Сейчас я уже давно
самодостаточная, целеустремлённая и вполне уверенная в себе женщина, которая
давно не плачет в подушку и живёт не так, как того требуют жизненные
стереотипы, а так, как считает нужным.
Я всегда буду
благодарна Москве за те силы, которые она мне дала, и за образ сильной и
роковой женщины. У меня есть любимый город, семья, творчество и бесконечные
письма и любовь читателей… Я абсолютно счастлива и знаю, что счастливый всегда
притягивает к себе счастье, а несчастливый – горе. Эту истину не раз доказала
мне моя Москва. Ведь именно в ней я стала писать, потому что мной было слишком
много пережито, продумано и прочувствовано. И всё‑таки нет ничего лучше,
как сидеть в своём кабинете, закутавшись в цветастый плед, писать роман,
общаться со своей героиней и, делая глоток кофе, крутиться в кресле и смотреть
в большое окно кабинета, через которое видна ночная Москва. Я смотрю на её
огни, улыбаюсь и вспоминаю семнадцатилетнюю девчонку, которая шесть суток
тряслась в плацкартном вагоне и расплакалась прямо на перроне, усиленно думая о
том, что очень нужно для того, чтобы быть полезной этому городу. Теперь я знаю,
что нужно слишком много работать, иметь необыкновенную веру в себя,
вольнолюбивую душу, жить с открытым миру сердцем и программировать себя на
успех. А главное, нужно верить и знать, что мы живём в мире безграничных
возможностей и этот мир лежит только у наших ног.
Я получаю сотни
писем от молодых девчонок, которые спрашивают меня о том, стоит ли ехать
покорять Москву или лучше не рисковать и поискать своё место в родном городе?
Когда я ехала покорять столицу, меня невозможно было остановить. И даже если бы
вся моя родня перегородила дорогу, я бы всё равно уехала, потому что в тот
момент я никого не слушала, кроме себя.
Я получаю письма
также от девушек‑провинциалок, которые попробовали покорить столицу и, не
найдя в ней места под солнцем, вернулись обратно.
У этих девушек ещё
свежи воспоминания о том, как неделями приходилось питаться одной картошкой в
мундире и на звонки родителей, уговаривающих вернуться обратно, врать, что у
них всё хорошо и что они ни в чём не нуждаются. Вечно голодные обмороки,
депрессия, стрессы, неврастения…
Одну мою
читательницу девушку‑провинциалку, которая несколько месяцев провела в
Москве, остановили стражи порядка и за отсутствие регистрации определили в
«обезьянник». Она с нескрываемым ужасом рассказывала мне о том, как хамоватые
стражи порядка в «обезьянниках» глумятся над перепуганными приезжими.
Издеваются, не считают за людей, оскорбляют и наслаждаются твоим бесправием.
Хотя после пережитого кошмара девушка начала заикаться, её заявление в
вышестоящие инстанции об издевательствах людей при исполнении так никто и не рассмотрел
и уж тем более не разобрался в случившемся. Нет регистрации – нет человека и
нет проблем. Девушке посоветовали подать заявление по месту жительства, а живёт
она в Архангельской области.
Общение с
московскими сотрудниками милиции – дело рискованное, ведь многие, кто называет
себя стражами порядка, сами чинят беззаконие. Поэтому ни в коем случае не
провоцируйте их на какие‑нибудь «подвиги». Провинциалы тяжело привыкают к
тому, что сотрудников милиции здесь намного больше, чем в их родных городах.
