Книга Семья Поланецких, страница 141. Автор книги Генрик Сенкевич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Семья Поланецких»

Cтраница 141

Как-то с глазу на глаз с ней Копосик заикнулся было о сем предмете, но она, приложив пальчик к губам, погрозила им, давая понять, что не позволяет об этом говорить. Даже сама тетушка при ней выражала свое расстройство очень сдержанно и осторожно. Зато в ее отсутствие вволю изливала накопившуюся на сердце горечь, настолько не зная удержу, что однажды чуть не поссорилась с Основским.

Основский, недовольный, что поддался было общему настроению, всячески старался теперь умалить значение катастрофы и доказать, что для Линеты это блестящая партия, даже в финансовом отношении.

– Не думаю, что Игнась перестал бы писать, получивши наследство, – говорил он, – но распоряжаться таким огромным состоянием – это отняло бы у него страшно много времени в ущерб творчеству. Знаете, тетя, при мысли об Игнации мне невольно припоминаются слова Генриха Восьмого, который сказал одному из принцев, пригрозившему Гольбейну: «Десять лордов я могу сделать и из десяти мужиков, стоит мне захотеть, но одного Гольбейна не заменят мне и десять лордов». Игнась – человек выдающийся. Поверьте, тетя, я всегда любил Линету и считал ее доброй и очаровательной девушкой, но она еще больше выросла в моих глазах, сумев оценить Игнация… Соединить свою судьбу с таким человеком – да этому любая женщина позавидовала бы. Правда, Анетка?

– Конечно, – откликнулась та, – каждой женщине лестно сознавать, что ее муж что-то из себя представляет.

– А меня, думаешь, не удручает, что по сравнению с тобой я ничтожество? – ответил он полушутя, полусерьезно. – Но что поделаешь! Теперь передумывать поздно! И вдобавок ничтожество это очень, очень тебя любит… – И добавил, обратясь к тетушке Бронич: – У Игнация в банке своих около двадцати тысяч, да еще капитал, оставленный стариком Завиловским, – он тоже перейдет к нему после смерти отца. Так что нуждаться они с Линетой не будут…

– Ну, конечно, – кивнула та снисходительно. – Лианочка знала, на что идет, давая ему согласие; ищи она богатства, достаточно было бы кивнуть Канафаропулосу…

– Ой, тетя! Помилосердствуйте! – смеясь, перебила Анета.

– Стало быть, ничего плохого не случилось, – сказал Основский. – Замуж Елена, наверное, не выйдет, и все состояние рано или поздно перейдет если не к нему, то к его детям – только и всего! – Но, видя расстроенное лицо тетушки, прибавил: – Ну, тетя, не унывайте! Положитесь на волю божью! Игнаций хуже от этого не стал…

– Конечно, – ответила она кисло. – Конечно, это дела не меняет. Завиловский талантлив, этого никто не отрицает, но никто не станет отрицать, что ему и не снилась подобная партия. Да! Об этом двух мнений быть не может. И конечно, речь не о состоянии, тем более что разное поговаривают о том, как старик его нажил. Бог ему судья, авось простит за то, что он так бессовестно обманул меня… Мы вот с Линеточкой только что молились за него. Ну, да что поделаешь!.. Лучше бы, конечно, не было у него этой привычки говорить неправду, может, это у них фамильная черта… Да и Игнаций мог бы нам с Лианочкой не так часто на наследство намекать…

– Позвольте! – перебил ее Основский с горячностью. – Никогда он об этом не говорил. Извините, тетя, но это уж слишком! Он даже ходить к нему не хотел, вы сами при мне его уговаривали.

Но тетушку было уже не удержать.

– Тебе не говорил, а мне так говорил, – возразила она с раздражением. – И Лианочка может подтвердить. И вообще не стоит об этом. Все остается по-прежнему, и огорчаюсь я совсем по другой причине. Ты, Юзек, не знаешь, что такое материнские чувства, и вообще вам, мужчинам, не дано понять, как страшно матери отдавать своего ребенка чужому человеку. Совсем недавно я узнала, что у Завиловского при всех его достоинствах деспотический характер. Да, да! Я и раньше подозревала… А для Лианочки это смерти подобно… Сам Поланецкий этого не отрицает… Он сам, хотя они с Игнацием друзья (насколько мужчины вообще могут быть друзьями), довел до моего сведения, что отец его был самодур и в результате помешался, а это ведь передается по наследству. Я знаю, Игнаций Лианочку любит (если мужчины вообще способны любить), но, как знать, надолго ли его хватит? Он ведь немножко эгоист, этого ты сам не станешь отрицать; впрочем, все вы, мужчины, эгоисты. Что же тут удивительного, если меня все чаще страх берет: а ну как моя девочка достанется деспоту, безумцу и эгоисту…

– Вот чушь! – воскликнул Основский и обратился к жене: – Просто уши вянут! С ума можно сойти!

Анету их разговор забавлял получше всякого спектакля. Пререкания мужа с пани Бронич всегда доставляли ей удовольствие, но на сей раз сцена обещала быть особенно забавной.

– И потом, что за общество!.. – продолжала тетушка, с некоторым даже сожалением глядя на Основского. – Свирские эти, Поланецкие, Бигели!.. Завиловскому многое прощается за талант, но разве для Лианочки это подходящее общество?.. Ну, что делать! Различия в положении – они от бога, но отсюда и разница воспитания. Ты, Юзек, не отдаешь себе в этом отчет (мужчины вообще таких вещей не понимают), но есть мелочи, оттенки, которые приобретают огромнейшее значение. И потом, ты забываешь: Лианочка не такая, как все, малейшее разочарование, обида может ей стоить жизни. Сам подумай, кто они такие, между нами говоря, все эти Поланецкие, Свирские и прочие, с кем водит компанию Завиловский? А ведь Линеточке, может быть, с ними жить!

– Ах, вот вы как поворачиваете? – перебил Основский. – Ладно, попробуем по-вашему. Прежде всего, кто такой старик Завиловский? Это вам хорошо известно, недаром вы добивались его расположения. Но уж коли вы завели речь о подходящем обществе, осмелюсь вам доложить: парвеню – не «все эти Поланецкие», а мы с вами, и это нам знакомство с ними делает честь. Меня никогда ничьи родословные не интересовали, но, ежели вам так угодно, извольте уж выслушать. О Свирских вы должны были слышать, что они княжеского рода. Та ветвь их, которая переселилась в Польшу, перестала себя титуловать, но права на княжеский титул не утратила. Вот кто такие Свирские. А что до нас, дед мой был управляющим имением на Украине, и я этого не скрываю; о происхождении Броничей вы лучше моего знаете. Я этого предмета никоща не касался, но, коли уж здесь все свои, стесняться нечего. Кто Кастелли, вам тоже известно…

– Кастелли свой род от Марино Фальери ведут! – запальчиво воскликнула тетушка.

– Дорогая тетя! Повторяю, здесь все свои.

– Пожелай только Лианочка, и она могла бы стать маркграфиней Колимасао.

– La vie parisienne! [69] – ответил Основский. – Не слышали про такую оперетку? Там тоже есть швейцарский адмирал.

Анету перепалка эта несказанно забавляла, Основский же подумал, что ему как хозяину дома не пристало говорить пани Бронич неприятности.

– Но к чему все это? – сказал он миролюбиво. – Вы же знаете, как я Лианочку люблю, мне от всей души хотелось бы, чтоб она была достойна Игнася.

Но его слова только подлили масла в огонь. Услыхав такое кощунство, пани Бронич потеряла всякое самообладание.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация