она ввязалась в дело, которое явно
было выше ее возможностей, поэтому стоило все бросить. Но в таком случае ей
пришлось бы навсегда отказаться от своей единственной любви!
В отчаянии она потеряла счет времени. Прохожие с
любопытством и неодобрением смотрели на нее.
Но вдруг судьба улыбнулась ей. Из переулка перед ней вышла
пара.
Быстрым взглядом Мариза заметила густую рыжую копну волос.
Что касается мужчины, то он был темноволосый, среднего роста, тридцати-тридцати
пяти лет. На нем были очки в массивной оправе — в американском стиле. Других
особых примет не было.
Мариза посмотрела на него таким проницательным взглядом, что
он недоуменно остановился, будто загипнотизированный. Но тут же едва заметно
встряхнулся, улыбнулся, вежливо наклонил голову и, взяв спутницу под руку, стал
переходить улицу. Девушка спешно попыталась осмыслить увиденное.
«Я уже видела его где-то. Но где? И он вроде бы меня узнал.
Обязательно нужно вспомнить, где я его видела. Чтобы знать, как найти его».
Следующие недели, были очень трудными для Маризы. В классе
ее часто ругали за невнимательность и плохо сделанные домашние задания. Мать,
со своей стороны, тревожилась, видя ее постоянно задумчивой и о чем-то
мечтающей. Мариза могла часами сидеть над книгой, так и не перевернув страницу.
Все попытки отругать, утешить или отвлечь ее ни к чему не приводили.
