Мужик повернулся, и стало понятно, что передо
мной древний старик, еще крепкий, но невероятно старый. Все лицо хозяина
избороздили морщины, и оно походило не на печеное яблоко, а на потрескавшуюся
почву пустыни. Темная то ли от летнего загара, то ли от возраста кожа, запавший
рот и неожиданно ярко-васильковые глаза под седыми кустистыми бровями.
– Здорово, дочка, коли не шутишь, –
громко ответил хозяин, с грохотом ставя черный котелок на подставку. – Вот
как угадала, прямо на щи поспела. Садись, хлебни горяченького.
Он порылся в шкафчике, вытащил две тарелки с
золотыми буквами «Общепит», алюминиевые ложки и хлебницу с кусками кривого
серого батона.
– Уж извиняй, – проговорил
дедок, – булки сам пеку. Раньше из сельпо таскал, а теперь тяжело стало.
Далеко ходить-то, все десять километров будет, вот муки, крупы, сахару да масла
приволоку, и все – сдох коняшка. Раньше, пока жена жива была, здорово у нее
хлеб получался, а у меня никак. Вроде кладу все то же, что и она, а выходит –
пшик. А еще раньше тут и магазин был, и электричество, и газ… Сейчас ничего,
свечку жгу.
– Что ж не уедете?
– А куда? Дитев господь не дал, в дом для
престарелых не хочу, пусть уж лучше тут, возле старухи, похоронят, рядом с
Авдотьей. Последние мы из горловских остались, все поперемерли, теперь вот
один. Я вот как придумал: домовину сколотил и в сарай поставил. А на почте
предупредил, как пятого за пенсией не явлюсь, значит, помер. Деньги себе
заберите, только меня в гроб положите да заройте. Обещали сделать. Да уж небось
недолго.
– Сколько же вам стукнуло? –
вырвалось у меня.
– В 1902-м крещен, – ответил дедок.
«Это ж почти сто лет! Как он тут живет один?!»
Словно услышав мои мысли, старик сообщил:
– Нормально живу. Колодец хороший, огород
сажаю, картошку, капусту, морковку, свеклу выращиваю, куры были, да передохли,
заразы, а так все хорошо! Газеты вот куплю раз в месяц и читаю. Глаза видят,
уши слышат, мозги варят, чего господа гневить и жалиться? По городам мужики в
моих летах давно покойники или инвалиды, а я даже очков не ношу.
Он с завидной скоростью принялся уничтожать
перловку. Я зачерпнула крупинки и пожевала – больше похоже на кашу, чем на щи,
но необыкновенно вкусно – ароматно и во рту тает. В два счета я умяла тарелку,
заслышав, как ложка царапает по дну, дедуля усмехнулся.
– Ну как тебе, дочка, суп из печки?
– Бесподобно!
– То-то и оно, совсем другое дело, не то
что на газу или керосине, дух совсем иной.
Он полез в мешочек, висящий на окне, вытащил
оттуда горсть самосада, скрутил из газеты козью ножку и со вкусом задымил. Я
вынула «Голуаз». Дед неодобрительно крякнул.
– Вот это зря, ты же баба, негоже курить,
небось и водку пьешь?
– Нет, только курю, а вы, наверное,
помните Корзинкиных?
– Господ? А то нет! Пятнадцать стукнуло,
когда кормильцев красноармейцы расстреляли.
– А говорили, крестьяне убили…
Дедок от возмущения аж поперхнулся:
– Чтоб мы, да своих господ? Слушай, как
было!
Дед раскраснелся, то ли от съеденных щей, то
ли оттого, что внезапно получил внимательную слушательницу. Рассказ его
оказался обстоятельным и изобиловал кучей нужных и ненужных деталей.
Корзинкины обитали в Горловке всю жизнь. Во
всяком случае, прабабка моего собеседника вспоминала, как ее мать получила от
господ на свадьбу избу и корову в приданое. Принадлежали им по прежним временам
не только Горловка, но и Сергеево, Костино, Павлово, Марьино да еще штук
пятнадцать деревень. Словом, типичные крепостники, угнетатели трудового
крестьянства, как писали в моих детских учебниках истории.
Но на деле выглядело по-другому. Корзинкины
построили для деревенских детей школу, больницу для своих крестьян, открыли
библиотеку и никогда никого не пороли на конюшне. На Рождество, Пасху и в дни
именин хозяев устраивали праздники для народа с пряниками, самоваром и раздачей
подарков. Приглядывали за бездетными стариками и вдовами…
– Эх, чего вспоминать, –
расчувствовался дед, – они были наши родители, а мы все их дети. Забот не
знали, только работай честно, ходи в церковь да водку не пей.
Пьянство искоренялось безжалостно, алкоголиков
запирали в погребе, если не помогало, доктор лечил любителей горячительного
ледяными обвертываниями и какими-то травами, от которых открывались безудержная
рвота и понос.
– Мне десять лет исполнилось, –
продолжал старик, – когда Марья Антоновна, барыня, царство ей небесное,
позвала мамоньку и велела: «Приведи сына Прохора в дом».
Мать Прохора служила в горничных и была
наперсницей госпожи. Но нрав имела замкнутый и господских тайн не выдавала.
– Два мальчишки у ей росли, –
пояснил Прохор, – Трофим и Николай, погодки. Вот меня и позвали
младшенькому, Коленьке, в лакеи. Он, правда, чуть старше меня был, но никогда
не обижал. Так и росли вместе, он учится с учителем, и я рядом, он гулять и…
– Погодите, – прервала я
деда, – что-то вы путаете, у Николая не было никаких братьев, один рос…
Прохор усмехнулся и глянул на меня своими
яркими глазами.
– Эх, дело давнее, никого уж и в живых-то
нет. История у господ вышла, любовная…
Старые баре Гликерия да Федор родили двенадцать
детей, но в живых осталось только двое – Андрей и Настя. Мальчик чуть постарше.
Когда Анастасии исполнилось шестнадцать, родители к своему ужасу обнаружили,
что дочь беременна. Из посторонних в доме случился только учитель музыки Елизар
Земцов, на него и погрешили, выгнав мужика из дома без жалованья. Но через
несколько месяцев, когда ненужный младенец родился на свет, у Гликерии
зародились ужасные подозрения. У новорожденного оказались темно-голубые глаза
Андрея и огромное родимое пятно между лопатками, точь-в-точь как у «дяди».
Мать заперлась с дочерью в спальне, потом туда
призвали отца. Дворня, поняв, что происходит что-то необычное, попряталась по
кухням и кладовым. Из комнаты Насти не доносилось ни звука. Потом оттуда вышли
господа, у Гликерии был абсолютно безумный вид и мелко-мелко тряслись руки.
Горничным объявили, что родильница спит и не велела беспокоить.
Перед обедом приказали заложить бричку, сунули
туда наспех собранные вещички и отправили Андрея в Москву, к бабке по
материнской линии.
– Нечего ему тут без дела
болтаться, – пояснил Федор, – пусть невесту подыскивает на ярмарке…
