— Я не желаю ничего объяснять, — с вызовом
добавила она, усаживаясь поудобнее на сиденье. — Нам лучше вернуться на
лодочную станцию. Мне еще нужно собрать чемоданы.
Они молча поплыли вдоль берега в обратном направлении, время
от времени встречая своих однокурсников, тоже решивших провести этот чудесный
день на реке. Тени стали длиннее, мелодичный перезвон колоколов с островерхих
шпилей соборов придавал лиловым сумеркам особое очарование. Пришвартовав лодку
к причалу под мостом Магдалены, молодые люди не спеша пошли через ботанический
сад к Главной улице. Как всегда в это время суток, она была шумной и
оживленной. Но сегодня воздух ее был пропитан особым возбуждением: для многих
студентов, как и для Карен, это был не только конец учебного года, но и
завершение целой эпохи в их жизни.
Ей все еще не верилось, что пролетели четыре года учебы в
элитном университете, за время которой она обрела глубокие познания в истории,
искусстве, английском и латинском языках. Диплом давал ей возможность получить
хорошую должность в солидной компании. Но она приняла предложение Тони и
согласилась работать его помощницей в усадьбе Блэквуд-Тауэрс.
Прохладный ветерок приятно освежал ей горячую промежность.
Прощаясь, Джереми обнял Карен и крепко, по-хозяйски сжал рукой ее ягодицу.
— Ты будешь мне писать? — спросил он, похотливо
улыбаясь, что ей тоже не понравилось, как и его вольное обращение с ее задом.
— Да, — солгала она. — Счастливых тебе летних
каникул, Джереми. И счастья! — Карен по-дружески похлопала его ладонью по
щеке, не вкладывая в этот жест никакого скрытого чувства.
Он сжал ее запястье и попытался удержать. Карен выдернула
руку и поспешно ушла в общежитие. Консьерж Джим выглянул из каморки и окликнул
ее:
— Мисс Хейуорд! Вам письмо!
Он с добродушной улыбкой протянул ей конверт. Всегда
любезный и бодрый, Джим излучал оптимизм в любой ситуации, невзирая на причуды
погоды и шалости студентов.
— Благодарю, — сказала Карен и подумала, что будет
скучать по этому немолодому человеку с приветливым лицом.
— Уезжаете, мисс? — спросил он, хмыкнув в моржовые
усы и вскинув кустистые брови. Ему явно хотелось поговорить.
— Да, завтра утром.
Она легко взбежала по винтовой лестнице, ведущей в
квартирку, которую она делила с Алисон Грей, выпускницей этого же года. В
отличие от Карен она собиралась на стажировку в Бостон.
За окном виднелись приземистые жилые корпуса, где на
протяжении пяти столетий обитали студенты. Длительное время женщин не допускали
в этот храм науки, обучение в нем было привилегией мужчин. Карен предстояло
провести в этих старинных стенах последнюю ночь. Ей стало грустно. Она не была
уверена в будущем, хотя и старалась скрыть это от Джереми. Скинув сандалии, она
босиком прошла на кухню и, включив газовую колонку, чтобы нагреть воды для
кофе, распечатала письмо.
«Дорогая Карен! Я с нетерпением жду твоего приезда в
Блэквуд-Тауэрс. Порткомб тебе понравится: это мили пляжей, прекрасные морские
виды, живописные берега. Библиотека в замке в полнейшем беспорядке. Без твоей
помощи мне не обойтись. Прежний маркиз не уделял своим книгам внимания,
интересовался лишь сельским хозяйством. Но нынешний владелец усадьбы, лорд
Мэллори Бернет, совершенно иной человек. Он хочет, чтобы мы с тобой привели
библиотеку в Божеский вид. Работы здесь хватит на многие годы. Буду встречать
тебя в половине третьего 20-го числа на станции Экзетер, на второй платформе.
Твой. Тони».
