На их лицах лежала печать силы, гордости и убежденности в
дарованном им Богом праве властвовать над простолюдинами. Портреты меньших
размеров, развешанные вдоль дальней стены, увековечили их благородных жен и
отпрысков, а также любимых псов и лошадей.
Карен млела от счастья, попав в эту волшебную страну нарядов
разных исторических эпох. Приятному возбуждению способствовала и близость
Армины, источавшей сексуальность всеми своими порами. Ее чары обволакивали
Карен, кружили ей голову, внушая, что это только начало их отношений.
Тони скромно держался поодаль, не осмеливаясь разорвать
невидимые нити паутины,
которой спеленала Карен воинственно настроенная Армина,
вознамерившись проглотить свою новую жертву. Между женщинами возникла прочная
связь, их обеих неудержимо влекло друг к другу, о чем свидетельствовал
лихорадочный блеск их глаз и подрагивание ноздрей. Карен возбуждалась все
сильнее с каждой минутой, Армина многообещающе улыбалась, давая понять, что
испытывает те же чувства.
Загадочная атмосфера картинной галереи окутала Карен, словно
пуховая шаль, запахами воска, лака и холстов, ароматами сада и моря,
проникающими в полуоткрытое окно, и духом былых событий, как веселых, так и
печальных.
Этот дом был свидетелем проводов сыновей на войну, он
радушно приветствовал вернувшихся с нее героев или печалился, встречая гробы с
телами павших на поле брани — их устанавливали для панихиды в главной зале, а
потом хоронили в семейном склепе. В многочисленных спальнях и будуарах невесты
теряли девственность, и не всегда после свадьбы. Здесь рождались дети,
устраивались кутежи, гремели, балы, закатывались грандиозные приемы в честь
высоких гостей, в их числе и монархов.
— Вот он! — услышала Карен нежный шепот и
поежилась от ласкового дыхания Армины. — Портрет выполнен прошлой зимой.
Ну разве он не великолепен? Я помогала маркизу выбрать костюм для позирования.
Эти брюки из золотистого бархата сшиты в ателье Ван-Ноутс, а черный бархатный
пиджак и жилет из набивного шелка шил для маркиза сам Мосчино. Плащ мы заказали
у Мияке.
От портрета исходило таинственное свечение, он притягивал к
себе взор, словно магнит. Сердце Карен сбилось с ритма и застучало с удвоенной
силой. Она отчетливо ощутила тягостную пустоту своего лона и томление в груди.
Ее тело требовало ласки, жаждало прикосновений этого потрясающего мужчины.
Ей мнилось, что он смотрит только на нее, что это живой лорд
Бернет, самый прекрасный мужчина из всех, которых Карен знала. Его длинные
волосы волнами ниспадали на плечи. Темные шелковистые и густые, они превосходно
обрамляли его резко очерченное лицо, достойное того, чтобы его отчеканили на
золотой монете: орлиный нос, высокие скулы, выразительные карие глаза и
чувственные полные губы. Маркиз был высок ростом, плечист и мускулист — именно
таким и представляла Карен владельца Блэквуд-Тауэрс.
На картине здание было изображено на втором плане и лишь
проглядывало в ветвях раскидистых деревьев. Маркиз был нарисован в полный рост.
На его вытянутой правой руке в толстой кожаной перчатке сидел, вцепившись в нее
когтями, сокол. Два охотничьих пса лежали у ног лорда Бернета и смотрели на
него со всей собачьей преданностью. Взгляд охотника был суров и даже свиреп.
Карен стало страшно, она покачнулась и наверняка бы упала без чувств, если бы
Армина не поддержала ее за локоть, прошептав:
— Сногсшибательный мужчина, не так ли? От одного его
вида в груди возникает дрожь, а между ног — пожар. Верно?
Приходи сегодня ночью ко мне, я расскажу тебе о нем
поподробнее.
Глава 4
«Эйнсуорт армс» упоминается во всех ресторанных справочниках
Девоншира как паб, славящийся прекрасной кухней. И хотя столики в нем всегда
зарезервированы на несколько дней вперед, владелец оставлял свободный для лорда
Бернета и его друзей.
Паб располагается в лучшем месте Главной улицы, спускающейся
с холма к серповидной бухте, служившей пристанищем мореплавателям с древних
времен. Немало путешественников побывало в этом гостеприимном заведении. Этот
вечер не стал исключением из правила: паб, как всегда, был заполнен
посетителями, поскольку курортный сезон был в разгаре.
Карен была очарована интерьером, выдержанным в старинных
традициях подобных заведений: закопченными балками, начищенной до блеска
латунной упряжью на стенах, камином, в котором зимой уютно потрескивают
поленья, коллекцией китайского фарфора в витрине, макетами кораблей,
расставленными на полочках, и массой других забавных безделиц.
Их столик находился возле окна, выходящего на гавань.
Вечернее солнце золотило море и мачты судов на рейде, ветерок доносил морские
запахи и шум волн. Порт целиком зависел от туристического бизнеса. Благодаря
популярности этого чудного уголка дела у владельцев гостиниц, да и у простых
домохозяек, сдающих квартиры туристам, шли превосходно. В разгар сезона здесь
яблоку негде было упасть. Горничные, уборщицы, официантки И повара трудились до
седьмого пота, менеджеры крутились как белки в колесе, все, кто был занят в
сфере обслуживания, лезли из кожи вон, чтобы заработать как можно больше денег
за лето, помня, что впереди долгая, холодная и скучная зима.
— Что будем заказывать, девочки? — спросил Тони,
пробежав глазами меню.
— Для начала большой бокал холодного джина с
тоником! — заявила Армина. — Я привезла вас сюда, поэтому домой меня
повезет один из вас, друзья. А мне хочется напиться до поросячьего визга.
— Прекрасно! Я согласен сесть за руль, — сказал
Тони. — Меня вполне устроит бокал светлого пива.
«Рейнджровер» он поставил в гараж маркиза, потому что Армина
выразила готовность подбросить их с Карен на «альфа-ромео-спрайт», которую уже
считала своей.
Из кухни доносились дразнящие запахи. У Карен потекли
слюньки: она весь день ничего не ела, кроме сандвича, купленного в киоске, и
аппетит у нее разыгрался не на шутку. К ним подошел смуглокожий официант, судя
по всему итальянец, и, улыбнувшись Армине, окинул Карен оценивающим взглядом.
— Марио, подай нам сразу же два джина с тоником и
пиво! — сказала Армина, по-свойски пожимая официанту запястье. — Как
дела, радость моя? Давненько мы с тобой не виделись! Когда у тебя ближайший
выходной? Нам непременно нужно встретиться.
Официант что-то промычал в ответ, но Карен не расслышала,
что именно: ей стало досадно, что Армина фамильярничает с ним, хотя совсем
недавно восторгалась лордом Бернетом перед его портретом и на все лады
расхваливала достоинства маркиза. От других посетителей их отгораживал вазон с
оранжерейными растениями, но Карен, сидевшая рядом с Арминой, видела, как она
погладила официанта рукой с малиновыми ноготками по бедру и слегка сжала его
ширинку.
Но долго сердиться на Армину за ее вульгарные выходки было
невозможно: в ее нарочито сексуальном облике заключалась необъяснимая
обаятельность. Она не скрывала своей порочности и всячески выпячивала
достоинства, наплевав на условности и мораль. Ее коротенькое платье из тонкой
материи облегало ее трепещущие груди с торчащими сосками, а от круглой
аппетитной попки трудно было оторвать взгляд.
