Джек прекратил метаться, как загнанный в клетку хищник, и прислонился лбом к холодному окну. Нужно решить этот вопрос немедленно, иначе он скоро окажется не в оздоровительном центре, а в реабилитационном.
Он положил руку на грудь. Как странно, подумал он, сердце бьется и, кажется, будет биться вечно. Ну, по крайней мере еще полвека. Если только он последует совету врачей и откажется от управления компанией. И чем тогда ему, извините, заняться? Биться о стенку от безысходности и сходить с ума от ревности? Нет, это не для него.
Джек быстро оделся, схватил ключи от машины и выбежал из номера. Захлопнув дверцу машины, он рванул с места так, что протестующе взвизгнули шины. На повороте к дому Кэролайн он едва не вылетел в кювет.
Остановившись напротив ее дома, Джек заглушил мотор. Спустя несколько минут вышел из машины и направился к входной двери. На его стук никто не ответил. Где она, черт возьми, пропадает?! Время — почти полночь!
Поежившись от холода, он вернулся в машину и приготовился ждать. Он будет сидеть здесь столько, сколько потребуется. Нервно постукивая пальцами по рулю, Джек в который раз за вечер подумал, что если бы курил, то сейчас дымил бы как паровоз.
Яркий свет фар проходящей машины заставил его зажмуриться. Когда он открыл глаза, его руки автоматически сжались в кулаки. Губы превратились в узкую тонкую линию, когда он узнал водителя.
Николас Брендон обошел синий «БМВ» и предложил руку выходящей из машины женщине. Джек вцепился в руль, когда свет упал на ее лицо. Это была Кэролайн!
Ревность с новой силой схватила за горло, не позволяя вздохнуть. Он с трудом подавил порыв выскочить из машины и отцепить этого старого хрыча от Кэролайн. Сузившимися от ярости глазами он наблюдал, как она целует его в щеку и достает из сумочки ключи. Он заставил себя не двигаться с места и ждал, пока она не открыла дверь и не скрылась за ней. Постояв еще несколько минут, Николас тяжело вздохнул и сел за руль. Когда его машина скрылась из виду, Джек стремительно распахнул дверцу своего автомобиля и решительно направился к дому Кэролайн.
—Вы что-то забыли?
Она осеклась, увидев Джека. Выражение его глаз напугало ее, и она стала закрывать дверь. Но не тут-то было!
—Извини, — он рывком распахнул дверь и ввалился внутрь, захлопнув ее за собой.
Кэролайн попятилась, но голос ее звучал спокойно и уверенно:
—Джек, если ты не понимаешь, когда я человеческим языком объясняю тебе, что не хочу тебя больше видеть, то, может, полиции это удастся лучше?
Джек с шумом выдохнул и придал лицу невозмутимое выражение.
—Тебе не нужно меня бояться. А вот твоему другу стоит поискать другую женщину. Потому что мое терпение небезгранично.
—О чем ты вообще говоришь?
Ее сердце вдруг почему-то забилось сильнее.
—Я говорю о Николасе Брендоне и о вашем с ним ужине. Или он тебя в кино водил?
—Джек, не смеши, — она покачала головой. — Я уже замучилась повторять, чтобы ты перестал совать нос в мои дела и оставил меня в покое! С какой стати я должна перед тобой отчитываться?
—Он тебе нравится? — не успокаивался Джек. — Ты его любишь?
—Да, я люблю его, — с некоторым злорадством сказала она, глядя, как угрожающе потемнело его лицо.— Как друга. У которого к тому же, сегодня был день рождения. И знаешь, вплоть до настоящего момента я замечательно проводила время, — она понемногу распалялась. — А теперь извини меня, но я хотела бы принять ванну и лечь спать. Сегодня у меня был тяжелый день.
Джек расслабился.
—Ты меня так до инфаркта доведешь. А там и до могилы рукой подать. Неужели ты хочешь взять на себя такой грех?
—Джек, тебе не кажется, что сейчас не совсем подходящее время для подобных идиотских шуток?
