– Ох, трудно объяснить. Дружили наши
мамы, они троюродные сестры, а я Веру Ивановну только один раз в жизни и
видела, вот надумала в столицу съездить, гостиницы дорогие…
Лена рассмеялась.
– Вера Ивановна небось дома сидит, а
дверь специально не открывала, езжайте лучше на ВДНХ, там есть Дом колхозника,
вроде отеля, но удобств никаких, комнаты на двенадцать человек, зато стоит
копейки.
– Не могла она со мной так поступить.
– Запросто. Верка еще не то выделывала!
Закурив «Парламент», Лена принялась
сплетничать, самозабвенно вываливая мне всю известную о неприятной соседке
информацию.
Живут в одном доме давно, вместе въезжали,
только у Никитиной тогда была обычная трехкомнатная квартира, а обитали в ней
двое – сама Вера и сын Тимофей.
– Раньше соседкам врала, –
усмехнулась Лена, – что муж погиб на Северном полюсе, ну не смешно ли?
Вроде не в средние века живем, я вот и не скрываю – тащу дочку
одна-одинешенька, по Китаю мотаюсь, ищу, где подешевле купить, а эта – Северный
полюс, умора. А как разбогатела!
В голосе Лены слышалась самая настоящая
досада. Еще не так давно Вера Никитина ходила зимой и летом в одном задрипанном
платьишке и прямо из теплых сапог влезала в белые босоножки. С работы ездила на
троллейбусе и потом, охая, тащила от остановки авоськи, из которых бесстыдно
высовывались наружу хвосты минтая.
Был у нее брат, плюгавенький мужичонка в
индийских джинсах и дешевеньких ботиночках из кожзама. Но сестру, очевидно,
любил, потому что приезжал часто, да не с пустыми руками: то торт тащил, то
фрукты…
Потом, в начале 90-х, ситуация разительно
переменилась. Вера неожиданно купила двухкомнатную квартиру соседа по
лестничной клетке и закатила грандиозный ремонт со сменой всего возможного и
сносом стен. Сделала даже сауну. Следом появилась качественная одежда,
новенькие «Жигули», а сын Тимофей отправился учиться в МГУ, на суперпрестижный
юридический факультет.
Кардинальным образом изменился и брат. Вылезал
теперь из роскошной иномарки и вытаскивал из багажника коробки с дорогущими
бутылками и пирожными.
– Вон скольких людей обманула! –
вздохнула Лена.
– Почему обманула?
– Так дерет ведь гигантские суммы за
поступление в институт, – пояснила Лена. – К ней Фаина Михайловна
обращалась.
У соседки с пятого этажа, парикмахерши Фаины,
подрастало чадушко. Боясь армейской службы, мамаша обратилась к Вере. Мол,
помоги по-соседски, пристрой к себе недоросля.
Никитина, однако, заявила:
– Подобные дела даром не проворачиваются.
Придется дать кое-кому деньжонок. Общая сумма – три тысячи баксов.
Парикмахерша ойкнула, она надеялась пристроить
ребенка задарма, но не тут-то было. Вера Ивановна пояснила:
– Платное отделение стоит две тысячи в
год, умножь на пять, сколько получишь? А так всего-навсего за три пристроишь в
бесплатную группу. И потом денежки отдаешь только в случае поступления, а не
вперед.
Фаина поднатужилась, наскребла нужную сумму.
Сынок был благополучно зачислен на первый курс. Спустя два года он выяснил в
случайном разговоре, что просто он сам отлично сдал вступительные экзамены.
Вера говорила парикмахерше, будто подправляла сочинение, и даже брала авторучку
мальчишки, но на самом деле работа изначально была написана на твердую пятерку.
Милый, весьма распространенный среди
нечистоплотных вузовских преподавателей вид мошенничества. Сдаст абитуриент
хорошо экзамены – берут мзду. Провалится – так тому и быть. Никто, естественно,
в приемную комиссию не ходит и ни о чем не просит.
Фаина, узнав неприглядную правду, прекратила
здороваться с предприимчивой соседкой, но той как с гуся вода.
– Парень ее без конца в Париж
ездит, – вздыхала Лена, – дела какие-то проворачивает. Ничего против
не имею, сама то в Пекин, то в Харбин катаюсь. Только назад короба тащу
неподъемные, багажа по сто кило, а этот с педерасточкой туда, с пакетиком оттуда.
Что за бизнес? Вот бы научиться. И невесту ему мать подыскала – Ниночку. Из
богатых, да и отец при чинах. Приезжал он тут с будущей сватьей знакомиться.
Машина роскошная. Сам прям жених, военная форма… Верка аж во двор выскочила:
«Ах, ах, Феликс, пойдемте в дом!» У меня отца так звали, вот и запомнила, Сами
понимаете, гости из провинции такой ни к чему! А вы зря проходным двором пошли,
в Москве сейчас уголовников полно. Скажите спасибо, что не убили. Небось сумка
с собой была, и кофточку расстегнули, деньги искали…
«Нет, милая Леночка, – подумала я,
усаживаясь в «Вольво». – Искать-то искали, но не кошелек. Вера Ивановна
решила поступить просто. Чем платить глупой бабе деньги, лучше отнять бумаги
силой. Поэтому и дома никого не было, а грабитель преспокойно поджидал жертву
во дворе. Наверное, бросил мне на лицо тряпку с эфиром, потому что, похоже, не
били. Вот только одно непонятно, перед тем как окончательно потерять сознание,
я увидела лицо нападавшего, более того, великолепно узнала мужика. И сейчас приходится
констатировать, что разбоем занимался Базиль Корзинкин. Неужели приятель совсем
сошел с ума? Видела его физиономию в упор, правда, ощущалась в ней какая-то
странность. Значит, скорей всего Корзинкин живет дома у Веры Никитиной. Нет,
совершенно необходимо попасть к бабе в гости. Но как?»
Прокрутившись полночи в постели, придумала
поистине гениальный план и начала осуществлять его с утра пораньше. Правда, мне
пытался помешать Александр Михайлович. Позвонил в десять утра и грозно велел:
– Немедленно приезжай, допрашивать буду.
– Почему?
– По кочану, – ласково ответил
Дегтярев. – У кого в багажнике Никитина нашли? Вот и давай сюда. И вообще,
где целыми днями носишься? Дома нет, а мобильный молчит.
Я поглядела на свой «Эрикссон». Опять забыла
поменять батарейку.
– Можно после обеда?
– Нельзя.
– Но я еще не одета!
– Полчаса хватит?
– А покраситься, причесаться,
позавтракать?
– Принять ванну и выпить
шампанское, – съязвил полковник, – в полдень жду, захвати склерозник.
– Зачем?