Особенно их много там, где скапливается мощный поток людей. Одна моя
читательница гуляла по Красной площади вместе со своим молодым человеком. Когда
её остановили сотрудники милиции, она пришла в состояние шока, ведь они оба не
относились к лицам кавказской национальности и не несли большие баулы,
напиханные взрывчаткой. Девушка заговорила о правах человека, но настойчивый
милиционер прицепился к документам и сказал, что у неё неправильная
регистрация. Стал вызывать машину, чтобы везти их в отделение, но за двести
долларов на двоих пообещал всё уладить. «Крохоборы!» – возмущается девушка,
которой постоянно приходилось платить за пребывание в столице. С божьей помощью
нормальное заявление о регистрации было подписано. Через неделю нужно было
явиться за документами. При этом не выдали никакой справки, что документы
находятся в процессе изготовления. Поэтому девушка, попадая в руки милиции,
платила снова и снова. Однажды у входа в метро к ней подошёл сотрудник милиции,
на форме у которого не было жетона или, проще говоря, бляхи с персональным
номером. Услышав невнятно прозвучавшую фамилию и звание милиционера, девушка
заметно насторожилась и поняла, что сейчас последуют неправомерные действия
данного сотрудника. Она стала требовать, чтобы к ней подошёл другой сотрудник
милиции, потому что знала: многие мелкие милицейские чиновники не имеют права
зарабатывать на приезжих и, скорее всего, это оборотень в погонах. Достав
листок бумаги и ручку, девушка попросила предъявить удостоверение и сказала,
что хочет записать данные милиционера. Когда тот настороженно поинтересовался,
зачем ей это, она прямым текстом заявила о том, что хочет позвонить в отделение
и поинтересоваться его личностью и тем, какими правами он обладает. Типчик
отпустил девушку с миром, но ведь всё могло закончиться довольно плачевно.
Многие
провинциалки умело маскируются под коренных жителей, учатся московскому говору,
изучают город и одеваются как можно интеллигентнее. У них в руках газеты или
книги. Не помешают очки. Всё это создаёт самое положительное впечатление.
Многим моим
читательницам страшно вспоминать, как было тяжело найти приличную работу.
Несмотря на то что они подходили по всем параметрам, как только говорили, что
не имеют московской прописки, им сразу, под любым предлогом, вежливо
отказывали. Они до сих пор не понимают, какая разница – есть московская
прописка или нет, ведь от этого их диплом и профессиональные качества не хуже,
а московскую прописку, в конце концов, можно купить. Они считают это жуткой
дискриминацией. А ещё они не могут понять, почему провинциалам, устроившимся на
работу в Москве, платят меньше, чем те того стоят. Впоследствии, когда многие
уже сами заимели собственный бизнес и стали набирать сотрудников в свои
компании, они первым делом смотрят на деловые качества тех, кто хочет
устроиться, а прописка – дело наживное, если в ней есть необходимость, конечно.
Проживание в
большом городе для провинциалов всегда связано с соблазнами и неожиданными
тратами. Многие покорительницы столицы жалуются, что деньги уплывают в
неизвестном направлении, и они попадают в ситуацию полнейшего безденежья.
Многие начинают занимать деньги и живут в долг. Одна моя читательница,
оставшись без денег, продала все свои ювелирные украшения, а затем, втайне от
хозяев квартиры, начала распродавать нехитрое имущество комнаты, которую
снимала. Это была посуда, фарфоровые фигурки, часы, техника, старые книги и
даже иконы. Конечно, девушка не получила больших денег, но, чтобы пожить
некоторое время, ей хватило. Только вот когда об этом узнали хозяева, они тут же
позвонили в милицию и посадили девушку за решётку.
Другая моя
почитательница, тоже покорительница столицы, придумала другой способ добывания
денег и стала сдавать донорскую кровь. Она сдавала на клетки крови и на плазму.
За плазму платят больше. А ещё девушка расклеивала объявления около центров
переливания крови и обращалась к родственникам больных людей. Когда это
получалось, ей удавалось заработать в два раза больше. Она считала свой способ
обогащения благородным, ведь сданная кровь помогала кому‑то выжить. Чем
больше девушка ударялась в подобные заработки, тем больше чувствовала себя
нехорошо. Была слаба, падала в обморок и, не успев толком отлежаться, вновь шла
сдавать кровь. В результате она заработала истощение, загремела в больницу и,
совершенно обессиленная, вернулась домой.