—А что, если я не шучу?
Он опустил глаза. Конечно, не совсем порядочно, а если откровенно, то совсем непорядочно — играть на ее доброте, чтобы узнать, какие чувства она испытывает к нему. Но ему нужно знать!
—Джек, — голос ее задрожал, — что... что ты хочешь этим сказать?
—У меня проблемы с сердцем, — кратко ответил он.
—Проблемы с сердцем?
Она не могла в это поверить. Ведь ему всего тридцать шесть лет!
—Врачи говорят, — он посмотрел ей прямо в глаза, — что если я не пересмотрю свое отношение к работе, то через годик-другой сердечный приступ мне гарантирован.
—И ты так легко об этом говоришь?!
Она недоверчиво посмотрела на него.
Как раз сегодня, на праздничном ужине, Кэролайн многое узнала о сердечных приступах. Так случилось, что один из друзей Николаса, кардиохирург, упомянул об очень сложном, но интересном случае, с которым ему довелось столкнуться. Он так эмоционально об этом рассказывал, что она невольно заслушалась. Конечно, многие нюансы и медицинские термины прошли мимо ее ушей, но суть она все же уловила.
—Мне самому трудно в это поверить, — он пожал плечами, — но пока я могу говорить об этом достаточно легко. Наверное, потому что узнал об этом совсем недавно и еще не успел до конца понять и оценить всю серьезность положения. Хотя на прошлой неделе мне сделали небольшую операцию.
«Легко говорить»! Ну и лжец! Джек постарался отбросить от себя эту мысль. Если он ей небезразличен, то потом стократно искупит свою вину и за эту ложь, и за прошлые ошибки...
—Операцию?! Когда?
—Доктор Грант позвонил мне в тот день, когда я... когда мы были вместе... Он сказал, что ему срочно нужно со мной поговорить, причем не по телефону. Я вылетел в Штаты. На следующий день было проведено тщательное медицинское обследование, и врачи решили делать операцию немедленно.
—Почему, — от слез у нее защипало в глазах, — почему ты мне ничего не сказал? И даже не позвонил? Я думала... надеялась... — голос ее прервался.
—Я боялся, — тихо сказал он.
—Вот как, — Кэролайн вдруг вспомнилось отчаяние, охватившее ее, когда она обнаружила, что Джек ушел. — Значит, ты боялся, — уже тверже повторила она. — А обо мне ты подумал? После того, что ты мне говорил? И как ты повел себя потом? Я ведь решила, что ты соблазнил меня и бросил, чтобы таким образом показать всю глубину своего презрения!
—Кэролайн, все было не так! — Джек не понимал, когда его ложь успела обратиться против него, и действительно испугался.
—Разве? Тогда как все было?
—Ты не возражаешь, если мы сядем?
Кэролайн молча кивнула. Вопреки здравому смыслу, ей так хотелось ему верить...
Они прошли в гостиную, и он развернул кресло так, чтобы видеть перед собой ее глаза.
—Я уехал не потому, что хотел наказать тебя, — начал Джек. — Я совсем запутался... Все эти годы я повторял себе, что не должен прощать женщину, которая заставила меня так страдать. Но стоило нам случайно столкнуться, как я понял, что все мои самоубеждения и сознание собственной правоты бесполезны. Потому что шли дни, а желание видеть тебя снова и снова не ослабевало. Незримая связь, связавшая нас раньше, не исчезла и за все эти годы разлуки. С каждым днем она только крепла, пока я не обнаружил, что опять привязан к тебе невидимыми, но прочными нитями. Я пытался сопротивляться, но не мог. Как и раньше, твоя красота обезоруживала меня, — голос его изменился, и теперь в нем звучали обвинительные нотки. — Ты представить себе не можешь, как я ревновал, когда ты познакомила меня с этим доктором! Как я жалел, что не могу просто велеть ему убираться, потому что у меня не было на это никаких прав, — он усмехнулся. — Как выяснилось позже, я от них отказался по собственной глупости и из ослиного упрямства. В Лондоне...
