140. Он отрезает ей ягодицы, перед этим изнасиловав в зад и
отхлестав. Говорят, он их ест.
141. Он отрезает по самый корень оба уха.
142. Он отрезает все конечности, двадцать пальцев, клитор,
соски, кончик языка.
В этот вечер Алина, после того как четверо друзей ее сильно
высекли, а Епископ напоследок изнасиловал в зад, приговорена к тому, что у нее
на ногах и на руках будет отрезано по одному пальцу каждым из друзей.
Тридцатое. 143. Он отрывает у нее несколько кусков плоти
приказывает их поджарить и принуждает ее есть их вместе с ним. Это тот же самый
человек, что 8 и 17 февраля появляется у Ла Дегранж.
144. Он отрезает руки и ноги у мальчика, имеет в зад этот
обрубок, хорошо кормит его и оставляет жить в таком виде; поскольку конечности
отрублены не слишком близко от тела, мальчик живет долго. Этот же человек
насилует его в зад таким образом больше года.
145. Он крепко привязывает за руку девочку и оставляет ее
надолго без пищи; рядом с ней оставляет большой нож; перед ней ставится
великолепная пища: если она хочет насытиться, то должна отрезать себе руку,
иначе умрет. Перед этим он имеет ее в зад. Он наблюдает за ней из окна.
146. Он привязывает дочь и мать; чтобы одна из них выжила и
позволила жить другой, надо отрубить себе руку. Он забавляется наблюдая за
спором, какая из двух пожертвует собой ради другой
Она рассказывает только четыре истории, чтобы торжественно
отметить в этот вечер праздник завершения тринадцатой недели, во время которой
Герцог женит переодетого в девочку Эркюля (в качестве мужа) и одетого мужчиной
Зефира (в качестве жены)
Этот хулиган, который, как известно, имеет самую прелестную
попку среди восьми мальчиков, прекрасен, как Амур. Церемония освящается
Епископом и происходит перед всем собранием. Мальчик сразу лишен невинности;
Герцог находит в этом большое наслаждение и прикладывает к этому много сил; он
доводит операцию до крови. Эркюль постоянно насилует его во время этого акта.
Тридцать первое. 147. Он выкалывает ей оба глаза и оставляет
запертой в комнате, говоря, что перед ней стоит пища и она может до нее
добраться. Для этого она должна пройти по железной пластине, которую не видит;
пластину постоянно держат раскаленной. Он забавляется, глядя в окно на то, как
она это проделывает: обожжется ли она или предпочтет умереть от голода? Перед
этим ее сильно высекли.
148. Он мучает ее с помощью веревки: руки и ноги у нее
связаны; ее очень высоко поднимают за веревки; затем заставляют падать с
большой высоты; каждое падение вызывает ушибы и разбивает все тело.
149. Он наносит ей глубокие раны, в которые льют кипящую
смолу и расплавленный свинец.
150. Он привязывает ее, нагую и беспомощную, в тот час,
когда она родила; ее дитя он привязывает напротив; ребенок кричит; она не может
помочь ему. Надо, чтобы она видела, как он умирает. После этого наотмашь сечет
мать по влагалищу, направляя свои удары вовнутрь. Обычно, он и является отцом
этого ребенка.
151. Он накачивает ее водой, затем зашивает ей щель, зад и
рот; в таком положении оставляет ее до тех пор, пока вода не прорвет протоки
или она сама не погибнет. (Проверьте, почему оказалась одна лишняя история;
если одну надо убрать, то пусть ей будет эта последняя, которая, я думаю, была
уже исполнена.)
В этот вечер зад Зефира предоставлен всем, а Аделаида
приговорена к жестокой порке, после которой ее будут жечь горячим железом;
вблизи внутренней части влагалища, подмышками, немного подпалят под каждой
грудью. Она героически выносит это, взывая к Богу, что еще больше раздражает ее
палачей.
Четвертая часть
Сто пятьдесят смертельных или четвероклассных страстей,
составляющие двадцать восемь дней февраля, наполненных повествованиями Ла
Дегранж, к которым прилагается точный дневник скандальных событий в замке в
течение того месяца.
План
С самого начала установите, что в этом месяце все меняется,
четыре супруги отвергнуты, но Юлия снискала себе милость Епископа, который взял
ее к себе в качестве служанки; Алина Аделаида и Констанс оказываются без
приюта, за исключением, пожалуй, последней, которую Дюкло было позволено
пристроить у себя: заботились о ее «приплоде.» Что касается Аделаиды и Алины,
то обе они спали в хлеву со скотиной, предназначенной на убой. «Султанши»
Огюстин, Зельмир, Фанни и Софи замени ли этих супруг во всем: в туалете, в
обслуживании трапез, на канапе и в постелях господ по ночам. Так что в этот
период комнаты господ ночью выглядят таким образом. Кроме самцов сменяющихся по
очереди, у них находятся: у Герцога – Огюстин, Зефир и Дюкло вместе с мужланом;
он спит между четырьмя, Мари – на канапе; Кюрваль спит также между Адонисом,
Зельмир, мужланом и Фаншон; больше здесь никого нет; Дюрсе спит между
Гиацинтом, Фанни, мужланом и Ла Мартен (проверьте), на канапе – Луизон; Епископ
спит между Селадоном, Софи, мужланом и Юлией, а на канапе – Тереза. Это
позволяет увидеть, что «молодожены» Зефир и Огюстин, Адонис и Зельмир, Гиацинт
и Фанни, Селадон и Софи принадлежат – каждая пара – одному хозяину. В девичьем
серале остаются лишь четыре девочки, в серале мальчиков – также четверо Шамвиль
спит в девичьем серале, а Ла Дегранж – в серале мальчиков, Алина – в хлеву, как
уже было сказано, а Констанс – в комнате Дюкло – одна (поскольку Дюкло все ночи
спит с Герцогом). Обед подают четыре «султанши», представляющие четырех супруг,
а ужин – четыре остальных «султанши»; одна и та же кадриль всегда подает кофе;
но во время рассказов кадрили состоят теперь только из мальчика и девочки. Во
время каждого рассказа Алина и Аделаида привязаны к колоннам в салоне
рассказов, о котором уже говорилось, так что их ягодицы обращены в сторону
канапе; около них находится небольшой стол, на котором лежат розги; таким
образом, они готовы принять в любую минуту на себя удары. Констанс позволено
сидеть в ряду рассказчиц. Каждая старуха стоит у своей пары, а Юлия бродит
нагишом от одного канапе к другому, исполняя приказания. Все остальное остается
по-прежнему: по одному мужлану на каждом канапе. В такой ситуации Ла Дегранж
начинает свои рассказы. Особым распоряжением друзья постановили, что в течение
этого месяца Алина, Аделаида, Огюстин и Зельмир будут подвергнуты самым грубым
насилиям и в предписанный день либо уничтожены руками героев, либо принесены в
жертву одного из друзей, чтобы другие не обижались; что касается Констанс, то
она послужит для торжественного завершения последней недели; об этом в свое
время и в своем месте. Когда Герцог и Кюрваль в результате этих планов снова
станут вдовцами и захотят взять еще супругу для исполнения обязанностей, они
смогут это сделать, выбрав ее среди четырех оставшихся «султанш.» Колонны
останутся без «украшений»; возле них больше не будет двух женщин, которые их
«украшали.» Ла Дегранж начинает рассказы и, предупредив, что речь теперь пойдет
только лишь об убийствах, обещает позаботиться (как ей посоветовали), чтобы
передать все до мельчайших подробностей, и уделять особенное внимание
пристрастиям, которые предшествовали страстям разнузданных убийц, чтобы все
могли судить об отношениях и взаимосвязях и видеть, какой из видов простого
распутства, подправленный разумом без морали и принципов, может привести к
убийству и к какому именно типу убийства. Затем она начинает.
