Она чуть смутилась. Но предложение было заманчивым. Ей
нравился этот красивый высокий мужчина, удачливый бизнесмен и любитель поэзии
Рильке. Поэтому приняла его предложение, не понимая, что делает очередной шаг к
мышеловке.
Он отвез ее в Бонн, где она жила, почти не произнеся по
дороге ни слова. Именно по такому сценарию все должно было развиваться.
Подсознание женщины должно было само продолжить их разговор. Во время встречи с
фрейлейн Векверт нужно было изображать строгого романтика, любителя поэзии и
сдержанного мужчину. Именно такой образ должен был понравиться Элоизе Векверт.
И именно таким предстал перед ней Зепп Герлих. Мужчина ее мечты, в которого она
должна была влюбиться. И на которого с этого момента должна была работать.
Глава 5
Марина Чернышева
Севилья — один из самых красивых городов Испании. Хотя в
этой стране трудно выделить какой-то конкретный город. Блестящая Барселона,
аристократическая и электрическая в своей архитектуре; великолепный, похожий на
пышно одетого сеньора, солнечный Мадрид: древний Толедо с его средневековыми
улочками и площадками: средиземноморский город-порт Малага, в котором отчетливо
просматривается смешение стилей и вкусов, что столь характерно для городов Южной
Испании. Но даже среди них выделяется Севилья, сказочная жемчужина на юге
страны, омываемая волнами Гвадалквивира.
В жаркие летние дни город вымирает во время сиесты —
послеполуденного отдыха — и лишь с наступлением вечерней прохлады оживает,
чтобы снова затихнуть далеко за полночь. Но сейчас, глубокой осенью девяносто
первого года, даже во время сиесты в городе попадаются прохожие, а некоторые
магазины, даже презрев важность традиционного отдыха, продолжают работать.
Отель «Альфонсо XIII» был расположен в историческом центре
старого города. Открытый еще в тысяча девятьсот двадцать девятом году, этот
роскошный отель насчитывал сто сорок шесть обычных номеров, восемнадцать сюитов
и королевские апартаменты, в которых обычно останавливались приезжие арабские
шейхи, на которых не столь сильно действовало жаркое солнце Севильи,
немилосердно выжигающее все вокруг.
Внешне здание отеля напоминало небольшой пятиэтажный дворец,
в архитектуре которого отчетливо просматривался так называемый «мавританский
стиль». Правую башню с колоннадой и арками дополняли две остроконечные башенки
на крыше, расположенные между словами «Отель Альфонсо XIII». Вокруг здания
бурно цвела субтропическая растительность и выделялись высокие пальмы,
посаженные в саду перед отелем.
Даже в номерах выдерживался единый стиль, при котором
широкие кровати были с пышными пологами, а тяжелая мебель и люстры дополняли
общее впечатление. Именно в этом отеле остановился прилетевший из Аргентины
Альфред Кохан. С раннего утра он уже успел поговорить со своим компаньоном в
Севилье и позвонить в Буэнос-Айрес, где находился центральный офис его
международной компании.
Ровно в одиннадцать часов утра он вышел из отеля,
направляясь к площади Испании, рядом с которой был расположен парк Марии-Луизы.
Очевидно, его запланированная встреча должна была состояться именно в этом
парке, если, придя на место, он посмотрел на часы и начал медленно
прогуливаться по дорожкам. Еще через двадцать минут со стороны площади
появилась женщина.
Остановившись, он смотрел, как она подходила к нему.
Высокая, красивая, волевой подбородок, ровный прямой нос, чуть раскосые глаза.
Она шла к нему не сворачивая, и он знал, что это была именно та самая женщина,
ради которой он перелетел в Европу и собирался снова вернуться в Германию.
— Добрый день, — просто сказала женщина, подойдя
близко и протягивая руку. — Вы Альфред Кохан? — По-испански она
говорила очень хорошо.
— Да, — он пожал ей руку, недоумевая, как они
нашли подобного агента. И спросил, что полагалось при их первой встрече:
— Откуда вы прилетели?
— Из Мексики. Меня зовут Мария Чавес.
— Тогда все в порядке, — кивнул он, — я жду
именно вас.
Было довольно солнечно, хотя наступление осени чувствовалось
уже и в самой Севилье. Они зашагали по дорожке парка. Гравий мягко хрустел под
ногами.
— Вы хорошо говорите по-испански, — одобрительно
сказал Кохан, — это ваш родной язык?
— Почти, — призналась она, — еще я
одновременно говорю по-русски и по-английски.
— Вы знаете немецкий?
— Почти не знаю. Понимаю почти все, но говорить не
могу. Наши аналитики считали, что это к лучшему. Невозможно все время
притворяться.
— Может быть, — согласился он. — Надеюсь, вы
объясните мне все необходимое. Меня нашли и вызвали с другого конца света, лишь
объяснив, что я должен сотрудничать с вашей разведкой.
— Это вас не устраивает?
— Мне казалось, что я должен буду закрепиться,
освоиться. Я только начинал свою деятельность, когда пришел вызов. Вы понимаете
мои мотивы?
— Конечно, — сказал она, — но у нас нет
времени. Мы обязаны спасти все, что еще можно спасти. Если хотите, речь идет и
о судьбе ваших товарищей.
— Не нужно меня уверять, что КГБ действует
исключительно из гуманных соображений. Вас, конечно, интересует и агентурная
сеть в Западной Германии. Наша бывшая агентурная сеть.
— Вы отказываетесь? — спокойно спросила женщина.
— Надеюсь, у вас нет приказа о моей ликвидации? —
Он не шутил. Он просто спрашивал.
— Нет. — Она остановилась и взглянула на
него. — Меня просил передать вам привет бывший руководитель Маркус Вольф.
Он сказал, что вы всегда были умным и толковым резидентом. И сами разберетесь,
что к чему. Еще он просил добавить, что речь идет о Юрге не. Он сказал, что вы
знаете, о каком Юрге не он говорит.
Он выдержал ее взгляд. Не отвел глаз. Только спросил:
— Больше ничего:
— Это все, что я должна была вам сказать.
— Ясно. Теперь все ясно. Отныне я должен
переквалифицироваться и из бывшего сотрудника нашей разведки и превратиться в
сотрудника вашей.
— Вашей разведки больше не существует, герр
Кохан, — терпеливо напомнила Марина. Они снова возобновили движение.
— Зато пока существует ваша, — пробормотал
он, — нет, ничего. Все правильно. Я об этом много думал. Кто-то должен был
подобрать столь ценный материал, как рассыпанные по всему миру наши бывшие
резиденты и нелегалы. Хорошо, что это сделали вы, а не американцы. Так нам
будет легче перестраиваться. Мы все-таки были союзниками.
— И останемся ими.
— Не нужно себя обманывать, сеньора Чавес. Моей страны
больше никогда не будет. Будет другая Германия, может быть, более счастливая,
более сильная. Но страны в которой я вырос, которой я присягал, в которой стал
офицером, больше нет. И я теперь автоматически становлюсь другим агентом.
Другим человеком, если хотите Немцем, работающим против собственной страны на
чужую разведку. Во всем мире таких людей называют предателями.