Значит, уже завтра она будет на месте, подумала Карен,
складывая письмо вдвое и пряча его в конверт. Тони, ее старый друг и наставник,
был уже не молод. Но именно с ним она впервые испытала оргазм. Любопытно,
почему он так и не женился до сорока с лишним лет? Воспоминания о ласках Тони
вызвали у нее приятное томление в промежности. Клитор тоже вспомнил его ласки,
длинные пальцы, умелый язык и нежные губы. Тони доводил ими Карен до
исступления, она даже потеряла сознание, впервые кончив с ним. Очнувшись, она
попросила его немедленно повторить то, что он с ней проделал. И он повторил. В
ту ночь Карен испытала оргазм девять раз, и этот рекорд с тех пор так и не был
ею побит.
Она вскипятила воду и сделала себе кофе. Почти все веща были
уложены, и Карен решила просто отдохнуть и собраться с мыслями. Книги она
заблаговременно отправила домой в Уимблдон. Отец ее совершал деловую поездку по
Америке: читал лекции в университетах. Мама сопровождала его. Родители
старались не разлучаться надолго. Прожив вместе почти четверть века, они все
еще были влюблены друг в друга, чему Карен искренне удивлялась.
Карен появилась на свет благодаря случайности — заводить
детей родители не собирались. С единственной дочерью они были ласковы, но с
раннего детства она чувствовала себя обузой для них и росла в мире фантазий.
Обделенная родительским вниманием, Карен пристрастилась к
чтению, увлеклась историей и литературой. Училась она в престижном интернате,
что усугубило ее замкнутость и закрепило в ней ощущение своей ненужности отцу и
матери. Они даже не сочли нужным проведать ее в Лондоне после завершения учебы
в университете. Поездка в Америку им показалась важнее.
Карен поставила чашку на стол и пошла в спальню
переодеваться. Раздевшись догола, она кинула перепачканную юбку в корзину для
грязного «белья и босиком пошла в ванную принимать душ.
Тугие струйки приятно покалывали кожу и стекали по ее
плечам, животу и ногам. Карен намылилась, с наслаждением вдыхая аромат шампуня
и лаская себя руками. Соски грудей моментально встали торчком от ее нежных
прикосновений, пузырьки мыльной пены щекотали лобок и набухшие наружные половые
губы.
Ополоснувшись, она укуталась в белое махровое полотенце и,
вернувшись, оглядела комнату, в которой провела не один месяц: низкий потолок,
черные перекладины, ситцевые занавесочки, бледно-голубой ковер на полу. Ей было
жаль покидать этот обжитой уголок, но расставание с ним знаменовало новый этап
в ее жизни, новые знакомства и встречи, новые возможности. Она чувствовала себя
как боевой конь, рвущийся в сражение.
Она скинула полотенце и взглянула на свое отражение в
большом зеркале на стене. Тело у нее было стройное и пропорционально развитое.
При довольно высоком росте Карен оставалась изящной, о чем свидетельствовали ее
плоский животик, высокая грудь и тонкая талия. Она погладила себя по бедрам и
улыбнулась: это было тело распутницы, напрочь лишенной скромности и моральных
принципов: Оно обожало ласку и готово было отдаться любому, кто мог доставить
ему удовольствие. Особенно ненасытен был ее клитор — ключ к экстазу,
единственный орган, созданный для наслаждения.
Может быть, он дарован женщине в качестве компенсации за ее
родовые муки? Тогда это вполне оправданно и разумно, поскольку влагалище
предназначено для выхода из лона маленького человечка и не может быть
эпицентром оргазма.
Она погладила себя по лобку и нажала пальцем на
чувствительный бугорок в его основании. Промежность содрогнулась от волны
удовольствия, пробежавшей по ней, словно электрический ток. Соски покраснели и
задрожали. Карен заставила себя прекратить эксперимент и стала натираться
лосьоном и припудривать тальком интимные места. Побрызгав из баллончика с
дезодорантом на подмышечные впадины, она освежилась духами «Касмир», завершив
этим свой туалет.
