–Ангелина, а кто у
тебя был до меня? – неожиданно Вовка задал крайне неприятный для меня
вопрос.
–В смысле?
–Я имею в виду, ты
же с кем‑то встречалась.
–А тебе какое
дело?
–Просто так,
интересно.
–Никогда меня об
этом больше не спрашивай.
–Почему?
–Потому что я не
люблю отвечать на идиотские вопросы.
–А ты считаешь,
это идиотский вопрос?
–Более чем.
–Тогда извини. Я
так мечтаю, чтобы у нас не было друг от друга секретов. Ангелина, я обещал не
доставать своей ревностью, но я так сильно тебя люблю, что просто схожу с ума.
Я вскинула голову
и нервно повела плечами:
–Вовка, мы с тобой
разнополые люди. Ты мужчина, а я женщина. Между мужчиной и женщиной всегда есть
и будут секреты.
–Лично у меня от
тебя нет никаких секретов. Ты можешь задать мне любой вопрос, я с удовольствием
отвечу.
–А у меня есть,
потому что я женщина, а женщина состоит из одних секретов. У меня было много
мужчин. Я не пуританка. Но не каждый мужчина смог оставить на моём сердце хоть
какой‑то рубец и душераздирающие воспоминания. Отношения бывают разные.
Бывают более глубокие, а бывают поверхностные. Бывают случайные.
–У тебя и такие
были?
–Были, – я не
смутилась и сказала правду. – А у кого их не было? Это жизнь, а в жизни,
как известно, может быть всё. Вовка, всё, хватит о прошлом.
– Малыш, прости,
действительно, давай о настоящем. Просто я бы своими руками поубивал тех, кто у
тебя был до меня.
–Не стоит. Многие
из них уже и так убиты, – задумчиво произнесла я. – Вовка, я тебе уже
говорила, что ревность – чувство собственного эгоизма. Она тебе не к лицу.
–Ангелина, разве
можно быть настолько практичной, как ты? Ну нельзя же так жить.
–Как?
–По каким‑то
придуманным тобою законам. Ты смотришь на меня так, словно я совершил всемирное
зло. А я всего лишь спросил о твоей личной жизни.
–Зачем тебе?
–Просто я ужасно
боюсь тебя потерять. Этой ночью я постоянно прижимал тебя к себе, как можно
крепче, словно боялся, что ты можешь исчезнуть в любой момент. Ангелина, я
очень боюсь, вдруг в твоей жизни не останется места для меня.
Я понимала и
ощущала всем телом, что мы с Вовкой абсолютно разные и у нас слишком мало
взаимных точек соприкосновения, но именно это делало наши отношения такими
пикантными и трогательными. Когда мы оба подходили к зеркалу в моей спальне и
смотрели на наше совместное отражение, то понимали, что мы очень красивая пара.
И Вовка не хотел принять тот факт, что нам не суждено быть вместе.
– Ангелина, я
знаю, ты уже давно не веришь мужчинам, но мне очень хочется, чтобы мне ты
поверила. Я буду любить тебя всю свою жизнь, и мне никто и никогда не будет
нужен.
– А как же уйма
красивых студенток?
–Меня интересует и
всегда будет интересовать только одна красивая женщина – ты. Если ты когда‑нибудь
решишь меня оставить, я просто себя убью.
–Что? Ты что,
совсем сдурел? Ты что несёшь? Что за идиотские мысли?!
–Я хочу, чтобы ты
знала: мы с тобой на всю жизнь, потому что жизнь без тебя мне не нужна.
–Тоже мне
самоубийца нашёлся. Дурачок ты. Молодой дурачок.
–Обещай, что
никогда меня не оставишь.
–Вовка, этого я
тебе пообещать не могу.
