— Что это за отель «Савой»? — спросила она у
водителя.
— Это не очень хороший отель, фрау, — скривился
водитель, — он находится у моста, здесь, недалеко, Довольно
непривлекательное место. Но там есть казино.
— Поехали туда, — решительно приказала Марина.
Через десять минут такси остановилось у небольшого здания с
не очень презентабельной вывеской, на которой было действительно написано:
«Савой».
— Вот то, что вы просили, — мрачно показал на
здание водитель.
— Я сойду здесь, — решила Марина, выходя из
машины.
Толкнув простую стеклянную дверь, она вошла в очень узкое
помещение. Которое при всем желании нельзя было назвать холлом. Скорее это был
именно узкий — метров пять в ширину и метров тридцать в длину — коридор, в
конце которого за стойкой сидел пожилой портье.
— У вас есть свободные номера? — спросила Марина.
Водитель уже вносил чемоданы.
— Вы хотите номер в нашем отеле? — удивился
портье, оглядывая Марину с ног до головы. — Сто марок за номер. Или, если
хотите, снимите койку.
— Но в проспекте указано, что номер в отеле стоит
восемьдесят пять марок, — возразила Марина.
— Много чего там указано, — пожал плечами
старик, — сто марок за весь номер, и я даю вам ключи.
— Хорошо, — улыбнулась Марина, — я согласна
на ваши условия. Поднимите чемоданы ко мне в номер.
— Оставьте их внизу, сейчас я кого-нибудь
вызову, — равнодушно сказал портье.
Марина заплатила таксисту, так и не понявшему, почему фрау
переехала из такой шикарной гостиницы в такую затрапезную, и протянула портье
две стомарковые купюры.
— Нет, усмехнулся старик, — сначала вы лучше
посмотрите номера, а уже потом решайте, платить вам деньги или нет.
Они вошли в старый лифт, кажется, еще довоенной конструкции,
и портье нажал кнопку. Узкая железная кабина с грохотом поднималась на третий
этаж.
На этаже был серый, мрачный коридор, в который выходили
несколько дверей, запиравшихся на ключ.
— Туалеты общие, — равнодушно сказал
старик, — но зато в номерах есть рукомойники.
Марина изумленно осмотрелась, когда портье открыл ей один из
номеров. Две кровати. Две тумбочки. Правда, в пепельнице лежат конфеты-леденцы.
Рукомойник и старый шкаф. Спартанский вид номера привел ее в восторг. Это было
именно то, что нужно. Здесь, в любом случае, их не станут искать.
— Меня все устраивает, — сказала Марина, —
вот ваши деньги, — протянула она купюры старику, — положите вещи в
номер. Мой друг скоро приедет.
Ее устраивало в этом отеле и отсутствие лишних вопросов. И,
самое главное, что она оплатила номер наличными. Узнать, что именно в этом
отеле остановились Кохан и его секретарь, теперь было просто невозможно.
Правда, отсутствие нормальных условий несколько утомляло, но
она успокоила себя тем, что так нужно в целях конспирации. Немного отдохнув,
она посмотрела на часы и заторопилась. До встречи с Коханом оставалось менее
часа. Она оделась, привычно положила скэллер в сумочку и вышла из номера.
Закрывая дверь на ключ, покачала головой. Давно она не жила в подобном заведении.
Где-нибудь на Востоке еще можно было увидеть подобный отель с громким названием
и полным отсутствием бытовых условий. Но в Германии такие форс-мажорные
обстоятельства почти не случались.
На встречу со своим напарником она приехала за десять минут
до назначенного времени. И поэтому успела даже проверить, нет ли постороннего
наблюдения за местом их встречи. Точно в назначенное время приехал Альфред
Кохан. Она села к нему в автомобиль.
— Как у тебя дела? — спросил Кохан.
— Неплохо, — ответила она, — я перевезла наши
вещи в отель «Савой».
— Куда? — изумился Кохан. — В «Савой»?
— Не беспокойся. Это просто громкое название. На самом
деле в этом «Савое» не остановятся даже американские иммигранты. Он темный,
тесный, старый и без надлежащих условий.
— Никогда о таком не слышал, — улыбнулся
Кохан, — значит, нам повезло.
— Ты был в Кельне?
— Конечно. И даже мило побеседовал с матерью Элоизы
Векверт. Она считает, что у ее зятя был просто нервный срыв. Старушка очень
переживает за него. Видимо, она его искренне любила.
— А где была сама Элоиза?
— Она уехала к своей кузине в Бермен. Мать говорит, что
она сильно переживает смерть мужа. Рассказывала, что Элоиза не может найти себя
после случившегося. Судя по словам старой женщины, это настоящая трагедия для
ее дочери.
— Понятно. Спасибо.
— Я тебе хоть чем-то помог?
— Да. Ты принес очень интересную информацию. Я,
собственно, так и предполагала.
— Но ты не сказала мне о своей встрече.
— Ее не было, — пожала плечами Марина, я
встречаюсь со связным только через два часа. У нас в запасе два часа.
— Значит, мы можем проверить нашего второго
агента, — сказал Кохан, — и, кстати, мне нужно вернуть машину. Они
могут засечь нас по автомобилю.
— Судя по всему, ты очень не хочешь встречаться с этими
типами.
— Я не знаю, как они выходят на меня, а это очень
нервирует. Но теперь я знаю точно, что они представляют моих бывших коллег из
Восточной зоны. И сама утечка информации, судя по всему, идет именно оттуда.
— Мы узнаем об этом через два часа, — согласилась
Чернышева, — но насчет машины ты прав. Что ты хочешь сделать? Без машины
нам будет трудно.
— Я заплачу наличными и возьму машину. Здесь есть такие
агентства. Или просто куплю автомобиль. Это ненамного дороже наших жизней.
— Согласна. — одобрила его Марина, — в таком
случае запомни адрес Монаха. Это Паукль Цехлин. Он живет вместе со своей
супругой Рут Мюллер.
Она сказала адрес.
— Я буду там через два часа, — кивнул
Кохан, — постарайся не опаздывать.
— Моя встреча со связным резидентуры займет от силы
пять-десять минут, и не более. Как только мы закончим, я разу приеду. Будь
осторожен. Вполне возможно, что он не ждет нашего появления. Ему нужно передать
привет от «папаши Шварца».
— Я думал, что у нас есть только один папаша. И это наш
Циннер, — засмеялся Кохан, — я позвоню ему и договорюсь о встрече. До
свидания. — Она хотела выйти из машины, но он мягко остановил ее. И
поманил пальцем. Поцелуй был долгим и приятным. Марина облизнула губы.
— До свидания. — сказала она, улыбнувшись, и вышла
из машины. — Я буду в этом ресторане, позвони мне.
Он отъехал, а она еще долго смотрела туда, где скрылась в
вечерней темноте его «Ауди». И только затем пошла в ресторан, вспомнив, что
умирает от голода. Сидя за столом, она все время думала о незнакомцах, так
настойчиво преследующих их в этой поездке.
