— Помня твой прежний совет всегда быть начеку, я уже
кое-что о нем выведала, — призналась Карен. — Это правда, что у него
десять содержанок?
— Сейчас всего четыре, — поморщившись, сказал
Тони. — Журналисты вечно все преувеличивают.
— Как? У пего только четыре наложницы в гареме?
Бедняжка!
Карен состроила уморительную рожицу. Это весьма позабавило
Тони. Он предполагал, что так она пытается скрыть свое разочарование в маркизе,
которого представляла себе безупречным рыцарем на белом коне. Карен все еще не
рассталась с наивными девичьими мечтами, хотя ее и трудно было заподозрить в
этом, глядя на ее великолепное женское тело.
— Маркиз никогда не берет в путешествие
любовниц, — добавил Тони, пока они шли к автомобилю. — Он еще ни разу
не отступил от этого правила. Мне кажется, что по своей натуре он эгоист, хотя
и обожает большие компании.
Вечер принес долгожданную прохладу, освежившую кожу, как
лечебный бальзам. В кронах раскидистых деревьев галдели неугомонные грачи,
ссорясь из-за укромных мест для ночлега. Пристегнувшись ремнем безопасности,
Карен ерзала на сиденье в ожидании знакомства с усадьбой Блэквуд-Тауэрс. Дорога
плавно спустилась в лесистую долину, и наконец она увидела величественное
старинное здание, окруженное рощами и холмами. Окна его пылали, отражая лучи
закатного солнца. Багровые облака и лиловое небо придавали замку
таинственности. Казалось, он вырос из земли, а не создан руками человека. Карен
моментально влюбилась в это монументальное сооружение, оно полностью
соответствовало ее представлениям о родовом гнезде благородного дворянина.
— Такого мне видеть еще не приходилось, —
выдохнула она, зачарованная видом старинного замка.
— Когда-то здесь был мужской монастырь, потом его земли
захватил родоначальник Бернетов, разумеется, силой.
Они стали спускаться по пологому склону холма к парадному
входу в усадьбу. Заинтригованная репликой Тони, Карен спросила, продолжая
разглядывать Блэквуд-Тауэрс:
— Так это был бесчестный или благородный человек?
— Потомок нормандских завоевателей, негодяй и
разбойник. Впрочем, как и добрая половина всех английских аристократов. Он снес
все церковные здания и воздвиг на их месте это колоссальное сооружение в
романском стиле.
Они объехали вокруг каменного бассейна фонтана, в котором
могучий бронзовый титан, с торчащим фаллосом размером с трезубец, резвился с
очаровательными юными водяными нимфами, и затормозили на гравийной площадке
перед основанием парадной лестницы. Вблизи фасад усадьбы производил еще более
грандиозное впечатление.
По всему его периметру красовались огромные изваяния
древнегреческих богов и древнеримских героев. По обеим оконечностям сводчатой
галереи, обнесенной балюстрадой, стояли башни. А парадная дверь, утопленная в
нише портала, напоминала вход в мавзолей.
— Воспользуемся боковым входом, — сказал
Тони. — Прислуги в доме сейчас нет, остался только охранник, следящий за
работой системы сигнализации. — Они прошли через дверь, ведущую к лестнице
в библиотеку, и Тони добавил:
— У меня есть запасной ключ, я дам его тебе, чтобы ты
смогла иногда приходить сюда самостоятельно. Надеюсь, ты не из пугливых? Не
боишься привидений?
— Меня пока не убедили, что они действительно
существуют, — ответила Карен, ; с восхищением озираясь по сторонам.
Библиотека потрясала своим великолепием. Высокие оконные
переплеты в нишах были задрапированы узорчатыми шелковыми шторами, которые
отдергивались при необходимости при помощи шнуров с кистями. Дубовые потолки и
проемы между окнами были богато украшены витиеватым орнаментом и инкрустацией.
Окна выходили на ухоженный сад и зеленый газон. Вдали виднелись аллеи столетних
деревьев.
Весь огромный зал библиотеки был занят книгами: они грудами
лежали на полу, занимали все столы, стояли на стеллажах. Полки для дорогих,
редких и старинных изданий были застеклены. Поражало обилие уникальных
фолиантов.
— Некоторые из них стоят целое состояние, — угадав
мысли Карен, сказал Тони, окидывая горделивым взглядом собрание редкостей,
словно бы он лично был причастен к его созданию. — Ни одна страховая
компания не рискнула все это застраховать. Пожалуй, только для этого зала я
согласен сделать исключение и не курить здесь.
— И все это нам предстоит разобрать и внести в
каталог? — с дрожью в голосе спросила Карен, проводя кончиком пальца по
корешкам бесценных книг, в окружении которых она чувствовала себя словно в раю.
— Ты владеешь компьютером? — спросил Тони.
— Разумеется! Во всяком случае, в объеме знаний и
навыков, необходимых работнику архива или библиотеки, — ответила Карен.
Тони сопроводил ее в рабочее помещение и показал имеющееся
там оборудование. Оно оказалось даже более совершенным, чем то, которым Карен
пользовалась в Оксфорде. Несколько странно, однако, было видеть компьютер
последней модели на столе, когда-то принадлежавшем императору Наполеону, и в
зале, украшенном фламандскими гобеленами.
Карен уселась за монитор компьютера и, любовно проведя
пальцами по клавиатуре пульта, спросила:
— А к Интернету он подключен?
Шоколадная обшивка сиденья под ней недовольно заскрипела,
словно бы обидевшись на дурацкий вопрос, и испустила характерный запах дорогой
кожи.
— Естественно! — рассмеялся Тони, присев на край
стола и покачивая ногой. — Так что ты сможешь связаться с любой
библиотекой мира, если потребуется.
— Очень удобно. Ты уже пользовался чьей-то базой
данных?
— Да, конечно! — Глаза Тони похотливо заблестели.
Он с удовольствием разглядывал каштановые волосы Карен и ее лицо, похорошевшее
от возбуждения и раскрасневшееся в потоке света, льющегося в высокое окно.
Именно так ее личико выглядело во время оргазма.
Воспоминания об их недавнем совокуплении вызвали у Тони
бурную эрекцию. Его манили ее пухленькие губки, розовые и чувственные. Неужели
именно этот чудный ротик всего час назад ублажал его пенис? Неужели это он
столь искусно сосал, лизал и покусывал его толстый ствол?
У Тони никогда не было недостатка в сексуальных партнерах.
Но Карен продемонстрировала столь редкий талант и столь неординарную страсть в
искусстве соития, что навсегда врезалась в его память. Он частенько вспоминал
их страстные встречи и теперь, овладев ею вновь после стольких лет разлуки, был
в неописуемом восторге. Мысль о том, что он сможет иметь ее и впредь регулярно,
изо дня в день, страшно возбуждала его и горячила кровь, отчего головка члена
побагровела, разбухла и отвердела.
— Боже, Карен! Ты только пощупай — и сразу поймешь, как
ты на него воздействуешь! — воскликнул он, скосив глаза на брюки, под
которыми обрисовался толстенький удавчик.
Она сжала его пальцами и почувствовала исходящее от пениса
тепло.