Я вспомнила, как
мы шли из магазина, под завязку гружённые продуктами, и со стороны походили на
двух послушных детей, которые смотрят на мир широко открытыми глазами. Несмотря
на многочисленные пакеты, мы умудрялись держаться за руки. В тот вечер я
заметила довольно странную особенность. Рядом с Вовкой я чувствовала себя
абсолютно спокойной, сдержанной и даже расслабленной. Он взахлеб рассказывал
мне о нашей будущей семейной жизни, о том, чтобы я ни в коем случае не боялась
размеренного семейного быта, потому что в нём есть свои прелести. А
монотонность семейной жизни – это так, обыкновенный блеф и разговоры тех, кого
постигло тягостное одиночество. Семейную жизнь ругают те, кому хочется
оправдать своё одиночество, а по ночам, в холодной и одинокой постели, им уже
не хочется ничего оправдывать, и они тихо, чтобы, дай Бог, никто не услышал,
льют слёзы.
Мне были приятны
его слова. Мне вообще было приятно всё, что он делает. Во всех его словах и
движениях я чувствовала уверенность и, конечно же, любовь. Я знала и верила,
что он меня любит, а главное, мне было хорошо от его рук, его губ, его
постоянной опёки, заботы и ни с чем не сравнимого ежесекундного внимания к моей
персоне. От общения с Вовкой я ощущала себя настоящей королевой. Даже не
замечала разницу в возрасте и видела перед собой не молодого мальчишку, а
сильного мужчину, который всегда поможет, подскажет и, даже если будет
необходимость, отдаст за меня свою жизнь.
Так свежи и приятны
воспоминания, когда он заваривает мне сногсшибательный чай и заботливо укрывает
лёгким пледом…
Я закрыла глаза и
думала о том, что сейчас я по‑своему счастлива и умиротворена. Лежу на
диване, бережно укрытая пледом. Мужчина, который всячески пытается доказать мне
свою любовь, готовит для меня чай, аромат которого уже доносится до комнаты…
Вовка садился рядом и в который раз рассказывал мне, как мы будем счастливо
жить. Как по утрам станем пить кофе, питаться только экологически чистыми
продуктами, читать только хорошие, жизненные книги, смотреть только
действительно стоящие фильмы, вести здоровый образ жизни и с особой лёгкостью
решать все домашние заботы. Он с гордостью говорил, что сделает меня самой
счастливой женщиной на свете, что счастье не в деньгах, а в нашей душевной
близости. Я слушала его, открыв рот, и загадочно улыбалась…
В такие минуты я
закрывала глаза и ловила себя на мысли, что его присутствие придаёт особое
тепло моей квартире… да и не только квартире. С тех пор как он вошёл в мою
жизнь, всё моё мироощущение, его разговоры о нашей дальнейшей жизни грели душу
и создавали ощущение счастья. Он обещал мне счастливое будущее. Говорил, что мы
будем учиться жить миролюбиво и не ругаться. Он сможет привыкнуть к моей
чрезмерной эмоциональности и будет стараться воспринимать её как органичную
составляющую. Мы будем оба, крепко держась за руки, пробираться по дороге
нерастраченных чувств и стараться сделать наш быт желанным и совсем
ненавязчивым.
Я хотела верить
Вовке, но не могла. Моё сознание не позволяло мне этого сделать и рисовало
совсем другую картинку. Мы с Вовкой сходимся, проходит страсть и остаётся одна
бытовуха. В глубине души Вовка, впрочем, как и все мужики, мечтает меня видеть
тихой, домашней, покорной и зависимой. Я представила, как беременею и
погружаюсь в быт. Провожаю Вовку на работу, иду к врачу, чтобы посмотрели, как
протекает моя беременность, заезжаю на рынок, покупаю продукты и еду домой
готовить ужин и встречать супруга. Он стал чаще задерживаться, иногда до
глубокой ночи… Я сижу в полутёмной комнате, слушаю, как на кухне урчит
холодильник, как тикают часы на стене, и размышляю о том, что когда‑нибудь
у меня появятся силы начать всё сначала. Я не хочу превращать свою жизнь в
вечный зал ожидания. Думаю о том, что уже успела забыть, когда последний раз
пользовалась косметикой или укладывала волосы. И ловлю себя на мысли, что мне
совсем не хочется это делать. Просто нет стимула. А что касается мужа… Перед
ним мне не хотелось выглядеть хоть немного лучше, потому что чем хуже я выглядела,
тем больше ему нравилась, и он постоянно говорил, что любит меня любой.
Главное, чтобы на меня мужики не заглядывались.
